Забытые смертью

— Аленка! Устала ты! Отдохни! Давай я помогу тебе. Не обижайся. Я очень стараюсь, поверь. Я уже подал заявление в кооператив. Выплатил половину положенного. Я работаю, как вол! Поверь, ночей не хватает. Сплю по три часа! На нашу квартиру зарабатываю. Обещают к будущему Новому году заселить. Надо подождать, потерпеть. Всего-то год! И увезу я тебя отсюда!

— Куда? Ну что ты фантазируешь? Володька! Пора и повзрослеть! Мне три года нужно здесь отработать, — расплакалась девушка.

— Мы распишемся! И тебя отпустят! Я хоть сейчас в загс готов! Ну, перестань реветь!

— Талант у тебя однобокий! Зачем мне расписываться? Ведь это ничего не изменит. Сломать окончательно жизнь? А разве мало ты у меня отнял? Целые пять лет! В мужья сегодня нужны не художники, а мужчины! Пробивные. Мечтатели лишь для досуга. В любовники! Мне такое пока не с руки.

— В любовники? Хорошенькое место мне отвела! Вон как меня отрезвила! Жалеешь о прошлом, я виноват? Ну, подскажи, что бы ты на моем месте сделала? Или год подождать не сможешь, если любишь?

— Я сегодня жить хочу! Каждый день, а не мучиться в этой дыре!

— Опомнись! Разве я тебя сюда послал?

— Нет, не ты. Но из-за тебя я наказана.

Лишь к ночи, перестав упрекать и плакать, она уснула на раскладушке. Володька спал на полу. Какой там праздник? Настроение было испорчено вконец. И, встав утром разбитым и усталым после вчерашнего разговора, решил вернуться в Киев.

Он надеялся, что Аленка извинится за вчерашнее, попросит его остаться на праздники. Но… Она вздохнула с облегчением. И, кажется, обрадовалась.

Володька долго не писал ей. Ждал, пока сама образумится. Но она молчала.

Приехавший к нему отец спросил об Аленке. Володька ответил, что был у нее, что ждет она. Рассказал о кооперативной квартире. Отец обещал наскрести оставшуюся сумму и прислать переводом.

— Остальное — за вами. Теперь медлить ни к чему! Расписывайтесь! Сыграем свадьбу! — И через неделю, как и обещал, прислал деньги.

Парень отдал их в кооператив и пошел посмотреть, как идет строительство дома. Там оставались лишь отделочные работы.

— Зинка! Неужели я в своей квартире заживу? С Аленкой на Новый год вселимся! Увезу я ее из деревни. Уже договорился. Ее в школу возьмут работать преподавателем. По биологии. И пришкольный участок отдадут под ее начало. А не захочет — в селекционную лабораторию пойдет. Там тоже есть место для агронома! — радовался Володька.

— Милый мой дружок! Угомонись. Успокойся! Я очень рада за тебя. За то, что скоро будешь иметь свою крышу над головой! Но… Об остальном, кажется, тебе забыть придется…

— Аленка? А что с нею? Откуда ты о ней можешь знать?

— Земля слухом полнится. Ты когда ее видел в последний раз?

— На Новый год!

— Давненько. А она тебе пишет?

— Поздравила с днем рождения. Открытку прислала. Написала, что скучает и ждет…

— Съезди к ней. Но не предупреждая. Постарайся в субботу ночью попасть к ней. Но больше меня ни о чем не спрашивай, — попросила Зина.

Володька стоял обалдело.

«Почему — не предупреждая, да еще ночью, обязательно в субботу? Чепуха какая-то!» — думал он и все же в первую же субботу утром сел в поезд. От райцентра до села прошел пешком семь километров. По дороге вспоминал, как трудно было ему выдержать разлуку с Аленкой.

Он не писал ей целых два месяца. А потом поздравил с Восьмым марта. Да и то скупо, сухо. А через две недели она прислала открытку. Вспомнила…

«Что я ей отвечу, если спросит, почему не предупредил о приезде? Скажу — соскучился. Вырвалось время. Предупреждать было некогда. Кстати, порадую, что в квартире уже отделочные работы идут. Сантехники свое закончили. Ну, насчет работы порадую. Пусть знает, что не только рисовать умею. И о пяти годах — зря жалела», — думал парень, подходя к деревне.

Вот и дом ее. Свет в окнах теплится. Значит, не спит. «Что она делает?» — решил заглянуть в окно.

Сквозь плотные занавески ничего не увидел. До слуха донесся приглушенный смех.

