Страница 26 из 28
Руки дрожат.
Я набираю 2-5-0-6-А.
Толкаю стеклянную дверь и захлопываю прямо перед носом у преследователей.
Я спасен.
Прислонившись спиной к стене, я пытаюсь отдышаться, но люди все сильнее и сильнее молотят в дверь, десятки рук барабанят по стеклу.
Я прохожу несколько метров, отделяющих меня от лестницы, поднимаюсь на пару ступенек…
И слышу шум.
Даже не шум, а грохот.
Стекло со звоном разлетается, и первые ряды, перешагивая осколки, устремляются в дом.
Нет времени думать. Из последних сил бегу по лестнице. Ноги подкашиваются, я вот-вот упаду.
И тут я вижу дверь. Это квартира Элизабет.
Я стучу изо всех сил:
— Элизабет, открой! Скорее! Элизабет!
До меня доносятся ее шаги.
Ну же!
Она слегка приоткрывает дверь.
— Ты вернулся! Не представляешь, как мы… Нет!
Не обращая внимания на протесты Элизабет, я влетаю в квартиру и закрываю дверь на все замки.
— Ты не имеешь права врываться в мой дом!
— Не кричи, посмотри лучше в глазок.
Она на секунду прижимается к отверстию и тут же оборачивается.
— Что это за люди? Куда они бегут? Что они делают в нашем доме?
— Они преследуют меня, домогаются. Пожалуйста, вызови полицию. Я так испугался…
Она хватает телефон, а я падаю на канапе, пытаясь отдышаться.
Не особо получается.
Элизабет кладет трубку и возвращается. Она выглядит странно, как будто ей неловко.
— Что случилось?
— Я не могу сделать и шага без того, чтобы меня не преследовали толпы людей. Это отвратительно!
— Знаешь, придется привыкать. Ты же Самый обычный человек в мире, люди считают тебя образцом привлекательности.
— Раз я такой привлекательный, почему ты не любишь меня?
— Потому что, в отличие от всех остальных, мне не нравится «обычность».
— Да?
— Вернее, мне нравятся обычные люди, но для меня это не главное.
— А что же главное?
— Разве ты не заметил, когда вошел?
— Что?
— Ну… его!
— Он дома?
— Да.
— Где?
— Везде.
Она взмахнула рукой, словно показывая квартиру.
И тут я увидел его.
Я вбежал в квартиру в такой панике, что даже не посмотрел по сторонам. Теперь, куда бы я ни взглянул, везде вижу его.
Все стены увешаны его фотографиями.
На столе, на этажерке — везде, где только можно, стоят рамки с его снимками и предметы с его изображением.
В этой квартире все посвящено ему.
Элизабет не соврала: он живет здесь. Он чувствует себя как дома.
— Теперь понимаешь, почему я никого не пускала к себе?
— Понимаю. Вот с кем ты, оказывается, живешь!
— Да. Я до сих пор люблю его.
— Так сильно любишь?
— Да. И буду любить всю жизнь.
Я встаю и осматриваю квартиру. Мне знакомы все снимки, все афиши, каждый из этих сотен, если не тысяч предметов.
— Наверное, тебе это кажется нелепым?
— Вовсе нет. Просто мне… обидно.
— Почему обидно?
— Неважно, не обращай внимания. Объясни мне только одну вещь.
— Какую?
— Раньше Самого красивого человека в мире обожали, можно сказать, боготворили. Теперь люди возненавидели его, он стал символом всего самого отвратительного. Почему же ты до сих пор любишь его?
— Тебе это, правда, интересно? Я ведь знаю о твоих чувствах ко мне, и не думаю, что…
— Расскажи, прошу тебя.
Она сомневается, очевидно, не зная, как об этом говорить и с чего начать. На стене напротив я вижу пять фотографий — первые пять снимков Самого красивого человека в мире. Они обрамлены в рамы, словно старинные картины.
— В общем, вот. Несколько лет назад я окончила университет, и меня взяли работать на телевидение в одну из передач Люсинды.
— И?
— Однажды она собрала всю команду, чтобы разработать концепцию новой передачи. Высказывались разные идеи, но Люсинда отвергала одну за другой. Наконец я собралась с духом и предложила свой проект. Люсинде он очень понравился, и она взяла его за основу для передачи.
— Какой передачи?
— «Кто хочет выйти замуж за Самого красивого человека в мире!». Никто не знает, что это моя идея.
