Страница 5 из 28
Холодный ветер толкнул в плечо, развернул белый стяг шарфа. И Брокк кое-как затолкал его под кутку. Остановился, окинул глазами толпу… много собралось… и красную дорожку расстелили по грязи. И оркестр виднелся, сиял золотом труб. Раскрылись над головами дам разноцветные зонтики, покачиваются на ветру, кренятся, словно цветы на осеннем поле.
Взгляд зацепился за светлое пятно.
Кэри, его янтарная девочка.
Леди.
И стоит чуть в стороне. Наверняка хмурится, пытается скрыть волнение. И шляпку придерживает рукой, чтобы не улетела. Сдерживает себя, напоминая о том, где находится.
Ей не хотелось отпускать Брокка.
Опасно ведь.
А он не мог иначе. Кому как ни Брокку быть первым пассажиром "Янтарной леди"?
И первым же ступить на изрытую дождями землю. В лужу, естественно, скрытую поседевшей травой. Под ногами хлюпнуло, и ботинок тотчас промок. На красной дорожке уже проступили пятна влаги, а парочка репортеров, изрядно околевших, одетых слишком легко для осени, спешно замахала руками, требуя остановится.
- Мастер, нужно сделать дагерротип! - заговорил тот, что повыше. Этот был в пальто по-позерски расстегнутом, и свитер крупной вязки кое-как защищал его от холода, но впалые щеки покраснели, а голос сделался подозрительно сиплым.
- Наши читатели желают знать, - его поддержал коллега, этот вырядился в кожанку, причем не лучшего качества, и теперь то и дело ежился.
От ветра кожа не спасала. И поднятый воротник был слабой преградой.
- Будьте добры стать вот сюда…
- …много времени не займет…
- …и команда, естественно…
- …покорители воздуха…
Они говорили то вразнобой, то вместе, и неприметный тип в меховом тулупе колдовал над аппаратом, вздыхая, что свет слабый, и это скажется на контрасте. Он поджигал магнезию, и вспышка ослепляла всех. От улыбки сводило лицевые мышцы, и люди чувствовали себя неудобно, но…
…нельзя иначе.
О "Янтарной леди" должны узнать, пусть как о диковинке, но реальной, способной изменить мир. Небо будет открыто для всех, а следом и мир…
И Брокк говорил. О небе. О том, что воздушный корабль совершенно безопасен, что путешествие на нем будет быстрым и куда более комфортным, нежели на дилижансе, что вскоре все города Королевства свяжет воздушная дорога и…
Он сам охрип, и голос то и дело срывался.
И когда репортеры, наконец, отпустили, грянул оркестр. Замерзшие музыканты старались играть громко, шумом скрадывая разноголосицу. Красная дорожка промокла, но Брокк уже не обращал внимания ни на холод, ни на оркестр, ни оцепление, которое рассасывалось, пропуская любопытных на поле. Он спешил туда, где с букетом цикламенов ждала его янтарная леди…
Не сорваться на бег.
Удержаться. Преодолеть неподобающее желание обнять ее.
Поцеловать.
Подобной вольности не простят, да и… граница установлена, устоялась. К чему нарушать ее? Кровь кипит? Пройдет. Уляжется. Сегодняшний день уйдет, а оставшиеся вернут жизнь в прежнее русло.
- Мастер, - она шла навстречу, нимало не заботясь о том, что вновь бросает вызов обществу. - Я так соскучилась по вам, Мастер…
Не цикламены - лаванда.
Шляпка-таблетка. Вуаль, которая обрывается у линии губ. И черная мушка на сетке. Мягкий подбородок. И золотистый шелк шарфа складками. Аккуратный воротничок жакета полувоенной формы. Узкие перчатки из темной ткани, в моде, кажется, контрасты, но ныне эти перчатки - единственное темное пятно. Лэрдис из рода Титанидов сияла золотом.
…янтарем.
- Я подумала, что, быть может, ты не станешь возражать против этой встречи, - она протягивает лаванду, которую Брокк берет машинально.
И отступает.
- Ты изменился, - Лэрдис улыбается. Она не делает попытки остановить его, но поворачивается, берет под руку, и снова он теряется, не зная, как себя вести. - По-прежнему слишком хорошо воспитан…
В ее ушах - янтарные серьги. И жакет отделан солнечным камнем.
