Страница 13 из 16
Видимо, жена Петерсона, решил Ричер.
Все трое замерли на пороге в безмолвной пантомиме вежливости. Петерсону не терпелось поскорее убраться с холода, его жена старалась не выстудить дом, а Ричеру не хотелось врываться внутрь без приглашения. Секунду поколебавшись, женщина открыла дверь пошире, Петерсон подтолкнул Ричера вперед, и тот вошел в прихожую с гладко отполированным дощатым полом, низким потолком и оклеенными обоями стенами. Слева находилась гостиная, справа — столовая. Прямо впереди, в задней части дома, располагалась кухня. Где-то на полную мощь работал обогреватель, Ричер чувствовал запах разогретого металла с легкой примесью дыма.
Петерсон представил их друг другу, при этом он говорил очень тихо, и Ричер сделал вывод, что где-то наверху спят дети. Жену Петерсона звали Ким, и оказалось, что ей все известно про несчастный случай с автобусом и необходимость разместить пострадавших в аварии пассажиров. Она извиняющимся голосом сказала, что приготовила Ричеру постель в рабочем кабинете, словно имела в виду, что настоящая спальня была бы намного лучше.
— Я мог бы лечь и на полу, мэм, — ответил Ричер. — И прошу меня простить за доставленные неудобства.
— Никаких проблем, — заверила его она.
— Я рассчитываю завтра утром уехать из города.
— Не думаю, что у вас получится. Ночью ожидается сильный снегопад.
— Ну, тогда днем.
— Боюсь, автострада будет закрыта. Ведь так, Эндрю?
— Скорее всего, — подтвердил Петерсон.
— Вы можете оставаться у нас, сколько потребуется, — добавила его жена.
— Это очень любезно с вашей стороны, мэм, — сказал Ричер. — Спасибо.
— Вы оставили вещи в машине?
— У него нет вещей, — пояснил Петерсон. — Он утверждает, что они ему не нужны.
Ким никак не отреагировала на его слова, но на ее лице появилось озадаченное выражение, как будто она столкнулась с проблемой переработки полученной информации. Затем она посмотрела на куртку, рубашку и штаны Ричера.
— Утром я схожу в магазин, — доложил Джек. — Я так всегда делаю. Покупаю новые вещи каждые несколько дней.
— Вместо того чтобы стирать?
— Да.
— Почему?
— Потому что это логично.
— Вам потребуется теплая куртка.
— Судя по всему.
— Не нужно покупать. Слишком дорого, учитывая, что она вам понадобится всего на несколько дней. У нас есть лишняя. Мой отец примерно одного с вами размера, и он держит здесь куртку на то время, что приезжает к нам в гости. А еще шапку и перчатки.
Ким отвернулась, открыла дверь кладовки, потянулась внутрь и сняла с вешалки плечики с огромной паркой коричневого цвета, простеганной по всей длине, старой и поношенной, с более темными пятнами в тех местах, где с нее сняли значки и заплаты. На рукавах остались следы от нашивок.
— Коп в отставке? — спросил Ричер.
— Дорожный патруль, — ответила Ким Петерсон. — Им разрешают оставить одежду, если они снимут с нее все знаки отличия.
На куртке имелся отделанный мехом капюшон; в одном кармане Ричер обнаружил меховую шапку, в другом — перчатки.
— Примерьте, — сказала Ким.
Выяснилось, что ее отец был вовсе не одного размера с Ричером, а крупнее, и куртка оказалась на целый размер велика Джеку. Впрочем, слишком большая одежда всегда лучше слишком маленькой. Ричер застегнул ее, посмотрел на те места, где раньше были нашивки, и улыбнулся, неожиданно почувствовав себя готовым к боевым действиям. Ему всегда нравились сержанты, они отлично делали свое дело.
Куртка пахла шариками от моли, а шапка из коричневого нейлона и кроличьего меха — волосами другого мужчины.
— Спасибо, вы очень добры, — поблагодарил Ричер и снял куртку, которую Ким у него забрала и повесила на крючок, вбитый в стену в прихожей, рядом с полицейской паркой Петерсона.
