Страница 9 из 30
Надо сказать, что по приезде в Женеву я сразу почувствовал, что посла Степанова моя странная «женевская остановка» сильно заинтриговала. Но я решил, что будет правильнее в курс дела его не вводить. Где-то я, может быть, не доверял ему, но скорее меня беспокоил другой, связанный с нашим российским посольством вопрос. Дело в том, что многие запросы — по уже упоминавшемуся Александру Лебедеву, Владимиру Потанину — отправлялись дипломатической почтой. Наша швейцарская миссия небольшая, и естественно, в самом посольстве запросы эти видели и читали многие, если не все. Буквально уже на следующий день следовал звонок в Россию, и о содержании письма становилось известно его непосредственному «герою». Не хочу обижать огульно всех сотрудников российского посольства в Швейцарии: бесспорно, там работало и работает много честных людей, которые искренне согласились бы помочь мне. Но мы с госпожой дель Понте все же не хотели рисковать и поэтому решили перейти к прямому обмену информацией, через собственных курьеров — из рук в руки.
Напоследок моя собеседница передала мне еще несколько интересных документов по «Мабетексу», и мы расстались. Я вернулся в посольство и стал готовиться к отъезду домой.
Ближе к вечеру дель Понте, видимо, желая хоть как-то скрасить мои тягостные ощущения от информации, полученной от нее и Туровера, прислала за мной свой автомобиль, и я получил возможность немного отдохнуть, совершив небольшую экскурсию в Альпы. То ли от нервного перевозбуждения, то ли от чистого горного воздуха, но именно в этот вечер я почувствовал, что мучившая до поездки болезнь меня уже больше не беспокоит.
На следующее утро, полностью удовлетворенный результатами поездки, я вылетел в Москву.
Туровер не обманул меня. Ровно через неделю он позвонил в прокуратуру. Я немедленно вызвал к себе Мыцикова. Мы назначили время, и Филипп с немецкой пунктуальностью, не опоздав ни на минуту, пришел к нам. Мыциков по всей форме официально допросил его и оформил беседу протоколом. Мы договорились с Туровером общаться и дальше, поскольку этот чрезвычайно информированный во всех отношениях человек был для нашего следствия очень полезен: несколько раз он подсказывал нам выходы из кажущихся в тот момент тупиковыми ситуаций.
«Banco del Gottardo» был в центре многих событий, происходящих в последние годы в России, на него были завязаны наши многочисленные коммерческие и финансовые структуры. Популярность банка, как я уже говорил, была очень велика. В качестве сотрудника банка Туроверу приходилось общаться со многими клиентами. Из-за русского происхождения его считали «своим», его знали, ему доверяли.
Беджет Пакколи держал в «Banco del Gottardo» свои деньги, проводил через него финансовые трансакции. В этом же банке открывали счета и многие российские высокопоставленные чиновники — их насчитывалось не менее ста человек.
Почему же Туровер решил «сдать» швейцарской прокуратуре едва ли не весь российский истеблишмент? Дело здесь запутанное и темное. Как я понял, другой сотрудник «Banco del Gottardo», Франко Фенини, который также давал показания швейцарской прокуратуре и даже какое-то время находился под арестом, рассорился с Филиппом из-за денег. Дело в том, что и Фенини, и Туровер отвечали в банке за российское направление. Но Туровер был, как говорится, ближе к деньгам: со стороны банка он участвовал во многих финансовых операциях россиян и получал за это неплохие проценты. На каком-то этапе Фенини почувствовал себя обделенным и начал Туровера шантажировать. Это послужило, так сказать, отправным толчком. Туровер подал против Фенини иск и, чтобы получить в этой борьбе какие-то преимущества и выиграть дело, начал активно сотрудничать со швейцарской прокуратурой.
Почему Туровер делал копии со всех проходящих через него более-менее интересных документов? Тоже вопрос, как говорится, на засыпку. Может, хобби у него было такое, может, еще чего — в душу-то не залезешь. В недрах наших правоохранительных органов было и другое, не лишенное логики объяснение: Туровер, дескать, выполнял задания спецслужб западных стран и именно по их указанию и собирал компромат на высокопоставленных российских чиновников. И что вся эта заваруха, начавшаяся с Беджета Пакколи и его «Мабетекса» и перекинувшаяся впоследствии на Бородина и иже с ним, не что иное, как блестящая операция западных спецслужб по дискредитации и без того подорванного в глазах мирового сообщества имиджа российских руководителей.
