Страница 2 из 6
Книжку забросили. Читать ее вслух никто не пытался, хотя на несколько дней она привлекала внимание каждого. Не из особого интереса — просто от нечего делать: период совместной изоляции и мучительного ожидания командами старта считался одним из первых этапов Игры. Проверка на терпимость и совместимость. Иногда и этого оказывалось достаточно — порой ни один из членов неудачно подобранной четверки не доживал до начала состязаний, сроки которого всегда определялись Организаторами произвольно. А если кто-то один и дотягивал, шансов на победу в одиночку ни у кого не было. Ну, а что ждет выбывших и проигравших, знали все.
Совместимость! Костя невольно усмехнулся — уж если ему удалось вытерпеть присутствие Счастливчика Артура, как его сейчас могли достать Зеркальщик или Погаситель! Не зря тетка всегда повторяла, что труднее всего найти общий язык со своими, с близкими людьми.
Страшненький альтаирский профессор оказался просто безобидным занудой. Что из себя представляет Зеркальщик, никто из команды понять так и не смог. С Миражником все как-то сразу нашли общий язык, хотя тот порой и доставал командирскими распоряжениями и настойчивыми расспросами. Рыжий паук, как и Костя, был борцом, спортсменом. Впрочем, как и Счастливчик.
Представитель золотой молодежи, сильный и красивый, сын влиятельного папаши, Артур Никольский считался первым претендентом на участие в Игре: из десятки лучших представлять Землю мог только один. Счастливчик выбыл на последнем этапе отбора — его подвели самоуверенность и неумение работать в команде. Составляя при опросе символическую сборную Земли, восемь остальных претендентов поставили на первое место Костю. Он никогда не забудет, сколько ненависти увидел в прощальном взгляде неудачливого соперника. А как Никольский смотрел на Лизу! Но письмо было подписано «Ва…».
Письмо! Оно, возможно, сыграло в отношениях команды решающую роль. Сначала инопланетяне просматривали его про себя. Потом текст зачитывали вслух — обычно это делал Погаситель — обсуждая в деталях с недоумением и интересом и забрасывая землянина вопросами. Костя читать письмо наотрез отказался. Да и объяснять не слишком хотелось, но не обижать же друзей?
Вот и сейчас прямолинейно выпытывая у Брысякина подробности отношений с Лизой, до правды докапывался все тот же настойчивый Миражник. Паук — психолог нашелся!
Вопросы тангрианец задавал в лоб, не задумываясь о чувствах собеседника:
— Романтические девушки? Твоя подруга тебя бросила! Почему так получилось? Ты страдаешь. — От этого утверждения Костю покорежило, но он молча кивнул. Чего скрывать, правда.
— У землян моногамные браки? Одна самка на всю жизнь? — беззастенчиво продолжал выспрашивать новоявленный соционик. Ответить Костя не успел, в разговор вмешался Погаситель:
— Что за ерунду ты несешь? Ты же читал в Книге! — альтаирец произносил это слово с прописной буквы с непередаваемым уважением. Книжка потрясла его, и он уже выпросил у Кости разрешение оставить ее себе после окончания соревнований, если, конечно… — Помнишь? «Как сделать, чтобы мы не расставались?» Значит, они все-таки расстаются, хотя семьи, судя по всему, моногамные.
Зубастый ящер клацнул челюстями и вежливо закрыл пасть, обращаясь к Косте за подтверждением.
На первых порах внешность и манера общения профессора, здорово напоминавшего сказочного дракона, немного напрягали Брысякина. Сославшись на генетическую память и традиции народного фольклора, Костя обратился к Погасителю с не слишком деликатным замечанием — не пугать его жуткими клыками во время разговора. Позже, разобравшись, с каким в сущности добрейшим и милейшим существом имеет дело, землянин не раз подумывал, извинившись, отказаться от своей просьбы, но пока как-то не получалось.
И сейчас сложный вопрос не позволил сосредоточиться на вежливости:
— Ну, как тебе сказать… — ввязываться в долгие объяснения не хотелось, но и не врать же товарищам по команде! Брысякин всегда играл честно — может, поэтому его уважали даже конкуренты. Из девяти дублеров первого претендента на участие в Игре он был девятым и ни на что особо не рассчитывал. Однако соперники один за другим постепенно отсеивались, пока, наконец, не остались они с Никольским. Потом один Костя.
