Страница 12 из 14
— Боже мой… — сказала она.
— Ты не ждала?
— Нет… Он же на другом берегу…
Среди рослых лейб-гвардейцев выделалась худенькая фигурка подростка. Он носил казачью шинель, набросив ее на плечи и не вдевая руки в рукава… как основатель правящей ветви династии Михаил Александрович Романов, прекрасный кавалерист и отчаянный рубака. В последнее время я мало виделся с Павлом… но что-то подсказывало мне, что из него со временем выйдет достойный правитель, не хуже отца. Он был жестким и в то же время смышленым. Жизнь его била, и била сильно, совсем не по-императорски, но он с честью это выдержал, даже будучи подростком. Проблема была в том, что его мать, вдовствующая Императрица, и Ксения Александровна, родная тетка и регент престола, люто ненавидели друг друга и постоянно интриговали, о чем знал весь Петербург. Подростку расти в атмосфере ненависти и недостойных интриг… в том нет ничего хорошего…
Я отшвартовал лодку. Волнение усилилось, лодку било о причал. Для Ксении Александровны принялись переставлять штормтрап, я же просто прыгнул на причал. И был просто счастлив, что прыжок не отозвался уколом боли в пояснице… с этой проблемой я все-таки справился, как бы трудно это ни далось…
— Ваше Величество…
Павел почему-то не ответил.
Ксения Александровна поднялась по трапу, опираясь на руку одного из офицеров лейб-гвардии. Немного прихрамывая, подошла к нам. Я готов был поставить сотенную, что с ее ногой во время нашей поездки ничего не случилось…
— Сударыня… — сказал Павел, — я принужден напомнить вам вашу же науку. Дела государственной важности не обсуждают в будуаре.
— Ах, Ваше Величество… Мне просто пришло в голову прокатиться на катере, подышать свежим воздухом в приятной компании. Я очень благодарна адмиралу Воронцову за то, что помог мне развеяться и забыть государственные дела.
— Государственные дела не любят, чтобы о них забывали, — сказал Павел, — тем более что и у меня есть разговор к адмиралу. Сударь, извольте следовать за мной. Честь имею, сударыня…
Если описать мое состояние в этот момент — я был в полной растерянности. Да, у молодого, не достигшего еще полного совершеннолетия Государя был молодой двор, как был он у его отца в бытность его наследником. Однако молодой двор — это ни в коем случае не политическое образование. Первая задача молодого двора — ввести в свет молодых барышень из хороших семей и помочь каждой из них подобрать себе подходящую партию. Вторая — окружить наследника друзьями, с тем чтобы потом друзья стали придворными, министрами и советниками, чтобы Император знал каждого из них, знал, что от кого ждать и кому какое дело можно доверить. Но молодой двор не имеет никакого отношения к политике. Павел же, будучи несовершеннолетним, вел себя как полноправный Государь. И самое главное — Ксения ему подыграла!
Новости…
Мы поднялись по недавно построенной лестнице к свитским корпусам дворца. Павел шел быстро… за ним приходилось поспевать не только мне, вице-адмиралу русской службы, неоднократно раненному, но и лейб-гвардейцам. Наверху, на площадке, рядом с машинами, стояли солдаты лейб-гвардии Семеновского, увидев несовершеннолетнего Императора, ему отдавали честь.
Прошли к Белому дворцу. Совсем недавно ему исполнилось ровно сто лет. Сейчас — сто четыре года.
Павел собственноручно открыл тяжелую дубовую дверь, мы прошли коридорами, поднялись по лестнице и завершили свой путь на балконе. Балкон висел в воздухе, за ним был лес, вдалеке виднелось море…
— Оставьте нас, господа… — приказал он сопровождавшим его телохранителям.
Те немедленно подчинились.
— Сударь…
— Ваше Величество…
— Моя тетя… — Павел стукнул ладонью по ограждению балкона, — излишне легко относится к тому, что требует самого серьезного к себе отношения. Вот и сейчас вместо того, чтобы спросить у вас совета относительно государственных дел, она всего лишь позволила себя пригласить на морскую прогулку.
