Посланник Внеземелья

— Погоди. По дружбе, понятно, согласен, без вопросов, но какое расследование? О чем ты вообще говоришь? — Егор растерялся от неожиданного поворота разговора. Ему показалось, что он пропустил целый кусок текста. — Как ты себе это представляешь?

— Все очень просто. Вода у меня с собой, — Валерий вытащил из сумки изящной формы бутылку в виде стоящего на задних лапах зеленого дракона, с прозрачной жидкостью внутри. — Хлебни глоток, а там уже сориентируешься. На месте.

Он открыл бутылку, открутив дракончику голову, и протянул сосуд Егору.

— Это у тебя такие шуточки? Настроение хорошее? — недоверчиво спросил Поспелов. Он принюхался. Жидкость ничем не пахла.

— Какие шуточки? Я уже не говорю про настроение, — возмутился дипломат. Настроение и в самом деле было отвратительным, но Седов не мог позволить себе колебаний и старался выдержать легкомысленный тон. — Ты не знаешь, сколько она стоит! И во что обошлась мне!

— И что, прямо из горла?

Седов огляделся в поисках стакана, но детектив уже решился.

— Ладно, была ни была, — сказал он и поднес бутылку ко рту. — Но если все окажется глупой шуткой, кое-кто…

Егор сделал большой глоток и исчез. В приемной раздался пронзительный визг секретарши. Седов поморщился и, вежливо улыбнувшись, направился к выходу.

— Постойте! — слабым голосом сказала девушка. — А как же Егор, куда он делся?

— Портал. Раз исчез здесь, значит, появился где-то в другом месте. Все будет в порядке. Может быть, — сказал Валерий. — Извините, я спешу. Всего хорошего, — и он вышел из офиса. Когда Леночка выглянула в окно, на улице уже никого не было.

В историю с Легатой Валерия, для разнообразия, втравил Пух. Впрочем, упрекать серка Седов решился бы в последнюю очередь.

— Что с тобой, Пух? Что случилось? — с ужасом спросил Седов, опознав на экране визора шарообразную фигуру друга.

И дело было даже не в том, что после истории с Пандорой дизертианец, чувствуя себя виноватым, редко окликал Валерку один, без ребят. Казалось, что на экране появилась просто тень, оставшаяся от прежнего Пуха. Таким потерянным Седов серка еще не видел.

— Мне очень плохо и срочно нужна твоя помощь, — честно ответил Пух. Его пронзительный голос сорвался на визгливый свист. Плачет? Всегда спокойный, сдержанный серк, занимавший, насколько было известно Седову, высокий пост в службе безопасности Дизерты, плачет? Ну и дела!

— Само собой разумеется, — отозвался Валерий, пытаясь скрыть смущение. Открытые проявления чувств всегда вызывали у него неловкость: общение с матерью научило сдержанности. — Что я могу для тебя сделать? Тебе нужна моя помощь как консула? Как посредника? Как переводчика?

Пух попытался отрицательно взъерошить когда-то пышную шерсть, но ничего не вышло. Дизертианец совсем сник. Он сжался в ободранный жалкий комок и, запинаясь, начал объяснять:

— Я не знаю, что тут можно сделать, но мне нужна твоя помощь как друга. Я потерял все. Потерял семью, родных, друзей. Не понимаю, что произошло. И не только я. Вся Дизерта. А многие говорят, что в серьезных галактических расследованиях тебе нет равных.

— Сделаю все, что смогу, — повторил Седов. — Ты только успокойся и объясни толком, что случилось. Быть может, еще что-то получится спасти.

Неимоверным усилием воли, заметным даже со стороны, дизертианцу удалось собраться и сосредоточиться на рассказе.

— Ты, наверное, совершенно не в курсе того, что произошло. Информация была строго засекречена, даже в сообществе. Так вот, ровно два месяца назад на планетах Дизерты началась эпидемия. Самое страшное бедствие для серков — звездная плесень. Больше всех от нее пострадали дети и старики. Мы еще не успели принять меры, а болезнь уже выкосила почти треть населения. Моя семья заразилась вся. Ужасная несправедливость! — Пух горестно присвистнул. — Заболели все, кроме меня. Жена, шестеро детей. Двое младших погибли сразу. Потом подоспела помощь галактического содружества. Пришли м'рауги. И сказали, что от болезни есть только одно средство — лечебная вода Легаты. Но добраться на планету-целительницу можно только по субпространственному туннелю: она лежит в стороне от основных трасс и порталов метагалактики. В считанные дни м'рауги построили на Сафхат, третьей обитаемой планете Дизерты, туннель и ушли, сказав, что теперь все будет в порядке.