Так это или нет — не знаю. Но бесспорно, российские чиновники дали все основания для того, чтобы ими занялись правоохранительные органы, как отечественные, так и зарубежные. Что же касается Филиппа Туровер-Чудинова, то он — личность своеобразная и неординарная. В нем уживались как талант, так и авантюризм, широта — и мелочность: он мог прогулять большие деньги в ресторане и одновременно не платить месяцами за квартиру.
Правильно ли будет сказать, что именно Туровер положил начало делу «Мабетекса»? Наверное, нет. Даже из тех, самых первых присланных из Швейцарии материалов следует, что полиция Германии и Швейцарии, а также налоговая гвардия Италии уже давно следили за Беджетом Пакколи, подозревая его в отмывании денег. Они взяли его «на контроль» и до поры до времени не трогали его.
Здесь надо учесть, что психология западноевропейского гражданина, в частности швейцарца, коренным образом отличается от психологии россиянина и его менталитета. Закон там не просто уважают, он возведен до уровня какого-то фетиша. К примеру, я бы не посоветовал вам после одиннадцати вечера шуметь даже в собственной квартире. Соседи не придут, как у нас, предупреждать и ругаться, а с ходу вызовут полицию. Швейцарец считает своим долгом, если увидит неправильно припаркованную машину, сразу же доложить об этом нарушении в полицию. Стоит ли говорить, что люди там никогда не переходят дорогу на красный свет светофора…
Поэтому, когда через банковские счета Пакколи вдруг пошли огромные обороты денег, им сразу же заинтересовались в местной полиции — откуда дровишки-то? Пакколи не арестовали, но где-то в своих блокнотах «галочку» поставили: дескать, что-то тут не так, надо разобраться. Начали проводиться чисто профилактические мероприятия, следили потихонечку, отслеживали. А тут и Туровер со своим архивом поспел к месту. Конечно, в архиве Туровера хранились документы и на других россиян. Но на их фоне управляющий делами российского президента Павел Бородин бесспорно выделялся — и близостью к Кремлю, и масштабом проворачиваемых сделок.
Еще один интересный вопрос: почему швейцарская прокуратура вдруг воспылала таким вниманием к России и нашим, в общем-то, внутренним проблемам — мошенничеству, коррупции?
Оказывается, с точки зрения Швейцарии, проблемы эти не только российские. По большому счету до нас им дела нет. Швейцария — страна чрезвычайно прагматичная и в первую очередь защищает свои собственные интересы. Денег в швейцарских банках более чем достаточно. И будет там на 5–10 российских миллиардов долларов больше или меньше — роли особой не играет, эти суммы для Швейцарии, одной из богатейших стран мира, не принципиальны.
Я спросил у Карлы дель Понте, не волнует ли ее тот факт, что раскрывая «русские» счета, они рискуют потерять тысячи потенциальных клиентов?
Ответ ее был очень прост: все это не имеет значения — главное, чтобы деньги, хранящиеся в наших банках, не были грязными.
Да, швейцарцы в какой-то степени теряют свой веками складывавшийся имидж, испаряется миф, что швейцарские банки самые надежные и тайну своих клиентов не выдают. Но сегодня они четко понимают: не делай они этого — и будущее их страны, их детей незавидно.
Сначала в страну приходят и оседают большие деньги сомнительного происхождения. Что последует дальше? После этого человек, у которого в банке на счету появились эти деньги, решает, что неплохо было бы за ними приехать и даже слегка потратить: он пытается легализоваться, то есть купить в Швейцарии недвижимость. Но по закону иностранец не имеет права купить здесь землю или дом. Тогда он начинает договариваться о фиктивном оформлении недвижимости на какого-то подставного швейцарца. Потом, если это получается, иностранцу уже хочется получить гражданство или вид на жительство. Это сложно, и он начинает давать взятки.