Грехи девственницы

Возможно, Мадлен беспокоил его взгляд, не покидающий ее ни на секунду и горящий отнюдь не вожделением. Она не привыкла к тому, чтобы мужчина не замечал ее красоты. Это ее нервировало. Мадлен не хотела, чтобы кто-то раскрыл ее тайны, которые она хранила глубоко в сердце.

За экипажем мелькнула тень — какой-то лакей спрятался за толстый ствол дуба.

Еще не успев осознать, что же именно привлекло в нем ее внимание, Мадлен подхватила юбки и бросилась на другую сторону улицы. Она привыкла доверять собственной интуиции. Шорох гравия подсказал ей, что Хантфорд последовал за ней. Мадлен не оглянулась в надежде на то, что полицейский будет молчать до тех пор, пока она не увидит спрятавшегося за деревом лакея.

Но она зря надеялась.

— Мадлен…

Лакей выскочил из своего укрытия и припустил вниз по улице.

— Генри! — позвала Мадлен в попытке заставить незнакомца обернуться. Но тот лишь ускорил бег. Мадлен понимала, что ей ни за что не догнать его. К тому же ей придется как-то объясняться с Хантфордом, что казалось весьма затруднительным. Поэтому она постаралась запомнить хоть какие-то детали: неловкие взмахи рук, манеру ставить ноги носками врозь, обувь. На лакее были сапоги превосходного качества. Новые, сшитые специально для него.

Обувь никогда не лгала. Парик и ливрею он мог взять где угодно. Но вот сапоги принадлежали лично ему и слишком бросались в глаза. Незнакомец не учел такой существенной детали, что ставило под сомнение его профессионализм.

Наверняка было ясно одно — никакой он не лакей.

Хантфорд смотрел на Мадлен так, словно она в одночасье лишилась рассудка.

— Я готова была поклясться, что это тот лакей, которого я отправила доставить письма. Но я, должно быть, ошиблась. — Делая вид, что она поправляет подол платья, Мадлен изучала траву на том месте, где стоял незнакомец. Сильно утоптана. Значит, он стоял здесь какое-то время и ждал.

Если бы он оказался злоумышленником, она уже была бы мертва.

Мадлен вновь ощутила на себе обжигающий взгляд Хантфорда.

— Вы часто бегаете за слугами?

Он слишком наблюдателен.

Мадлен вскинула бровь.

— Только если они унесли с собой столовое серебро.

Как она и надеялась, Хантфорд отвел взгляд и осмотрел улицу.

— Хотите, чтобы я его догнал?

Мадлен покачала головой. Если незнакомец вернется, она будет готова к встрече с ним.

— Я ошиблась. Генри ниже ростом.

Она пересекла улицу и забралась в экипаж.

— Лентон, Биллингсгейт и Уэзерсли возглавляют список, — произнес Хантфорд, усаживаясь напротив Мадлен.

Женщина кивнула. Она была уверена, что, несмотря ни на что, Хантфорд не забудет о данном ему поручении.

— Мне принесли выписку из книги ставок.

— Что вы знаете об этих людях?

— Вы получили список имен сегодня утром. Что удалось выяснить вам?

Хантфорд пожал плечами.

— Лентон молод и помешан на лошадях. Он получил большое наследство от бабки со стороны матери. Биллингсгейт — игрок. Он постоянно балансирует на грани нищеты и богатства. Об Уэзерсли удалось узнать немного. Лишь то, что он в возрасте и питает слабость к хорошеньким женщинам. А что известно вам?

Мадлен не видела смысла в том, чтобы скрывать информацию, полученную с помощью деликатно задаваемых вопросов.

— За последние несколько недель Уэзерсли выиграл больше, чем проиграл. Он предпочитает фараон[1].

— Вы с ним знакомы?

— Поверхностно. Встретились в парке на прошлой неделе. Он обворожителен, но весьма холоден.

— В каком смысле холоден?

Мадлен заметила, что пальцы Уэзерсли еле заметно сжимались, когда кто-то до него дотрагивался, но не могла объяснить своего ощущения. Как и того, что в беседе он постоянно старался возвыситься над всеми.

— Да какая разница? Меня интересует состояние его счета.

Хантфорд откинулся на спинку сиденья, однако расслабиться у него не получилось.

— Значит, победитель не обязательно должен вам нравиться?