Если разобраться, сначала в группе претендентов было довольно много русских: и среди них один Василий, два Валерия, Иван и Вадим. Опять вспомнилось проклятое письмо. Может, кто-то из них все же сыграл нечестно?
— Я люблю не тебя! — на прощание сказала Лиза. Смена партнера. Почему? Из страха за будущее или из-за глупых писем и лженауки — соционики? У нее был другой! А теперь его еще спрашивают о моногамии! Брысякин вспомнил о мусульманах и честно ответил:
— Ну, моногамная семья вообще-то не у всех народов Земли существует. Есть, конечно, еще у некоторых и многоженство — религия там такая, культура.
— Культура определяет биологию? — уточнил потрясенный Миражник. — У них другой способ размножения?
— Да нет, способ в принципе тот же, — Костя помялся, невольно покраснел и пожал плечами: с чего бы, вроде не мальчик. — Просто один мужчина может иметь много жен. Ну, самок… А культура обычно это запрещает. А у некоторых народов старые традиции сохранились, долго объяснять…
— Что тут объяснять! Недостаток самок. Побеждает сильнейший, — ящер-профессор довольно помотал шипастой, покрытой блестящей чешуей мордой. — У нас то же самое. Всегда говорил, что мы с землянами близкие расы. Психологически! Соционически! — И он с удовольствием клацнул челюстями, очевидно представляя себе, как использует этот неотразимый аргумент в споре с научными противниками.
— Ничего подобного, — возмутился Костя. Разочаровывать профессора не хотелось, но истина дороже. — Наоборот, самок скорее избыток. Некоторые так и остаются одинокими. Но обычай есть обычай.
— Ясно. Культурное решение демографической проблемы, спасение планеты от перенаселения, — в разговор неожиданно вступил Зеркальщик, и Костя привычно подавил возникшее раздражение, когда после его ищущего взгляда эхом зазвучали пересмешки. — А ценные самки имеют богатый выбор. Почему она выбрала не тебя? У него ярче окрас? — Намек на рыжие, коротко стриженые Костины волосы. — Или он поэт?
Причем здесь поэзия, Брысякин не понял, но, к сожалению, товарищи имели право на честный ответ. Это могло оказаться важным для Игры. Представитель Земли заведомо должен был быть сильнее, быстрее и умнее соплеменников — иначе бы его не отобрали. А следовательно, Константин должен был иметь преимущество перед любым соперником — во всем кроме внешности. Конечно, такому как Зеркальщик трудно было бы оценить каноны земной красоты, но ведь и не в ней причина. И все-таки интересно, кто там у них, на Карибе, считается красивым? Тот, кто незаметнее?
— Может быть, из-за писем. Думаю, дело в них. Ей просто понравилось, как он пишет и все. Я так не умею, — полуправда, но Брысякин почему-то не мог заставить себя признаться, что совершенно ничего не знает о сопернике, никогда не видел его и даже не подозревал о его существовании до той минуты, когда перед вылетом на Индру, астероид, отобранный для очередной Игры, Лиза подошла к нему попрощаться.
Холодно отстранившись, девушка протянула Косте книгу и призналась, что не любит. А ему желает больших успехов и советует внимательно прочитать ее прощальный подарок. И ушла. А он до сих пор ломает голову над вечным вопросом — что же он сделал неправильно? И пытается расшифровать секрет чужих писем.
— Из-за вот этого? Не может быть! — с возмущением вмешался Погаситель.
— Ну, хватит. Тоже нашелся знаток. Может, это как раз важно — письма победителя. Читай дальше! Повтори этот кусок еще раз! — положил конец спору Миражник, претендовавший в группе на лидерство. Оспаривать его амбиций никто и не пытался — Косте было не до того, а соображения остальных оставались для землянина загадкой.
Профессор, обиженно встопорщив рудиментарные крылья, бережно расправил когтями передних лап зачитанный до дыр листок и перечитал последний абзац: