Неправильный рейд

Мои преследователи были до безобразия беспечны. Я лежала там же, на полу у стены, где и потеряла сознание, только лодыжки и кисти были связанны белой тканью. Сначала я решила, что это бинты, и освободиться будет проще простого, но это оказалась исполосованная простыня. Ее разорвать было в разы тяжелее.

Дрова кололи в пустовавшей комнате, справа от туалета. Там же трещала разрываемая ткань, кому-то требовались еще веревки, но кого связывать, если оставшиеся на этаже были заодно? Или кто-то еще пошел против течения?

— Какого хрена, а? — сквозь хруст простыни различила я Пашин голос. — Я тебе говорил, не усердствуй. Мне лишние проблемы не нужны.

Дровосек прервался и с одышкой сказал:

— Слышишь, это я подставляюсь, а не ты.

Это был Валера. Ломать в комнате он мог либо платяной шкаф, либо одну из деревянных кроватей. Но зачем?

— Слышишь! — Рявкнул на него Паша. — Когда обоих заметут, разбираться не будут! Я не просил избивать медсестру и санитара до полусмерти! Я просил убрать их с дороги, а это значит, связать, вставить кляпы и запереть в комнате. А еще закрыть входную дверь! Это было первое, о чем я просил, слышишь меня? А теперь у меня на руках три тела на издыхании! И если ты еще раз….

Пашина тирада прервалась на полуслове. Валера что-то шипел, чередуя слова матом и изощренными угрозами, и из коридора этого почти не было слышно. Сводилось все к тому, что даже, если он, Валера, действует под Пашиным началом, еще не значит, что Паша здесь главный и если он, Валера, захочет, то сбежит отсюда сам и кое-кто другой останется расхлебывать эту кашу, уж он-то постарается.

— Ясно?! — в довершении гаркнул Валера.

В ответ Паша почему-то долго кашлял, а потом прохрипел: «Да». Валера продолжил колоть казенную мебель.

Разговаривать они больше не собирались. Голова кружилась от того огромного выбора действий, какие я могла предпринять. Я могла остаться лежать в коридоре и делать вид, что до сих пор нахожусь в обмороке. Могла доползти, как гусеница, к двери, ведущей на лестничные пролеты, но после Валериного фиаско Паша наверняка собственноручно ее запер. Можно было спрятаться в одной из комнат, только не понятно зачем. Можно было найти Тома и Симку, но тоже не совсем понятно, кому это нужно было больше. Том от меня уже отвернулся, а Симка?... 

С другой стороны Паша кричал о том, что их «обоих заметут», значит, Тома и Симку тоже могли обезвредить. В этом Пашу даже можно было понять — это была не лучшая идея бежать всей толпой. Вот только Валера мало походил на дрессированную собачонку, послушно исполняющую все Пашины приказы. Валерина самостоятельность с каждым часом только зашкаливала и он, наконец, в открытую объявил, что не намерен танцевать на задних лапках в надежде получить поощрительный сухарик. Теперь Паша готов был вот-вот встать на цыпочки и исполнить «казачка», лишь бы не очутиться за бортом собственного плана.

А ведь это Артем подкинул идейку о побеге, а потом вовремя сбежал в одиночку. Что он осознанно пошел на этот шаг, я больше не сомневалась. Артем знал, на что давить в разговоре с Шахраз и одного только крика ему показалось мало, поэтому он решил воспользоваться запрещенным приемом — указать на календарь. Удивительно, что только я отреагировала на это так болезненно. Впрочем, за это нужно было сказать спасибо Делаверу, но вряд ли остальные только из-за шока, вызванного нелогичным поведением Артема, пропустили мимо ушей словосочетание «майские праздники». На первом ночном заседании Том сказал, что находится здесь четыре месяца. Возникал вопрос, откуда все знали о календарном времени? И собственно, почему об этом не знала только я?

Итак, Артем сбегает от нас в карцер, Делавер сообщает обо всех наших планах Шахраз, и происходит это почти одновременно. Либо Артем заранее знал о предательстве Делавера, либо у Делавера была своя причина тянуть лямку, чтобы не сдавать нас начальству. «Ты не вылезаешь из одиночки, тебе постоянно прописывают двойные порции. На долго тебя хватит? Мой метод лучше», — ответил Делавер Артему после того, как тот очередной раз вернулся из карцера. Что же, методом Делавера было сдать всех нас и выйти на свободу за примерное поведение? Они с Артемом когда-то были друзьями, может, ими и остались и только разыгрывали семейные сцены на публику?

