Страница 67 из 106
Данные показания нельзя считать самооговором, и к ним вполне можно относиться как к признанию в совершенных А.Г. Костиковым подлостей в отношении своих бывших сослуживцев. Этот вывод можно сделать на основании того, что в признательных показаниях подследственного напрочь отсутствует даже упоминание о каком-либо шпионаже или участии в антисоветской диверсионно-вредительской организации. Тем более что известна его дальнейшая судьба – через 11 месяцев после ареста он был освобожден, т. к. в его действиях не было найдено состава преступления. Хотя сроки, отпущенные И.В. Сталиным на постройку самолета-перехватчика «302», были сорваны, и самолет, в виде реактивного перехватчика (он летал только в виде планёра «302П») так и не взлетел в воздух…
Да, в 1937 г. судили должности, но и мнение общественности имело не меньшее значение, т. к. партия в то время дала установку на выявление «врагов народа» методом «большого общественного наблюдения и контроля». Вот высказывание наркома обороны К.Е. Ворошилова:
«Если мы все учтем и по-настоящему начнем работать над собой, если мы будем следить друг за другом и помогать друг другу, мы впредь не допустим таких безобразий. Нужно следить не просто так, чтобы вытаращить глаза друг на друга, а нужно следить за делом людей».
А вот и подтверждение этой установки:
«– Вопрос: Откуда вы располагали данными, что они вели вредительскую работу?
– Ответ: Я участвовал в технической экспертизе по делу одного из арестованных – Глушко, ввиду чего частично знаком с имеющимися материалами, а о причастности к вредительству Лангемака и Клейменова могу заявить на основании своих личных наблюдений за их работой в НИИ Ракетной Техники »15.
Кроме того, о его причастности к аресту руководства и организации репрессий, проводимых в институте, свидетельствует выдержка из характеристики от 11 ноября 1938 г., подписанной секретарем парткома Ф.Н. Пойдой: «…Костиков является членом партии с 1922 г. За время работы его в НИИ-3 он вел активную борьбу по разоблачению вражеских действий врагов народа Клейменова и Лангемак…»17.
Примечательно, что эта характеристика была предоставлена специальной комиссии, работавшей с декабря 1988 г. под вывеской ЦК КПСС. Она была создана с целью опровержения причастности А.Г. Костикова к репрессиям в институте. Вот выводы этой комиссии: «Снова и снова проверяем мы себя, еще и еще раз изучаем документы, сопоставляем даты и содержание событий, убеждаемся: нет, не существует оснований для взваливания на его плечи тяжких, несправедливых обвинений »…18
Но вернемся к Г.Э. Лангемаку. 3 января 1938 г. четырьмя членами Политбюро ЦК ВКП(б) – А.А. Ждановым, В.М. Молотовым, Л.М. Кагановичем и К.Е. Ворошиловым – была дана санкция на расстрел И.Т. Клеймёнова и Г.Э. Лангемака. В этот же день эта группа лиц подписала 22 списка общей численностью 2771 человек (в том числе 2548 человека по 1-й категории и 223 по 2-й категории). Все эти списки были представлены начальником 8 (учетно-регистрационного) отдела ГУГБ НКВД СССР старшим майором ГБ В.Е. Цесарским.
11 января 1938 г. состоялось заседание Выездной сессии Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР под председательством Армвоенюриста В.В. Ульриха, (члены: диввоенюрист Голяков и военюрист 1 ранга Суслин) «рассмотревшей дело по обвинению ЛАНГЕМАК Георгия Эриховича… в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-7, 58-8 и 58–11 УК РСФСР»™.
Полусумасшедший человек, не реагирующий практически ни на какие раздражители извне, человек, для которого честь офицера была превыше всего, не отказался от подписанных протоколов, да и не отчего ему было отказываться… Не давал Георгий Эрихович таких показаний, за которые ему потом пришлось бы краснеть… Он лишь в полубредовом состоянии подписал состряпанную следователем чушь, подписал потому, что уже ничего не соображал… И в конце, как зомби, просил о помиловании за то, что подписал чужие показания…
Но судившие его… «На основании… ст. ст. 219 и 320 УПК РСФСР Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР приговорила ЛАНГЕМАК Георгия Эриховича к высшей мере наказания – расстрелу с конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества…»20
Шатаясь, бывший конструктор вышел из зала заседаний. Конвой мог его не держать, не было необходимости. Доведенный побоями до полусумасшедшего состояния не станет никуда бегать и сопротивляться. И поэтому помкомвзвода лишь слегка подталкивал его в спину. Они дошли до скамеек, стоявших вдоль голых, плохо покрашенных стен. Конвоир рукой посадил осужденного на свободное место и, забрав следующего, увел его в зал суда. Военинженер смотрел вослед уходящему: им был Иван Алексеевич Ландин. Такой же «враг народа», как и он сам.
