Ложь во спасение

— Нет, но…

— Тогда почему ты утверждаешь, что я не прав? — Чейз даже не дал ей договорить. — Давай пройдемся по магазинам… и ты переубедишь меня, если только это вообще возможно, — он говорил с уверенностью, которую ничем нельзя было поколебать.

Он смотрел тяжелым мрачным взглядом, брови были надменно подняты, рот искривлен в злой усмешке. Он не из тех людей, которые будут извиняться за то, что кого-то унизили.

— Чейз, — сказала Таша холодно, — тебе еще нужно здесь с кем-нибудь переговорить?

— Нет.

— Ну, тогда пойдем.

— Как хочешь. Рад был увидеть тебя, Фил, извини, что нет времени поговорить, но, когда человек женат, его жизнь уже не принадлежит ему.

Таша, не дожидаясь еще каких-нибудь язвительных замечаний Чейза, развернулась и пошла прочь. Она услышала за своей спиной недоуменное перешептывание, но не захотела здесь больше оставаться ни на минуту. Чейз догнал ее.

— Ты не попрощалась с Филом, — с насмешкой сказал он, — это невежливо, Таша.

— Я не хочу с тобой разговаривать, — сквозь зубы процедила она; если бы не люди, окружавшие их, она взорвалась бы. Сейчас ее раздражало не только его высокомерие, но и его постоянные насмешки над ней.

Он достал мобильный телефон, набрал номер и попросил шофера заехать за ними.

— Не переживай, милая, я попрощался за двоих. Пожелал ему удачи на новом поприще, она ему сейчас очень будет нужна, — Чейз говорил так, как будто ничего особенного не произошло.

Таша не ответила, она хранила молчание все время, пока они ехали домой. И только когда лифт остановился на их этаже, она в ярости повернулась к нему.

— Как ты мог, Чейз? У тебя нет права смешивать людей с грязью.

Он сдвинул брови.

— Прекрасное замечание. Что-нибудь еще хочешь сказать? Если нет, то я, пожалуй, удалюсь к себе и почитаю Спинозу.

Чейз сунул руки в карманы и повернулся, чтобы уйти. Таша возмущенно остановила его.

— Нет! Ты не можешь вот так уйти. — Она была вне себя. Он не обратил на нее никакого внимания, поэтому Таша обогнала его и посмотрела ему в глаза. У нее появилось огромное желание расцарапать ему лицо. — Если не умеешь держать себя в руках, общайся только со своими приятелями, богатыми и удачливыми. А ты любишь поиздеваться над более слабым. Человек пытается встать на ноги, и его необходимо просто поддержать.

Чейз посмотрел на нее со странным выражением и сказал:

— Могу все объяснить, коль ты этого желаешь.

— И что же? — Таша с вызовом вскинула голову.

Он пожал плечами.

— Я взял тебя на вечеринку, где, по твоим словам, собрались одни снобы. Пойми, эти люди должны все время вести борьбу за место под солнцем. Согласен, это делает их циничными, эгоистичными, а порой просто злыми, но, ради бога, Таша, они все, безусловно, талантливые люди. А талантливым людям можно простить все… — Чейз помолчал. — Да, я не сдержался. Стоило мне отвернуться, и ты уже стоишь и мило щебечешь с этим болваном, с человеком, который ничего стоящего в своей жизни не совершил. Я могу понять все что угодно, но как можно тратить время на посредственность?!

Она нахмурилась, потому что была не согласна с ним. У нее создалось впечатление, что Фил совершенно не похож на того безвольного неудачника, каким его изобразил Чейз. Фил показался ей интересным, способным человеком, единственная беда которого в том, что у него нет денег. Таша была уверена, что, если бы не этот его недостаток, Фил смог бы сделать что-то очень интересное и необычное.

— Да, но даже если это и правда, ты не можешь так поступать с людьми. Я не подходила к нему, просто рассматривала картину Сезанна, на меня никто не обращал внимания, а он со мной заговорил и был очень мил.

Чейз схватился за голову.

— Ты не слышишь меня, не слышишь себя. Почему ты не подошла к тем, с кем уже знакома? — он начинал закипать.

— Потому что они не хотели меня замечать. — Таша чувствовала, что проигрывает. Она прекрасно понимала, что у нее нет того, что Чейз любит в женщинах, того, что есть в Тони, которая никогда не позволит игнорировать себя.

