Страница 25 из 101
Бесконечно модернизируя и совершенствуя базовую конструкцию «шестьдесятчетверки», отечественные конструкторы прозевали момент качественного скачка в развитии западной бронетехники. Американские танки M1 «Абрамс», немецкие «Леопард»2, французские «Лек-лерки» по своим боевым возможностям превзошли весь советский танковый парк, о чем свидетельствовал и печальный опыт операции «Буря в пустыне» (даже с поправкой на неискоренимое желание военных приукрасить собственные успехи, американцы на М1 нанесли большие потери иракским танкистам, воевавшим на Т-72) и сравнительные испытания на полигонах.
Злой волк — «Леопард 2»
Советский Союз до своей кончины так и не успел, в первый и последний раз, дать адекватный ответ на танковый вызов Запада. Российская армия лишь в конце двадцатого века продемонстрировала экспериментальный образец танка «Черный орел», шансы доработки и принятия на вооружение которого, учитывая печальное экономическое состояние России, близки к нулю.
Для проверки крепости «танкового меча» нужны были боевые машины и образцы вооружения вероятного противника. Поэтому за ними постоянно охотились советская военная разведка и КГБ. Но все же основной поток зарубежной военной техники шел в Советский Союз из стран — получателей советской помощи. В ответ на поставки сотен новых танков, ракет, самолетов из горячих точек планеты прибывали американские и английские машины. Их тщательно изучали, проверяли прочность брони, возможности пушек, ходовой части, искали новые конструктивные решения и новинки.
В период корейской войны 1950–1953 годов на научно-исследовательский полигон бронетанковой техники в Кубинке, под Москвой, привезли трофейные американские танки М24 «Чаффи» и М46 «Паттон»1. Советских специалистов особенно привлекли в них цельный литой корпус, 90-мм пушка и система управления огнем, значительно превосходившая по своим возможностям то, что имелось в СССР.
Через десять лет с острова Свободы доставили подарок Фиделя Кастро — американский легкий разведывательный танк М41 «Уокер Бульдог», захваченный во время боев на Плайя-Хирон. Наши танковые конструкторы почерпнули много интересного для себя из знакомства со стабилизатором пушки, радиостанциями (особенно учитывая постоянное отставание Советского Союза в разработке средств связи) и новым двигателем.
Но больше всего «подарков» прибыло с Ближнего Востока. Египтянам и сирийцам иногда тоже удавалось подбивать и захватывать танки израильской армии — английские «Центурионы», американские М48 и другую бронетехнику. Первый «Центурион» в Советском Союзе появился еще в начале пятидесятых годов. Английским танкистам тоже пришлось повоевать в Корее и не все бои заканчивались для них благополучно. Машина была сильно обгоревшая, с многочисленными пробоинами, но интерес к ней это не снизило, наоборот — ведь выпуск «Центурионов» начался в послевоенные годы и в них имелось много новинок британской конструкторской мысли.
После войны Судного дня 1973 года в руки советских экспертов попал американский танк М60А1, выпуск которого начался в 1962 году. Танкистов поразили шикарные условия для экипажа. По сравнению с советскими машинами, это был настоящий лимузин.
Еще три «Центуриона» в начале семидесятых годов подарили египтяне. На одной из машин стояла полуавтоматическая пушка, привлекшая к себе особое внимание, поскольку была только-только принята на вооружение. Второму англичанину не повезло — его превратили в мишень, расстреливая из всех видов противотанкового оружия на кубинском полигоне. Оставшийся металлолом пошел на переплавку.
Позже в СССР появился еще один выходец с Британских островов. Во время ирано-иракской войны Саддам Хуссейн, в благодарность за бесперебойные поставки советского оружия, подарил захваченный в бою иранский тяжелый танк «Чифтен» Мк5. Машина произвела на специалистов самое лучшее впечатление, что они не преминули отметить в отчете об изучении танка. Это вызвало недовольство руководства министерства обороны, уверенного в подавляющем превосходстве советской техники.
Двух французов легкой весовой категории — разведывательные танки АМХ-13, обладавшие первой в мире системой автоматического заряжания пушки, презентовал алжирский президент Хуари Бумедьен. Одну машину тщательно изучили и поставили в музей. Второй танк закончил свои дни на полигоне, изрешеченный бронебойными снарядами и противотанковыми ракетами, проверявшими прочность галльской брони.
Но самый большой ажиотаж был связан с прибывшим в 1982 году из Ливана американским танком М48А5, модернизированным израильтянами. Машина была довольно старая и сама по себе особого интереса не представляла. Сенсацией стала система динамической защиты от кумулятивных снарядов «Блейзер», установленная на нем. Говорят, подобная система в свое время была разработана и у нас, а на одном из учений ее даже продемонстрировали руководству.
Оно ее не оценило, посчитав, что это глупая затея — превращать танк в пороховую бочку, навешивая на него контейнеры со взрывчаткой. Идею благополучно похоронили, а после знакомства с израильским «чудо-оружием» лихорадочно бросились внедрять в Советской Армии. С тех пор отличительной чертой всех советских танков, начиная с Т-64, стало наличие активной брони. Позже ее начали устанавливать и на устаревшие к тому времени Т-55 и Т-62, стараясь продлить их жизнь в боевом строю.
Еще одним способом укрепления обороноспособности СССР, была охота за научными и техническими достижениями Запада. Вели ее две конкурирующие организации — научно-техническая разведка КГБ и Главное разведывательное управление Генерального штаба Советской Армии. Деятельность эта была поставлена на промышленную основу.
Израильская новинка — М60 A1 с динамической защитой «Блайзер»
Координировала шпионскую деятельность Военно-промышленная комиссия при Совете Министров СССР. Она устанавливала ежегодный план сбора разведданных, выполнять который приходилось разведывательным органам. Когда советским военным конструкторам требовалась информация о каких-то западных новинках или технологиях, они направляли запрос в учреждение с неприметным названием — Всесоюзный институт межотраслевой информации, который эту заявку передавал кому следует и устанавливал смету расходов.
Масштабы работы были впечатляющими. Только в 1979 году разведка добыла 140 образцов изделий и 3, 5 тысячи технических документов. По американским оценкам, в середине 80-х годов на вооружении Советской Армии находилось около 150 систем вооружения, изготовленных с использованием американских технологий.
Сейчас уже общеизвестно, что первая советская ядерная бомба, стратегический бомбардировщик Ту-4, управляемая авиационная ракета К-13 являются копиями американских аналогов. Ракета «Сайдуиндер» (названная у нас К-13) в свое время послужила причиной ссоры между Хрущевым и Мао Цзедуном, который не хотел делиться с Советским Союзом добычей — потерянной американским истребителем над Китаем ракетой. Мао все же одумался, поскольку в тот момент еще нуждался в советской помощи, и подарил «Сайдуиндер».
Велась охота и за новейшими образцами боевой техники. По некоторым данным, в Советском Союзе имелись западногерманский танк «Леопард-2», американский штурмовик А-10 «Тандерболт», внимательно изучавшиеся советскими специалистами.
Особый приоритет отдавался компьютерам, производству электронных компонентов, то есть тем сферам, где отставание СССР от западных стран было наиболее ощутимым. Первое главное управление КГБ больше интересовалось технологиями и научными разработками. Главное разведывательное управление старалось раздобыть образцы вооружения и боевой техники, данные об иностранных армиях, военной экономике вероятного противника.