«Гости? Свои, деревенские, наверное? И то ладно, хоть не скучает», — шагнул он на крыльцо и резко открыл дверь.

— Володька! Не может быть! — вскочила из-за стола Аленка, загораживая собой подвыпившего Тараса, сидевшего напротив в расстегнутой рубашке.

— Аленка! Чего вскочила? Давай выпьем за нашу любовь! — Тот не увидел Володьку.

— Да ты, как вижу, не скучаешь здесь? А я-то поверил тебе! — Володька оцепенело стоял у двери. — Кого же теперь упрекать будешь? Кто пять лет врал?! Дрянь! Тварь! — Он хотел уйти, но тут встал Тарас. Отодвинул с пути Аленку и, подойдя, сказал, ухватившись за стену:

— Отзвонила твоя пора! Моя Аленка! Моя баба! Понял? А ты отваливай! Ты проиграл! Я забираю ее. К себе! Домой! Насовсем! Я ее сюда впихнул, я и вытащу! А ты — шмаляй! Третий всегда лишний. У нас все на мази! Ты знаешь, кто я? Захочу — пальцем размажу! Всюду достану! И не светись здесь больше. Спета ваша песня! Доперло, художник? — дохнул в лицо пьяно и, толкнув дверь, открыл настежь. — Сам сгинешь иль помочь? — спросил осклабясь.

Володька через плечо Тараса глянул на Аленку. Та стояла молча, отвернувшись к окну.

Володька отжал Тараса плечом к стене, сказав грубо:

— Не дергайся, а будешь трепаться много, пожалеешь. — И спросил Аленку: — Он правду сказал?

— Почти, — ответила та тихо.

— Что значит почти? — возмутился Тарас, трезвея.

— Через неделю я уезжаю отсюда! Это правда! Тарас помог. На опытной станции буду работать. Какой ценой мне это удалось, теперь уже не твое дело.

— Ты стала ему женой?

— Живу я с нею! Проверить хочешь? — ухмылялся Тарас злорадно, крутя фигой перед Володькой.

— Что ж, счастья вам! — выдохнул трудно и бросил в лицо Аленке: — Не скучай больше!

— Подожди немного, я кое-что хочу сказать тебе. — Аленка, побледнев, решилась на что-то.

— Расстаться не можете? — оглядел обоих Тарас и, отойдя к столу, грузно сел на табуретку. Налил вино в стакан. Хотел сказать, но Аленка опередила:

— Я ждала тебя все годы! А ты что сделал, чтобы мы были вместе?

— Купил квартиру Договорился насчет работы для тебя. Оставалось совсем немного. Квартира будет к декабрю готова. Я писал о том. Это все, что смог. Но ты не дождалась…

— Квартира? Это всерьез? Или опять фантазия?

— Она уже выкуплена. Полностью. Двухкомнатная. Кооператив, — подтвердил Володька и, помолчав, добавил: — Только хозяйкой в ней тебе не быть.

— Да я и не жалею. Ведь тебе, прежде чем завести семью, надо стать мужчиной. А для этого не о кисти думать надо. Ну что ты умеешь, помимо своего малеванья? Ничего! Ровным счетом — ноль! У тебя руки, как у девушки! У белоручки! Ни одного мозоля. От тебя мужчиной не пахнет. А и художник, видно, неважнецкий. Ни одной картины! Вон твои ребята, с кем ты учился, уже выставки имеют. О них по радио говорят, в газетах пишут. А ты — как червяк! В бумагах зарылся! Ни в личной жизни, ни в работе ничего не сможешь добиться. Никчемная серость!

— Не всем дано летать! Одни живут, как звезды, другие, глядя на них — любуются! У каждого своя судьба! Да и о чем мы спорим? Кто лучше? А зачем? Ведь все уже в прошлом. Прощай! — Володька шагнул через порог в темноту улицы.

Ох и щемило у него на сердце, когда возвращался в ту ночь пешком из села в райцентр! Когда приехал в Киев, загрузил себя работой по горло.

Как он сумел дожить этот год, Володька не знал. Он без радости вселился в квартиру. Одиноко встретил Новый год. И вдруг ближе к полуночи в дверь к нему позвонили.

Зинка пришла без приглашения. Разрумянившаяся с мороза, она поздравила Володьку с праздником, заставила вскипятить чай, тормошила, вытаскивала из депрессии. Он рассказал ей о поездке к Аленке. Зина не удивилась.

— У Тараса есть сестра. Она подруга одной из девчонок, что живет в нашей комнате. Потому я знала о многом раньше тебя. Теперь уже неинтересно знать о продолжении той истории, но я все же расскажу, если хочешь.