- Прости, но мне не кажется, что это прилично.
- Тебя все еще волнуют приличия? - Лэрдис смеется и, обернувшись, машет репортерам рукой.
…что о ней подумают?
И о нем?
Чего ради? Скандала, который неизбежен? Славы?
Прихоти?
Спросить? Но не ответит, засмеется только. Глупо как получилось… и ведь подумают, конечно, подумают. Вспомнят тот давний неудачный роман, переврут, перепишут наново, смешав выдумку с правдой. Щедро приправят домыслами.
- Прости, - Брокк убрал ее руку со своей, - но меня ждет жена.
Лэрдис не услышала. Она вновь оглянулась, остановив взгляд на цепеллине.
- Красивое название… как ты догадался, что я люблю янтарь?
Кэри хотелось убить мужа.
И эту отвратительную женщину, которая держалась так, словно бы Брокк был ее собственностью. А он, кажется, не имел ничего против.
Улыбался.
Говорил что-то…
И она смеялась, запрокидывая голову, и шелковый шарф сползал, обнажая белую мягкую шею.
Противно.
- Лэрдис вновь взялась за старое, - раздалось над ухом, и Кэри обернулась.
Военный.
Из высших. Немолод, но и не сказать, чтобы стар. Статен. Широкоплеч. И по-своему привлекателен. Черты лица прямые, резковатые, но в целом приятные. Светлые волосы, изрядно разбавленные сединой, собраны в хвост. Но это - единственная вольность, которую он себе позволил.
- Мы с вами не были представлены друг другу, - военный поклонился. - Хальгрим из рода Черного Титана.
- Кэри.
Кем ему приходится Лэрдис? И Хальгрим ответил, пусть бы Кэри и не задала этот вопрос вслух:
- Кузина. И жена.
Жена?
Женщина, которая, презрев все писаные и неписанные правила, ступила на красную дорожку? И на глазах у всех, обняла Брокка? Буквально повисла на нем?
- И вы…
- Боюсь, отчасти виноват в том, что Лэрдис такая, - военный подал руку. - Здесь очень ветрено. Вы позволите?
Кэри бросила взгляд на мужа, который, склонившись к Лэрдис, что-то ей говорил, улыбался. Позволит. Иначе она сделает что-то, за что будет стыдно.
Разревется, к примеру.
Или вцепится этой твари в волосы.
Какое недостойное леди желание, но главное, что выполнимое… и теперь как никогда Кэри понимала брата. Ей хотелось увидеть смерть Лэрдис.
Медленную.
Мучительную.
Она заставила себя выдохнуть. И приняла руку Хальгрима. В конце концов, ее собственный муж настолько занят, что, вероятно, и вовсе не заметит отсутствия Кэри.
Да и ушла она недалеко, к разноцветным палаткам, разбитым прямо на поле. И ветер скользил по матерчатым крышам, пробовал на прочность стены, палатки вздрагивали, натягивали до предела веревки, словно собираясь взлететь. Но колышки, вбитые в землю, удерживали их на привязи.
- Вы ведь не откажетесь от горячего шоколада? - Хальгрим позволил себе коснуться края шляпки. - Полагаю, вы замерзли не меньше моего.
- Не откажусь.
И да, замерзла.
День был зимним, стылым. И ветер метался по полю, скользил под ногами белой поземкой, а к полудню выползло солнце, и снег растаял, но теплее не стало.
…а ведь до зимы еще почти месяц.
- Прошу вас, - Хальгрим подал высокий стакан, обернутый мягкой тканью. - Насколько я знаю, шоколад обладает удивительным свойством поднимать женщинам настроение.
- Зачем вы…
- Чувствую свою вину.
- Передо мной?
- Перед вами, перед вашим мужем, который, сколь мне известно, вовсе не глуп. Однажды он уже обжегся, и этого, полагаю, хватило…
…о да, хватило, ровно настолько, чтобы держаться подальше от Кэри, хотя она-то ничего ему не сделала! Брокк же упорно не позволял ей приблизиться, но стоило появиться Лэрдис и…
Кэри раздраженно глотнула шоколад и закашлялась, до того горячим был напиток.
- Осторожней, - Хальгрим подал платок. - Не спешите. А Лэрдис… не всегда была такой.
- Зачем она… - кажется, сегодня день недоговоренностей, но Кэри очень сложно подобрать правильные слова.