Мадлен усмехнулась. Правительство поручало ей соблазнять мужчин с того самого момента, как ей исполнилось четырнадцать лет. Так что все романтические чувства и эмоции давно умерли.

— Для меня важно лишь, чтобы они думали, будто мне нравятся.

— Вам не кажется, что это очень похоже на обман?

— Ну как вам сказать… Большинство людей притворяется. Например, наследница огромного состояния всем кажется ужасно привлекательной. Обладателей герцогских титулов обожают все без исключения, и при этом никто не обращает внимания на их дурной характер или отсутствие ума. Модистки всегда клянутся, что их дорогая ткань — самая лучшая. Я заставлю победителя думать, что выплаченная им сумма является лишь частью сделки. Так что выиграем мы оба.

Хантфорд нахмурился.

— У вас есть раздражающая способность заставлять все ваши оправдания звучать веско и убедительно.

— Это комплимент? — спросила Мадлен.

— Нет.

Однако такой ответ очень ее порадовал. Ведь лесть бессмысленна, в отличие от обвинений.

Экипаж замедлил ход, когда они въехали на обрамленные ровными рядами деревьев аллеи Гайд-парка.

— Что вам известно о Лентоне? — спросил Хантфорд.

— Совсем немного. Он… — Мадлен осеклась, заметив знакомое круглое лицо. — Смотрите сами.

Она склонила голову набок, и ее губы слегка приоткрылись. Расправив подол платья на бархатном сиденье, Мадлен приняла соблазнительную позу и стянула с рук перчатки. К тому времени как виконт Лентон натянул поводья своего норовистого гнедого мерина, она была во всеоружии.

Ангельское лицо Лентона осветила улыбка. Он снял шляпу и замысловато взмахнул ею перед Мадлен.

— Моя прекрасная мисс Вальдан, прошло уже так много времени с того дня, как вы позволили мне сопроводить себя в Воксхолл. Ваша красота сродни первому весеннему нарциссу.

Дьявол. Кентербери выиграл. Мадлен поставила на то, что первым комплиментом будет ее сравнение с солнцем. Она протянула руку, и Лентон коснулся ее губами в неспешном поцелуе. Потом замер, и его влажные губы напомнили Мадлен двух отвратительных слизняков. Смущенно откашлявшись, он выпрямился. От неожиданности гнедой фыркнул и дернул головой.

Не сводя настороженного взгляда с Хантфорда, Лентон попытался успокоить пугливое животное.

— Должно быть, вы тот самый полицейский.

Хантфорд почтительно кивнул головой:

— Гейбриел Хантфорд.

— Это вы поймали убийцу из Четфилда?

— Я.

— Что с ним сталось?

— Отправился к дьяволу с петлей на шее.

Холодок пробежал по спине Мадлен при этих словах. Но ведь ей нечего бояться. Хантфорд собирает информацию не о ней. Просто не стоило надевать такое открытое платье, когда на дворе еще апрель.

Мадлен позволила Лентону немного пообщаться с более чем неприветливым Хантфордом, прежде чем заставить его снова обратить свое внимание на нее.

— Достаточно о нем. — Она беззаботно махнула рукой в сторону Хантфорда, и этот жест вновь напугал жеребца виконта.

Недовольно заворчав, Лентон натянул поводья.

Мадлен восхищенно округлила глаза.

— Неужели это чудесное создание потомок Воркующей Голубки? — Так оно и было, если источник информации не исказил истину.

— Купил в «Таттерсоллз» на прошлой неделе. Пришлось перебить цену Бартона. — Во взгляде Лентона, устремленном на Мадлен, вспыхнул интерес. — Редко встретишь женщину, разбирающуюся в лошадях.

Столь нервному животному не следовало появляться даже в чистом поле, не говоря уже об улицах Лондона, но Мадлен не стала дразнить виконта. Вместо этого она скользнула заинтересованным взглядом по его фигуре.

— Я всегда подмечаю выдающихся представителей того или иного вида. И не важно, конь передо мной, — она неспешно провела пальцем по лилии декольте, — или человек.

Голодный взгляд Лентона впился в ее пальцы. Но вовсе не поэтому у Мадлен перехватило дыхание и болезненно напряглись груди. Виной тому были глаза совсем другого мужчины.

1

Фараон — карточная игра. — Здесь и далее примеч. пер.