Страница 101 из 106
Адрес для высылки работ: 141160, Россия, Московская область, Звездный городок, Почта летчиков-космонавтов России, Глушко А.В.Надеюсь на вашу мудрость, уважаемые краеведы.
Приложения
Приложение 1
Протокол допроса Обвиняемого Лангемак Георгия Эриховича
Лангемак Г.Э., 1898 года рождения,
Уроженец г. Старобельска, Харьковской области,
У.С.С.Р., русский, гр-н С.С.С.Р., с 1919 по 1922 год
Состоял в ВПК(б) – исключен за церковный обряд.
До ареста – главный инженер
Научно-Исследовательского
Института № 3 Н.К.П.О.
От «» декабря 1937 года.
Вопрос: – Вы арестованы за принадлежность к антисоветской организации и подрывную работу.
Намерены ли вы давать показания следствию о Вашей антисоветской работе без уличения вас документами и очными ставками с Вашими сообщниками?
Ответ: – Да, намерен. Я признаю, что с 1934 года являлся активным участником антисоветской троцкистской организации и по заданиям этой организации вел вредительскую работу в Научно-Исследовательском Институте № 3 по срыву научно-исследовательских работ по реактивным снарядам, двигателям и т. д., чтобы не допустить в армию новых образцов вооружения, главным образом для авиации.
Вопрос: – При каких обстоятельствах вы установили связь с антисоветской троцкистской организацией?
Ответ: – Организационная связь с антисоветской троцкистской организацией мной была установлена через бывшего начальника Научно-Исследовательского Института № 3 Клеймёнова.
С Клеймёновым я познакомился еще в 1933 году по совместной работе в газодинамической лаборатории в городе Ленинграде, где Клеймёнов был начальником, а я инженером.
С Клеймёновым у нас установились хорошие близкие отношения. Встречаясь с ним в неслужебной обстановке, мы вели откровенные разговоры, в которых я высказывал свои антисоветские взгляды.
После переезда Клеймёнова осенью 1933 года в Москву на должность начальника Реактивного института, а в начале 1934 года и моего переезда в этот же институт, наши отношения с ним еще более окрепли.
Клеймёнов назначил меня своим заместителем. В случае моих промахов в чем-либо он выступал в мою защиту, а я, в свою очередь, защищал его.
Работая уже в Москве, наши встречи с Клеймёновым участились. Клеймёнов, зная мои антисоветские настроения еще по Ленинграду, стал со мной вести откровенные разговоры, в которых прямо высказывался против политики и руководства партии и правительства.
Существо антисоветских разговоров сводилось к тому, что Клеймёнов одобрительно отзывался о троцкистах и высказывал свое согласие с их установками. В этом я его также поддерживал.
В одном из таких разговоров Клеймёнов прямо заявил мне, что изменение политики в стране может быть осуществлено только при переходе власти в руки троцкистов, а это может произойти только при поражении советской власти в предстоящей войне. Тогда же он мне сказал, что кто этого хочет, тот должен вести пораженческую работу, и при этом он мне заявил, что такая работа уже ведется и что в оборонной промышленности она возглавляется Пятаковым.
Сообщив мне об этом, Клеймёнов поставил передо мной вопрос, намерен ли я как антисоветский человек примкнуть к этой группе лиц, на что я и дал ему свое согласие, еще до этого разговора я и Клеймёнов уже занимались обманом правительства, преувеличивая размеры проведенной институтом работы.
Вопрос: – Какие конкретные задачи по антисоветской работе перед вами поставил Клеймёнов?
Ответ: – Указания Клеймёнова мне сводились к тому, чтобы я вел в Н.И.И.-З вредительскую деятельность по срыву и задержке сдачи на вооружение Р.К.К.А. разрабатываемых объектов вооружения путем:
1. Искусственного затягивания лабораторных и помпонных работ по оборонным объектам с тем, чтобы нельзя было дать окончательного заключения об их пригодности для армии.
