Обряд Ворлока

— Меня так вообще ничего не остановит. — Олаф пристроил ножны с мечом за спиной и все примерялся — удобно ли выхватывать оружие, хватит ли длины руки.

Игни только крякнул. Да его никто и не спрашивал — молодой, право голоса на воинском совете заслужить еще надо. Вратко от всей души надеялся, что он-то заслужил уважение старших и более опытных товарищей. Уж во всяком случае, рот ему никто не затыкает и подзатыльник отвесить не примеряется.

— До леса я иду первым, — тоном, не терпящим возражений, сказал кормщик. — Следом Подарок, потом Игни. Замыкает Олаф.

Новгородец рассеянно кивнул. Он во все глаза рассматривал склон ближнего холма и колючие заросли терна, выискивая подтверждение или опровержение слов волшебниц. Ну, никак не мог поверить парень в то, что время течет под холмами и над холмами по-разному. Да и кто смог бы? Тут нужно быть или настолько высокоученым, превзошедшим разные мудрые науки, о которых заезжие в Новгород греческие купцы только вскользь упоминали, или верить услышанному всем сердцем, сильнее, чем приверженцы Христа в Страшный Суд. А словен, как водится, должен сперва пощупать, а потом уж поверить.

Вот он и щупал. Пока глазами.

Ясеневый лес, уходящий вверх по склону, дышал сыростью. Кое-где у основания стволов серел непротаявший снег. Неужели это от его заклинания? «Встань туман студеный, стылый след укутай…» Если да, то и вправду, прошло сутки-двое, не больше — под небом, затянутым низкими тяжелыми тучами, снег может пролежать столько даже в вересне.[23] А если нет? Вдруг в Нортумбрии такая погода — самая обыкновенная для середины осени? Сырая листва под ногой, холодные капли с листьев, мутный белесый туман, стелющийся между деревьев…

«Что ж, — рассудил Вратко. — Пускай мокреть, пускай холод, зато следы лучше видно. Ведь хочешь, не хочешь, а придется становиться следопытом — на викингов надежды никакой. Гуннар, поди, может различить до десятка цветов неба над окоемом, предсказывая бурю или безветрие, по оттенку воды скажет глубину моря, а по запаху ветерка — далеко ли до берега, но в лесу его хватает только на то, чтобы ходить не ломая хворост под ногами. А Олаф и того хуже, то и дело цепляется курткой за ветки терновника, а после шипит себе под нос неразборчивые ругательства».

Они шагали гуськом. Кормщик нес Злое Жало наперевес, будто бы каждый миг ожидая нападения. Густая трава мягко подавалась под сапогом. Эх, летом бы здесь поваляться, рухнуть лицом вниз и дышать, дышать, дышать… Но сейчас при одной мысли о том, чтобы упасть в траву, парень поежился — голенища очень быстро промокли. То ли дождь недавно прошел, то ли туман садится. Скорее все-таки туман. Да какой! Плотный, поземный, густой, как молоко. Он наползал на холмы, как прилив на прибрежные скалы, медленно и неотвратимо. Длинные языки его выползали из того самого леса, что отделял Полые Холмы от Дервента и оседлавшего реку Стэмфордабрюгьера, леса, в глубине которого прячется убогая хижина, приспособленная заговорщиками для своих встреч. Если уж искать Хродгейра, то начинать нужно оттуда.

— Смотри, Подарок! — Гуннар ткнул концом копья под ноги.

Словен подошел, наклонился. Пригляделся. Да. Точно. Земля взрыта, повсюду разбросаны комья, трава вырвана с корнем. Вратко наклонился, приподнял ошметок дерна, попробовал пристроить его на место.

— Зачем это ты? — удивленно проговорил Игни.

— А! Сам не знаю… — отмахнулся новгородец.

Ямка выглядела округлой, будто срезанной. Точно! Вот оно — отпечаток подковы. Рядом еще один. Выходит, именно здесь Хродгейр сцепился с рыцарями Эдгара Эдвардссона.

— Отойдите все! — решительно скомандовал словен, опускаясь на четвереньки..

Викинги повиновались. Они отлично знали свои слабые стороны и не пытались советовать уроженцу далекой Гардарики.

Света не хватало: солнечные лучи с трудом пробивались сквозь заслон дождевых туч, теряя при этом почти всю силу, а тут еще и туман наполнял воздух влажной дымкой. Но Вратко ясно различал отпечатки копыт… Ого! А вот и ступня. Пятка впечаталась глубоко. Возможно, человек стремительно разворачивался. Зачем? Ответ очевиден. Для удара мечом.