Когда стало совсем плохо, некоторые рискнули и отправили в туннель заболевших близких. Бедняги исчезли в глубине туннеля и больше не вернулись, и спросить о судьбе пропавших было некого. А эпидемия продолжалась. Все больше отчаявшихся, потеряв надежду, устремлялись в туннель и исчезали. Наконец, пришел и мой черед. Когда я понял, что четверо оставшихся малышей безжалостно пожираются проклятой плесенью, и что жить им осталось совсем недолго, я повел их к туннелю.

Пух всхлипнул и замолчал. Казалось, ему просто не достает сил договорить.

— И, — поторопил напряженно слушавший Седов.

— И моя жена сказала, что не отпустит детей одних, — серк, собравшись, вновь заговорил, — потому что тоже больна, и рано или поздно ей придется уйти. А я должен остаться, потому что совершенно ничем не болен. М'рауги строго предупредили, что здоровым существам на Легату путь воспрещен. Вот и все.

— Ясно. Погоди-ка. А когда они ушли? — поинтересовался Валерий.

— Две недели назад, — печально ответил серк. — И не вернулись. Но не вернулись и те больные, кто ушел с Сафхат месяц назад. И те, кто ушел первыми, тоже не вышли из туннеля. Никто ничего не знает об их судьбе. А Дизерта боится вновь обращаться за помощью. Мы всеми силами пытались скрыть болезнь. А теперь эпидемия пошла на убыль, изготовлена сыворотка, но от населения трех планет осталось меньше половины, и все оставшиеся проклинают галактическое содружество за обман и убийство. Вспомнили даже давнюю репутацию м'раугов — поговаривают, что ушедших просто съели.

— Не похоже, — возразил посредник. — Для питания они выбрали бы здоровых.

— Ничего подобного, — с горечью ответил дизертианец. — М'рауги считают себя гуманистами, и принципы запрещают им убивать разумных существ. Тем более таких, как мы, класса «G». Но чего жалеть тех, кто все равно обречен на смерть? Ведь вампирам телесная болезнь не грозит — они просто отнимают у жертвы энергию.

— Интересная гипотеза, но недоказанная, — недоверчиво ответил Седов. Верить в подобную подлость не хотелось, тем более со стороны существ, к которым Валерий испытывал искреннюю симпатию.

— Так докажи, — попросил Пух. — Или сделай хоть что-нибудь, чтобы ее опровергнуть. Чтобы вернуть тех, кто ушел. Считай, что я обращаюсь к тебе за помощью официально, от имени правительства Дизерты. Как к посреднику Координационного Совета. И неофициально, как к другу, от себя лично. И, прошу тебя, ничего не говори ребятам. Вообще никому ничего о проблемах Дизерты не говори. Это секрет.

И дизертианец исчез с экрана визора.

Валерий долго смотрел на погасший визор, потом начал обдумывать план расследования. Четко вырисовывались две линии действий: встретиться с кем-то из знакомых м'раугов и раздобыть целебную воду Легаты. И то и другое было совсем не просто.

За время работы в Координационном Совете Седов хорошо усвоил галактические нравы. Не то, чтобы в содружестве царил откровенный расизм. Валерий так и не сумел подобрать подходящего слова, но статус любого существа в сообществе определялся уровнем его расы на шкале развития цивилизации. С представителями низших классов — от «А»- нулевого до «Д» — уровня межпланетных полетов — имели дело только кураторы и официальные проверяющие Координационного совета. Расы средних уровней — классов «Е», «F», «G», «Н» — могли высказываться на общих собраниях и выдвигать собственные предложения и требования. К ним уже прислушивались. Все решали старшие расы, но обращаться за помощью в Совет могла любая зарегистрированная в сообществе цивилизация. И должна была получить эту помощь. В случае военных конфликтов дела решались на официальных переговорах под контролем посредников.