Тогда вполне логично, если Делавер предупредил меня для отвода глаз и Артема по дружбе, тот не дурак и спрятался в карцере, чтобы не вызвать подозрений и переждать бурю. Управление побегом берет в свои руки Паша, который в первые же часы под напором головореза Валеры теряет лидерство. И если у Делавера, и у Артема было по личному, разработанному плану, в который ни один из них не хотел никого посвящать, у двух заговорщиков, оставшихся на этаже, от изначального плана остались только ошметки. Я сбилась со счета, сколько интересов пересекалось в этом коридоре с взбудораженной ковровой дорожкой.

Серый усик дыма с резким запахом гари скользнул из комнаты в коридор.

— Больше тряпок кидай, не жалей, — сказал Валера.

— Плохо горит, — виновато ответил Паша.

— Окно открой.

В коридор вместе со сквозняком хлынули клубы окрепшего и потемневшего, как тучи перед грозой, дыма. Я поползла гусеницей вдоль стены к холлу. Вряд ли в их планы входило искать меня. Связали и ладно.

— Слышь, я тут решил, — донеслось до меня, но треск горящей мебели поглотил тишину и остаток разговора.

Я спряталась за ближайшим креслом и попыталась высвободить руки. Почему клиника ничего не предпринимает? Ведь они уже наверняка знают о захвате этажа. Где оперативное реагирование? Милиция, в конце концов?

Едкого дыма горящей ткани становилось все больше, пожарище завывало на сквозняке, жадно глотая свежий кислород из раскрытого окна. Нужно было бежать и быстрее, но на окнах были решетки, а единственные двери заперты. Если я открою окно в холле, сквозняк только усилится. Конечно, огонь не сразу доберется до меня, сначала ему придется миновать весь коридор. Быстрее до меня доберется Валера или Паша. Где же Симка и Том?

Словно отвечая мне, в одну из дверей изнутри палаты стали колотить чем-то тяжелым. Ведь таким и был Пашин план — связать и запереть в комнатах. Чья же была гениальная идея напоследок еще и поджарить всех?

Кто-то один, кашляя и прихрамывая, бежал по коридору.

— Света, ты где? Не бойся! Светочка, — жалобно добавил Паша. — Том, сейчас я открою дверь! — заорал Паша. — Только отойди… Ну, отползи от двери, она же во внутрь открывается. Погоди, сейчас.

Он звенел ключами, которые выпрыгивали из его дрожащих рук, а глаза резал ставший абсолютно черным дым. Если Паша одумался и нейтрализовал Валеру, то можно пойти ему на встречу. Если это не очередная подстава.

Паша открыл дверь, с бормотанием развязал Тома, который тут же налетел на него с кулаками.

— Какого черта? Что это такое?!

— Настя! Настя! Надо найти Настю! — кричал Паша в ответ.

Они кинулись открывать, видимо, нашу с Симкой комнату. Я уже доползла до окна в холле, распахнула его и сделала несколько глубоких вздохов чистого воздуха.

— Настя! Настя! Очнись!

Похоже, угарный газ добрался до Симки раньше горе-спасателей. Том вышел в холл, держа Симку на руках, Паша плелся следом.

— Открывай! — закричал Том, указывая на дверь.

— Меня развяжите, — подала я голос.

Том уложил бледную Симку в кресло и развязал мои путы. На Паше лица не было, он по-прежнему стоял у дежурного поста, рядом с ненужным завтраком, понурив плечи.

— Чего стоишь? — кричал Том. — Открывай, а то изжаримся сейчас все!

— Ключей нет! Валера! Выбросил в окно! — казалось, Паша сейчас заплачет. — Сказал, никто не выйдет!

— А сам Валера где? — спросила я.

— Я его по голове полкой ударил.

— Подойдите окну, тут хотя бы воздух чище.

— Мы можем потушить огонь? — спросил Том. — Там туалет рядом. 

— Носить воду не в чем, — ответила я. — Паша, где медсестра и санитар? Все еще в туалете?