После этого они дружно отправились на кухню, которая шла справа налево почти по всей ширине дома. В ней не было ничего особенного — обычная кухня с видавшим виды столом и шестью стульями; чуть дальше — что-то вроде маленькой гостиной со старым диваном, двумя креслами и телевизором. В дальнем конце комнаты Ричер разглядел дровяную печь, ревевшую, точно локомотив, и закрытую дверь рядом с ней.
— Это и есть кабинет, вы можете пройти прямо туда, — сказала Ким.
Ричер понял — ему объяснили, что пора спать, — поэтому повернулся, чтобы еще раз поблагодарить хозяйку, но обнаружил Петерсона, который шел за ним.
— Он хочет с вами поговорить, — пояснила Ким. — Я это знаю, потому что он не сказал мне ни одного слова.
Человек, которому приказали убить свидетеля и адвоката, принялся чистить пистолет, выданный ему для этого задания, — «Глок 17», не старый и не новый, в хорошем состоянии и неплохо проявивший себя в деле. Он разобрал его, протер, смазал и снова собрал. Бока рукояти были выпуклыми, и в микроскопических щелях собралась грязь. Он убрал ее при помощи ушной палочки, смоченной в растворе. Имя изготовителя стояло в нижней части рукояти — невероятно сложное и довольно-таки дилетантское изображение буквы G, внутри которой поместилось все слово. Ее вполне можно было принять за обычную выпуклость и легко не заметить. На первый взгляд казалось, что пистолет называется «Лок». Все буквы были сильно испачканы. Мужчина снова намочил палочку в растворе, и через минуту они стали чистыми.
Кабинет Петерсона оказался маленьким темным квадратным пространством, принадлежащим мужчине. Он находился в задней части дома и имел две внешние стены и два окна, дверь, ведущую в гостиную, и, судя по всему, маленькую ванную комнату. Шторы из толстого клетчатого материала были раздвинуты. Остальное пространство стен занимали шкафы, купленные на распродажах, и старый дубовый стол со стоящим на нем маленьким холодильником. На нем пристроился древний будильник с двумя металлическими колокольчиками, который невероятно громко тикал. Низкое кожаное кресло, по виду скандинавское, и двухместный диван, превращенный в узкую постель, дополняли обстановку.
Ричер сел на нее, Петерсон достал из холодильника две бутылки пива, снял крышки, бросил в мусорную корзину и, протянув одну Ричеру, уселся в кресло.
— У нас тут сложилась довольная непростая ситуация, — заговорил он.
— Я понял, — ответил Джек.
— Сколько тебе известно?
— Мне известно, что вы ходите вокруг компании байкеров, которые балуются метамфетаминами. Мне показалось, что вы их боитесь.
— Мы их не боимся.
— Тогда почему вы с ними так нежничаете?
— Об этом мы тоже поговорим. Что еще тебе известно?
— Что у вас довольно большой полицейский участок.
— Хорошо.
— А это означает, что у вас серьезное полицейское управление.
— Шестьдесят человек.
— И вы все были заняты весь день и весь вечер, причем настолько, что шеф полиции и его заместитель после работы, точнее, в десять вечера, приняли сообщение какого-то жителя города и тут же на него отреагировали. А это означает, что остальные ваши парни блокируют дороги. Получается, что Болтон практически полностью отрезан от остального мира.
— Потому что?
— Потому что вы беспокоитесь по поводу того, кто может к вам заявиться.
Петерсон сделал большой глоток из своей бутылки и спросил:
— Автобусная авария была настоящей?
— Я не тот, кого вы ждете, — ответил Ричер.
— Мы это знаем. Ты не управлял автобусом. Но, может быть, наш парень — водитель автобуса?
Ричер покачал головой:
— Вне всякого сомнения, это слишком сложно. Многое могло пойти не так, тысяча вариантов.
— Он действительно пытался выровнять автобус, когда тот заскользил?
— В каком смысле?
— В том смысле, что не он ли сам это устроил.
— Ну, тогда он мог бы просто выключить двигатель и сделать вид, что тот сломался. Рядом с развязкой.
— Слишком очевидно.
— Я спал. Но то, что видел после того, как проснулся, показалось мне настоящим. Не думаю, что он ваш человек.
— Но такое возможно?
— В мире все возможно. Однако если бы мне потребовалось проникнуть в ваш город, я бы сделал это под видом посетителя тюрьмы. Шеф Холланд рассказал мне, что у вас их бывает великое множество. Спальные места заняты шесть дней в неделю.