У меня перед глазами пронесся тот день. Так это была Элизабет!
Такое ощущение, словно сердце остановилось.
— Люсинда подозвала меня и сказала, что вечером я приглашена к нему в гости…
Да-да, помню: Люсинда попросила меня сделать небольшое одолжение.
Это была она. Элизабет. Моя Элизабет.
— Но тут произошло нечто ужасное. Люсинда зашла в помещение, где он сидел, и…
— И что?
— Он забыл выключить микрофон, и все присутствующие услышали его слова.
— Что за слова?
— Он сказал, что я некрасивая. Что я обычная.
Какой идиот…
— Коллеги посмотрели на меня и засмеялись, а у меня все внутри оборвалось. Я возненавидела его.
— Возненавидела?
— Да, я возненавидела человека, которого обожали люди во всем мире. Знаешь, тяжело быть девушкой с такой обычной внешностью, как у меня: постоянно думаешь, что ты недостаточно красивая, никак не можешь смириться с этим. Поэтому так горько было услышать эти слова. Он разрушил то, что мне удалось построить ценой невероятных усилий, — уверенность в себе. Унизил одной дурацкой фразой.
— Ничего не понимаю, почему же ты его любишь?
— Я еще не закончила. Во мне кипела злость, и я решила во что бы то ни стало отомстить. Сделав вид, что ничего не произошло, я отправилась к нему.
Самое ужасное, что я абсолютно не помню эту ночь, ведь у меня тогда было столько женщин… Думаю, сейчас я бы не узнал ни одну из них.
— В тот вечер, после того как мы… э-э-э…
— Продолжай, я понял.
— Я налила шампанского и незаметно подсыпала в его бокал снотворное.
— Снотворное? Зачем?
— Мне хотелось унизить его: дождаться, пока он заснет, и наделать компрометирующих фотографий. Скажем, надеть на него мое белье, накрасить, уложить в дурацкой позе, еще и засунув ему палец в нос. Мне очень хотелось разрушить идеальный образ Самого красивого человека в мире, поэтому на всякий случай я насыпала лошадиную дозу снотворного. Я думала: пускай немного побудет в нашей шкуре и почувствует, что значит иметь недостатки. Может, станет немного добрее и человечнее.
— Наверняка сейчас так и произошло.
— Что?
— Ничего, извини.
— Я ждала, пока таблетки подействуют, но все произошло не так, как должно было.
— Правда?
— Совсем не так. Думаю, я немного перестаралась, к тому же, в сочетании с шампанским… Короче, вместо того, чтобы заснуть, он впал в странное состояние.
— Что за состояние?
— Он нес что-то бессвязное, я не понимала ни слова. Потом врубил музыку на полную громкость и принялся танцевать голышом и носиться по комнате. Это выглядело довольно дико, словно передо мной был не взрослый мужчина, а мальчишка. Внезапно он рухнул на кровать.
— И ты его сфотографировала?
— Да, я сделала несколько кадров.
Элизабет встает, нащупывает под вазой крошечный ключик и открывает ящик комода. Оттуда она вынимает большую коробку, из нее коробку поменьше, а уже из нее пачку фотографий, которую протягивает мне.
— Я их никому не показывала.
— Но это же отличные фотографии! Он просто спит обнаженный!
— Да. Это было вначале. Потом я подошла и попыталась уложить его, чтобы сделать следующие снимки. И тут он проснулся.
Я ничего такого не помню…
— Он подскочил, словно ему приснился кошмар. Я испугалась, что он заметит фотоаппарат, но он был не в себе. Через пару секунд он посмотрел мне прямо в глаза, и тут все произошло.
— Что же произошло?
— Он сказал мне два слова.
— Всего два слова, и ты влюбилась?
— Да. Он сказал: «Я несчастен». И снова уснул.
Это правда, я был несчастен: мои родители умерли, я чувствовал себя одиноко и ни с кем не мог об этом поговорить.
— Я поняла, что он говорит искренне, что это вовсе не шутка. Его взгляд… В его взгляде была пустота. Целая пропасть. Я поняла, что ошибалась. Что судила о нем поверхностно, как и он обо мне. Я считала его богатым избалованным юношей, которому ничего не стоит обидеть другого. Но оказалось, это не так. Лежавший передо мной мужчина был не Самым красивым человеком в мире, а просто человеком. Причем лишенным того, без чего никто не может жить, — счастья.