— Я так и думал, что ты это скажешь, — сказал он раздраженно, — ты недооцениваешь себя. Вбила себе в голову, что никому не интересна, и прячешься в дальнем углу, где какой-нибудь неудачник будет жаловаться на свою жизнь, а ты — жалеть его, видя в нем родственную душу. — Чейз нетерпеливо пошарил по карманам. — Но вы с ним разные люди, поверь мне. — Эти слова польстили самолюбию Таши, но ей не нравился тон, которым он разговаривал с ней. — По какой-то непонятной мне причине ты чувствуешь себя счастливее с неудачниками. Или, может быть, ты ощущаешь себя свободной только в окружении людей, которые не могут с тобой соперничать, и тебе от этого морально легче?

— Это неправда, — горячо возразила Таша. Она в отчаянии отвернулась от него, так как чувствовала, что вот-вот разрыдается.

— Нет? — Он скептически посмотрел на нее. — Я, естественно, в подметки не гожусь Джереми, он всегда был самым лучшим. Такой терпеливый, добрый и все понимающий. А теперь еще и Фил. Если ты не знаешь, я тебя просвещу: он живет за счет женщин. Вероятно, сейчас у него затишье, вот он и ищет новый кошелек.

На миг Таша прикрыла глаза. Она не понимала, что сейчас руководит им. Таша была уверена, что это не ревность. Может, Чейз ненормальный? Сколько она разговаривала с Филом? Минут пять? И он уже решил, что Фил заинтересовал ее? Ведь Чейз не любит ее, тогда к чему подобные сцены?

— Чейз, — нетерпеливо произнесла она, — не забывай, я говорила с ним всего минут пять. Он довольно милый человек, но не более… Кроме того, никто ничего не знает обо мне. Мои деньги его не могут заинтересовать, ведь он не догадывается о том, что мой отец богат.

— Нет, — еще более сердито сказал Чейз, — но он узнает об этом.

Таша оторопела. Как можно подозревать в таких страшных вещах человека, который ничего плохого не сделал ни ей, ни ему? Все-таки Чейз безжалостный, несправедливый человек. Неужели он думает, что ею можно заинтересоваться только из-за денег? Подобная мысль просто оскорбительна.

— Все, что ты говоришь, ужасно.

Он пожал плечами.

— Я реалист. У него серьезные финансовые проблемы, и для него всякий метод хорош.

Она вновь подумала о Филе. Нет, он не был похож на человека, о котором ей говорил Чейз.

— Ты циник и судишь о людях исключительно по себе.

Чейз был ошеломлен.

— Наверное, это мой недостаток, но я не ищу женщин, которые за меня заплатят, и думаю, что я прав. Знаешь, когда я выступал со своими музыкантами, часто встречался с преуспевающими людьми. Тогда я относился к ним очень скептически, меня раздражала их самоуверенность, я считал их не слишком умными самовлюбленными выскочками. А теперь мне тридцать один год, я сам занимаюсь бизнесом и начинаю понимать этих людей. Важно оказаться в нужном месте и в нужное время. А для этого нужно сделать все. — Он посмотрел ей в глаза. — Я никогда не рассчитывал, что ты меня поймешь, Таша. Я всегда делал то, что хотел, всегда добивался нужного мне результата и не могу сказать, что разочарован. Забавно, но я думал, что и ты нашла то, что тебе нужно. Ты должна понять, что нельзя сторониться людей лишь потому, что они не нуждаются в твоей помощи.

Таша видела, что он несправедлив: не ее вина, что все ее приятели всегда надеялись только на нее.

— Знаешь, меня не очень интересуют твои успехи. Но у тебя есть привычка хватать за горло тех, кто оказывается у тебя на пути, хотя ты никогда не позволишь себе этого с равным себе. Я считаю, что ты поступил безобразно. Жаль, что ты этого не понимаешь.

— Ладно, скоро узнаем, кто был прав. Возможно, даже вероятнее всего, уже завтра. — Он на мгновение о чем-то задумался и улыбнулся. — Ты убедишься, что я был прав, если же нет, то я принесу ему свои извинения. Я предложу ему кругленькую сумму, и мы посмотрим, как он поступит.

Чейз подошел к столу и взял чековую книжку.

— Время платить, — сказал он, что-то небрежно написав на листке, — одна тысяча долларов будет выплачена мистеру Джонсу, если он не позвонит тебе до конца этой недели.