Остатками сознания осужденный стал хвататься за то самое прошлое, которое покоилось в глубине его души. Он вспомнил своих родителей, приехавших в Россию из Швейцарии и принявших русское подданство. Рано умершего отца, властную, но безумно любящую детей мать, считавшую, что все ее потомки должны быть только учителями. Двух сестер и брата. Ёлка погибла еще в империалистическую, когда медсанбат, где она служила, попал под бомбежку немецкой авиации и она была смертельно ранена осколком разорвавшейся бомбы.
Справка о приведении приговора о расстреле Г.Э. Лангемака в исполнение. Москва, январь 1938 г. ЦА ФСБ РФ.
А Мария и Виктор? Что теперь будет с ними? Генерал Камнев, прививший ему любовь к армии и желание стать военным. Он командовал кавучилищем в Елизаветграде, а его сыновья учились в гимназии вместе с братьями Лангемаками. Георгий дружил с Алексеем. С ним он много раз приходил в дом генерала, где и познакомился со своей будущей женой, девятилетней Леночкой. Белокурая девочка, которая бегала по дому, запала в душу юного швейцарца, который во всех анкетах писал, что он великоросс.
…Он вспомнил о детях. На противоположной стене, видной между сидевшими напротив него товарищами по несчастью, он увидел лица обеих дочерей и… сына… Он так и не узнает, что сын не родится……Тем временем осудили последнего из списка «врагов народа», и всю группу уже везли на расстрел.
Согласно акту на имя коменданта ГУГБ НКВД СССР, о немедленном приведении в исполнение приговора Военной Коллегии о расстреле 36 человек, Г.Э. Лангемак был расстрелян 11 января 1938 г. 28-м по списку21. Приговор был приведен в исполнение в подвале московской комендатуры, располагавшейся тогда на Страстном бульваре.Благодаря деятельности (хотя и поверхностной) общества «Мемориал» удалось восстановить полный список людей, расстрелянных по одному списку с Г.Э. Лангемаком.
Список расстрелянных 11 января 1938 г.
1. Аккерштейн Михаил Григорьевич. Род. 1906 г., г. Херсон; еврей, беспартийный, образование высшее, врач-хирург поликлиники Народного комиссариата Связи СССР, проживал в Москве: Большой Гнездниковский пер., д. 7, кв. 3, комн. 15а. Арестован 23 ноября 1937 г. Приговорен ВКВС СССР 11 января 1938 г. по обвинению в шпионаже. Реабилитирован 29 декабря 1956 г.
2. Атаев Сергей Сергеевич. Род. 1887 г., г. Кировобад; армянин, беспартийный, образование высшее, инспектор по изобретательству Московского-Окского пароходства, проживал в Москве: ул. 1-я Мещанская, д. 66/68, кв. 20. Арестован 22 ноября 1937 г. Приговорен ВКВС СССР 11 января 1938 г. по обвинению в участии в антисоветской диверсионно-террористической и шпионской организации. Реабилитирован 29 сентября 1956 г.
3. Багиров Сергей Степанович. Род. 1910 г., г. Баку; армянин, беспартийный, образование высшее, мастер треста «Трансводстрой» НКПС, проживал в Москве: ул. Б. Серпуховская, д. 13, кв. 117. Арестован 10 октября 1937 г. Приговорен ВКВС СССР 11 января 1938 г. по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации. Реабилитирован 12 декабря 1956 г.
4. Баевский Илья Леонидович. Род. 1894 г., г. Саратов; еврей, член ВКП(б), образование высшее, и.о. начальника Архангельского территориального управления Глав-севморпути, проживал в Москве: Козицкий пер., д. 1а, кв. 33. Арестован 7 августа 1937 г. Приговорен ВКВС СССР 11 января 1938 г. по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации. Реабилитирован 25 апреля 1956 г.