— Ваше Величество, позвольте выразить сомнения в том, что я имею право давать советы по государственным делам…
— Имеете, господин адмирал, имеете. Моему отцу было достаточно ваших советов, почему я должен ими пренебрегать?
Павел говорил совсем как взрослый. В Константинополе что-то определенно происходит… в его возрасте у него должны быть совсем другие заботы.
— Ваше Величество, я нахожусь в отставке, и…
— До этого сослужили прекрасную службу моему отцу и моему деду. Довольно слов, меня интересует Афганистан.
— Афганистан, Ваше Величество?
— Да, Афганистан. Если ты видишь, что успел закопаться, не лучше ли прекратить копать? Этой философской максимой поделился со мной Великий князь Николай, будучи проездом в родном городе.
Сын…
— Полагаю, Великий князь Николай скоро будет бывать в Санкт-Петербурге не только проездом…
— Учение, которое он проходит в Цюрихе и Франкфурте-на-Майне в будущем сослужит немалую службу Престолу. Так что не стоит торопить события. Но я не услышал ответа, господин адмирал. Вы так же считаете, что мы должны покинуть Афганистан?
— Никак нет.
— Почему?
— Потому что, если ты не идешь на войну, война придет к тебе, Ваше Величество…
Павел неверяще посмотрел на меня.
— Это самые достойные слова, которые я слышал с утра.
— Увы, Ваше Величество, если речь идет про Афганистан, слов тут недостаточно, слова — самое малое, что там потребно…
Малолетний Император, пусть будущий, но все же Император, кивнул, соглашаясь.
— Дед доверял вам.
— Да, Ваше Величество…
— Отец доверял вам.
— Мы с ним были друзьями с детства.
— В таком случае и я доверяю вам и вашему мнению. Расскажите мне, что происходит в Афганистане.
— Ваше Величество, я не был в Афганистане уже четыре года. Осмелюсь спросить: почему вас так интересует Афганистан?
— Потому что я хочу служить в Афганистане.
Вот так-так… Интересно, а Ксения знает?
— Тетя ничего не знает. И не должна знать. Это дело касается мужчин.
— Это гибельное дело, Ваше Высочество, — сказал я.
Вообще-то я должен был сказать совсем другое. И порадоваться за то, что нам на смену идет достойное поколение. Стальное поколение, поколение, готовое к борьбе. И один из его представителей готов служить своей стране, причем там, где страшнее всего. Но вместо этого — я сказал совсем другое…
— … В каком роде войск вы собираетесь служить?
— Парашютно-десантные войска… если не возьмут в спецназ.
— Проблема, знаете, в чем, Ваше Величество? В том, что жизнь дается один раз. Ваш отец не одобрил бы ваших намерений.
— Почему?
— Потому что он был офицером. И хорошо понимал одну вещь: каждый должен быть на своем месте. Офицер не менее важен, чем солдат, без грамотного, инициативного, думающего офицера солдаты попадут в ловушку и погибнут. Если офицер будет просто подниматься впереди солдат в атаку, а не руководить боем, он просто погибнет, только и всего.
Мелькнула мысль в голове: а сам-то ты разве по-другому поступал? Да, признаю, офицер из меня как-то не получился.
Павел покачал головой.
— У меня нет за спиной Суворовского училища. Никто не может дать рекомендацию на поступление. Я рассчитывал на вас, сударь, как на близкого друга моего отца. Но если ваша позиция такова…
— Павел, на том свете я не хочу отвечать перед твоим отцом за это.
Но Павел четко и раздраженно отдал честь:
— Честь имею, сударь. Не смею вас больше задерживать…
До дома я добрался на катере, там переоделся. Сделав пару звонков, выехал к себе, в городской особняк в Одессу, в смятенных и расстроенных чувствах. Настолько смятенных, что по дороге едва не врезался в ограждение, разделяющее дорогу и обрыв. Это привело меня в чувство — только вчера лично полировал свой старый «Олдсмобиль», и еще не хватало — ободрать его о заграждения на дороге. Машина редкая, с реставрацией потом хватишь лиха. Это неприятное происшествие на дороге относительно привело меня в чувство.