Словен пополз как огромный, нескладный жук. Крови не видно. Ну, так это неудивительно: чародейский снег, потом дождь. Хотя… Дождя могло и не быть.

Еще след!

А вот и буроватый стебелек. Кровь?

Парень потер травинку пальцем. Нет, просто пожухла к осени.

Туман сгущался. Приходилось едва ли не упираться носом в землю. Как собака или как мышкующий лисовин. Вратко усмехнулся, представив себя с хвостом и настороженными ушами.

Глупости какие в голову лезут! А надо делом заниматься.

Он снова пополз, забирая по кругу около найденных отпечатков сапог. Ничего… Никаких иных отметин — только выковырянный дерн и смятая трава. Ни звена от кольчуги, ни осколка от клинка, ни щепки от щита.

Может, это и хорошо?

Хродгейра взяли в плен. Оглушили или договорились полюбовно, это уже не важно…

Нужно сказать викингам.

— Гуннар! — негромко позвал Вратко.

Тишина. Никакого ответа.

— Гуннар!! — пришлось крикнуть погромче.

Вроде бы кто-то откликнулся. Но звук казался слабым, будто бы он пробивался сквозь мешковину.

Ну да, ну да… Это туман. Он всегда глушит, скрадывает любой шум.

Не зря, когда идешь в сырой мгле, душу охватывает страх. Будто бы любой враг может незаметно подкрасться и наброситься на тебя. Зверь какой-нибудь: волк там или медведь. Леший или кикимора болотная, чудо-юдо на мягких лапах… Кое-кто, пытаясь взбодриться, начинает громко петь, разговаривать сам с собой в полный голос, но от этого легче не делается. Голос не успевает пролететь и пары шагов, как вязнет, теряется, как будто глушит тебя кто-то. Или что-то.

Вратко поежился. Не хотелось бы заблудиться и потерять своих.

Парень быстро пошел в направлении, откуда послышался ответ Гуннара.

Да где же эти викинги? Сколько можно идти!

— Гуннар! Олаф! Игни! — Словен прислушался и вновь позвал: — Игни! Гуннар! Олаф!

Ничего.

Мертвая тишина. Липкая, обволакивающая.

— Олаф!!! — заорал Вратко изо всех сил.

— …о-о… — донеслось справа.

Словен побежал на звук, тщетно старясь придушить зарождающийся ужас.

Никого!

— Гуннар!!!

— …ра-а-а…

Теперь уже слева.

Да что же это такое!

Неужели заблудился?

И что теперь делать?

Новгородец заметался.

В глубине души он понимал, что совершает большую ошибку. Нужно передвигаться неторопливо, находя приметные знаки — камни, кусты, промоины в земле. Кричать громко и протяжно. Можно не звать никого по имени, а просто тянуть один и тот же звук. Так викинги гудят в рог, когда их дреки попадает в туман.

Но он испугался и ничего не мог с собой поделать.

Бросался вправо, влево, вперед, назад.

Падал, вскакивал и вновь бежал.

Меч Рагнара бился о лодыжку, норовил попасть между ног — не из-за него ли Вратко свалился во второй раз?

Скоро он окончательно потерял направление и даже под пытками не сказал бы, где север, где юг, в какой стороне лес, а в какой — холмы.

Это же надо! Корчил из себя следопыта, хвастался — хоть и не вслух еще, наглости не хватило — перед товарищами, что запросто по лесу ходит… И что? Потерялся, как оголец голоштанный!

В отчаянии Вратко упал на колени и завыл, разбивая кулаки о невесть откуда взявшийся шершавый валун.

— Дурень! Дурень! Куда ты теперь?

На глаза навернулись слезы бессилия.

Острые камешки впивались в кожу, порты промокли насквозь и пропитались водой. Капли влаги оседали на волосах.

Наконец парень застыл, вцепившись пальцами в метелочки травы. Жесткие, колючие кисточки странным образом успокаивали.

«Может, это одна из волшебных трав, которые Керидвена в котел сыпала? — проскользнула глупая мысль. — Ну, тебе-то они не помогут. И никто не поможет. Рассчитывать не на кого. Сам себя не спасешь — никто не спасет».

23

Вересень — сентябрь.