2. Распыление сил и средств института на множество тем.
3. Затягивание изготовления опытных образцов в производственных мастерских института.
4. Получение новых заданий от Военного Ведомства и выдвижение неосуществимых заданий со стороны института для получения и бесцельной затраты денежных средств.
5. Затягивание составления строительных проектов и смет для срыва строительства.
Наряду с этим Клеймёнов мне предложил для проведения вредительской работы создать группу лиц, на которых бы мы могли опереться в своей работе.
Вопрос: – Вы такую группу создали?
Ответ: – Да, создал.
Вопрос: – Кого вы лично привлекли в Вашу антисоветскую организацию?
Ответ: – В организацию я никого не привлек, однако с целью привлечения в организацию работников института Воднева, Победоносцева, Глухарева, Александрова И.С. и Петрова я вел с ними систематически антисоветские разговоры, направленные на дискредитацию политики советской власти и руководства. Этих работников я восстанавливал, в частности, против партийной организации института, указывая на необходимость организации беспартийных в группу. В результате эти лица хотя и не всегда поддерживали меня, но во всяком случае не выступали против.
Из этой группы лиц мне Клеймёнов рекомендовал привлечь для участия в организации Победоносцева, инженера лаборатории, как наиболее подходящего для вредительской деятельности.
Я сблизился с Победоносцевым при помощи самого же Клеймёнова и назначил его начальником отдела.
Сблизившись с Победоносцевым, я убедился, что раскрывать перед ним о существовании организации не следует ввиду его мягкости характера, однако для вредительской работы я его мог использовать.
Свое мнение я высказал Клеймёнову, который со мной согласился.
В дальнейшем я, не привлекая Победоносцева в организацию, использовал его при проведении того или иного вредительского акта.
Вопрос: – Кто кроме вас и Клеймёнова входил в Вашу антисоветскую организацию?
Ответ: – При вовлечении во вредительскую группу Клеймёнов мне не говорил о составе группы и об этом я не спрашивал его. В середине 1934 года при одном из разговоров я спросил Клеймёнова, есть ли у него такие люди, на которых он опирается во вредительской работе, на что он мне ответил, что весь состав группы он мне не сообщит по соображениям конспирации, а может назвать мне только одного участника группы инженера Глушко, который привлечен им в одно время со мной и что с Глушко я могу говорить, как со своим человеком. Я знал Глушко как антисоветски настроенного человека. Поэтому сообщение Клеймёнова о вхождении его во вредительскую группу меня не удивило, а в дальнейшем я установил с ним личный контакт по антисоветской работе.
В середине 1935 года Клеймёнов сообщил мне об участии в нашей антисоветской организации инженера Королёва.
Вопрос: – Дайте показания о проведенной вами вредительской работе в Н.И.И.-З.
Ответ: – Еще в 1933 году институтом были разработаны чертежи 82 мм и 132 мм ракетных снарядов, предназначенных для вооружения авиации. В начале 1934 года А.У. Р.К.К.А. заказало по ним заводам № 79 и № 75 опытные партии снарядов для производства опытных стрельб со сроком изготовления снарядов в декабре 1934 года, в расчете окончания всего цикла опытов в IV квартале 1935 года.
С целью не допустить эти калибры ракетных снарядов на вооружение авиации, я с Клеймёновым договорился начать заново проектировку ракетных снарядов якобы с целью их усовершенствования – увеличения скорости, улучшения меткости и упрощения технологии. С тем, чтобы работа по ранее изготовленным чертежам не двигалась. Клеймёнов сообщил А.У. Р.К.К.А., что институт даст новые чертежи якобы «лучших» снарядов. Получив это извещение, А.У. отказалось продолжать договор с заводом № 70, оставив таким образом незавершенным на заводе весь задел снарядов. А изготовленные снаряды заводом № 75 были оставлены без использования.