Страница 10 из 146
Это было как гром с ясного неба! Перед тем как ехать в Курск, я поговорил с руководством КПРФ, и было принято решение — призывать голосовать только за Михайлова. Однако Руцкой, обнимая и целуя партийных боссов, заверял их чуть ли не со слезами, что если ему доверят народно-патриотические силы (куда входит и КПРФ), он всю жизнь будет работать только на народ и во имя народа. Зацеловав всех начальников, он заставил их вначале дрогнуть, а потом и изменить решение в пользу его, то есть Руцкого.
Став губернатором, Руцкой на второй день собрал свое окружение и официально заявил: «Всё! Базар кончился. С этого дня в Курске и Курской области никаких демонстраций, сборищ, митингов, шествий и прочего — не будет. Все это запрещается! Надо заниматься делом». А уже на следующий день попросился на прием к президенту Ельцину, приложив к сему свои клятвы в верности и любви. Президент, правда, по какой-то причине не допустил «лизателя» к своему телу. Зато Руцкой в порядке благодарности за избрание скрутил две смачные дули — одну Геннадию Зюганову, а вторую Николаю Рыжкову. Это факт. Да и можно ли было ожидать чего-то другого?
Много шумим, да мало делаем. Ежегодно, к примеру, собираем миллионы подписей с целью отрешения Ельцина от власти, но дела до конца не доводим.
Все последние годы НПСР во главе с КПРФ старается как-то пристроиться к профсоюзам. А те и близко их не подпускают. Видимо, считают, что именно они и есть решающая сила, за которой идет трудовой народ. И народ действительно идет за ними. Нам конфликтовать с профсоюзной элитой вроде ни к чему, но и унижаться — нельзя. А что же дальше? Ответа нет. Топчемся на месте.
А возьмите вопрос объединения российских компартий. Проблема эта встала уже в 1993 году. В 1994 году после того, как надо мной закончился судебный процесс и я был оправдан, мне уже совсем можно было включаться в общественную деятельность, что я и сделал. Тогда Геннадий Андреевич переговорил со мной на эту тему и попросил принять участие во встречах руководителей компартий и посодействовать их объединению. Я, естественно, согласился и считал для себя это важнейшей задачей, тем более что она стояла значительно шире, чем объединение только компартий. Надо было объединить все оппозиционные силы, включая Российский общенародный союз Сергея Бабурина и «Трудовую Россию» Виктора Анпилова. Взялись за дело горячо. Организационную часть, т. е. сбор лидеров, решили возложить на Сергея Николаевича Бабурина. Он благородно согласился.
Четыре раза назначались сроки встречи, причем согласовывались в первую очередь с КПРФ, и четыре раза собирались все, кроме представителя КПРФ. Лидер РКРП Виктор Тюлькин дважды приезжал из Ленинграда, а лидер КПРФ, находясь в Москве, не удостаивал собравшихся своим присутствием. Каждый раз, когда после срыва я спрашивал руководителей КПРФ — в чем же дело, почему не является даже представитель от КПРФ? Остальные ведь приходят… А в ответ слышал: «А что толку, что приходят? Они против объединения, мы же с ними по отдельности беседуем». «Тогда, может, нам не надо собираться?» — задавал я резонный вопрос руководителям КПРФ. «Почему же не надо? — отвечали мне они. — Наоборот, надо». Мы уточняем день, час новой встречи. Опять просим С. Бабурина — увы, теперь все заявили, что больше не придут.
Возможно, я в чем-то ошибаюсь, но предвзятое отношение к другим «братьям по оружию» у руководства КПРФ есть. И чем дальше, тем все больше оно проявляется. К примеру, выдвижение кандидатов по одномандатным округам на выборах в Государственную Думу второго созыва обсуждалось еще до начала избирательной кампании. Не хочу раскрывать в деталях того, что касалось меня, — все было очень странно. Но об Олеге Семеновиче Шенине кое-что сказать необходимо. Думаю, всем известны неприязненные отношения между Зюгановым и Шениным. Чем это объяснить — не знаю. Однако личные отношения, на мой взгляд, не должны отражаться на таких крупных политических кампаниях, как выборы. Первоначально планировалось, что председатель Союза коммунистических партий — КПСС О. Шенин пойдет по центральному списку партии, в числе тех двенадцати видных фигур, которые определяли лицо КПРФ. Всеми это было воспринято с пониманием. Уже сам этот список говорил о многом, в том числе и о единстве коммунистов. Но наша радость длилась недолго. Через некоторое время тех, кто составлял вторую половину центрального списка, вызывают на заседание группы и от имени Президиума ЦК КПРФ во главе с Г. Зюгановым предлагают перейти в региональный список — якобы для усиления последнего. Смешно, но факт. Ну, для меня и таких, как я, не имеет значения, в какой части списка находиться, однако для председателя СКП — КПСС это очень важно. Ему же предложили идти по региональному списку — на Северном Урале. О. Шенин категорически отказался. Первую причину я уже назвал — конечно, Шенин, как и Зюганов, должен идти по главному списку. Вторая — для Шенина Свердловская и прилегающие к ней области — малоизвестный регион. Да и избиратели этих областей, знаменитые своей приверженностью в то время к Ельцину, тоже мало знали Олега Семеновича, а если кто и знал, то только как противника Ельцина. Поэтому правильно сделал О. Шенин, что отказался от этого эксперимента. Но, что примечательно, его особенно и не стали уговаривать. Вроде на это и рассчитывали, и спланировали предложить такой вариант, чтобы он отказался. Вроде и «приличия» соблюдены и в то же время без особых хлопот избавились от политика, который лидерам КПРФ явно будет мешать.
Но как решить глобальную проблему объединения братских народов в одну семью, не объединив компартий? Видно, этот вопрос для руководства КПРФ не актуален. Вообще за эти годы у меня накопилось немало претензий к нему.
Но приведу еще примеры — ратификация договора между Россией и Украиной. Руководство КПРФ, в том числе и Г. Н. Селезнев с С. П. Горячевой, стояли горой за ратификацию и в свое время, побывав в Киеве, пообещали, что Дума непременно так называемый «большой» договор ратифицирует. Накануне рассмотрения вопроса о ратификации состоялось заседание нашей фракции. Большинство высказались за ратификацию. Однако 16 депутатов из нашей фракции решили не голосовать, а четверо категорически высказались против.
Почему я не голосовал за ратификацию? Потому что этот договор не учитывает интересов России. Вместе с договором почему-то не решается проблема Черноморского флота и судьба Севастополя, как того требуют справедливость и история. Я уже не говорю о той дикой ситуации, которую создала Украина вокруг фарватера в Азовском море и Керченском проливе. Не поднимаю и вопроса о том, кому фактически должен принадлежать Крымский полуостров, если исходить из исторической справедливости. Не говорю и о том, была ли вообще когда-либо Украина государством. В истории известна Киевская Русь, знаем мы, как она создавалась, как и какие народы отстаивали ее единство. А когда центр Великой Руси переместился в Москву — Киевская Русь стала Краиной (Украиной) Великой Руси, т. е. ее частью. И вполне понятны кровные и культурные связи двух наших народов.
Но, не поднимая всех этих проблем, я задаю единственный вопрос: если мы намерены жить в мире и согласии, а в перспективе вернуться в общую семью, то зачем нам сейчас договором устанавливать государственные границы между Россией и Украиной, которых не было за всю тысячелетнюю историю их существования? Зачем? Мы же с Белоруссией таких границ не устанавливаем.
Когда на пленарном заседании Государственной Думы РФ был объявлен перед голосованием перерыв, то, прохаживаясь по залу, случайно оказался возле заместителя председателя Госдумы С. Горячевой и министра иностранных дел России И. Иванова. Они разом задали мне вопрос; «Как вы будет голосовать?» «Я презираю авторов этого договора. Он не сближает, а разъединяет наши народы…» — ответил им я.
Думаю, мало кто в Государственной Думе так близко и тесно связан с Украиной, как я (может, только те, кто там родился и долгое время жил). Посудите сами: в годы Великой Отечественной войны после Сталинграда я прошел с боями всю Украину, форсируя все ее реки — Днепр, Южный Буг, Ингулец и т. д. Жена моя, Елена Тихоновна, — украинка из Запорожья. После войны очень мало служил в Киевском военном округе, в Черкассах, где в 1951 году родился мой первый сын. В 70-х годах командовал Прикарпатским военным округом. Дважды от Украины меня избирали депутатом Верховного Совета СССР. Был я членом ЦК Компартии Украины. Во Львове у нас родилась внучка. В общем, корней, связывающих меня с Украиной, предостаточно. Народ этот и его чаяния знаю прекрасно. И со всей ответственностью могу сказать, что договор, который Дума ратифицировала, конечно, на руку США, НАТО и националистам Украины, в том числе коммунистам-националистам, и особенно Л. Кучме, но он против интересов народов России и Украины.