Страница 92 из 129
5. …праздник первого дня Сы. — Первый день под циклическим знаком сы в третьей луне. В этот день древний обычай велел отправляться на реку и с орхидеей в руках мыться, отгоняя все нечистое, накопившееся за зиму. Конфуций этот обычай весьма одобрял. Впоследствии стали пользоваться этим днем для больших собраний ученых стихотворцев, которые тут же, на берегу реки, слагали стихи, присуждали премии отличившимся и штрафовали вином плохих собратьев. Частый мотив в китайской поэзии.
6. …подтянула ей «фениксову прическу» — феникс и его самка — самые любимые в Китае символы супружеского счастья. Женские головные украшения, особенно брачная шапка, изображают летящего феникса. Так было сначала принято для цариц и придворных дам, а потом мода, конечно, распространилась и на весь женский Китай. «Фениксова прическа» не только формой своей, но и шпильками, заколками и т. д. напоминает голову феникса.
7. …у Западной Ши. — Западная (по месту жительства ее родных) Ши (Сиши) — знаменитая красавица древности. Пораженный ее красотой и особенно ее совершенно необыкновенным и мастерским кокетством, южный князь постарался воспитать в ней это умение до чрезвычайных размеров и затем… подослал к своему сопернику, которому она до того вскружила голову, что коварному князю ничего уже не стоило его разбить и захватить его владения.
8. …тыквенные семена. — То есть белые зубы. Образ, известный еще в древней, классической поэзии Китая.
9. …старик отец начнет отделяться от своего трупа. — То есть после смерти его труп начнет исчезать, как полагается бессмертному, перешедшему в это состояние после внешней смерти.
10. Купивший жемчуг не ценил жемчуг, а ценил коробку. — Одна из притчей мыслителя III в. до н. э. Хань Фэй-цзы говорит, что некто продал другому человеку жемчуг, для которого он сделал коробку из мимозы, надушил ее пахучим перцем, обвил ее розами и перевязал изумрудным листом. Покупатель взял коробку, а жемчуг возвратил продавцу.
11. …не давал ему взглянуть в книги. — Евнух Чоу Шилян, служивший в IX в. танскому государю У-цзуну, учил сотоварищей: «Смотрите будьте осторожны: не давайте царю читать книги и приближаться к ученым-книжникам, а то, как только он увидит, в чем было процветание и где была гибель царств и династий, он ощутит в сердце тревогу — и нас всех казнит».
Перевод и примечания В. М. Алексеева.
Цяонян и ее любовник
В Гуандуне жил потомок чиновной знати, некий Фу. Когда ему перевалило за шестьдесят, у него родился сын, названный им Лянь. Мальчик был чрезвычайно толковый, но кастрат от природы, и в семнадцать лет у него в тайном месте было еле-еле — с тутовый червяк. Об этом по слухам знали не только поблизости, но и дальние жители, и никто не хотел выдавать за него дочь. Старик уже решил, что ему судьба остаться без продолжения рода, тужил, горевал дни и ночи… Однако положение было безвыходное.
Лянь занимался с учителем. Случайно учитель куда-то ушел, а в это время у ворот их дома остановился фокусник с обезьянкой. Лянь загляделся на него и забыл про свои науки. Потом, спохватившись, что учитель сейчас придет, весь в страхе бросился бежать.
На расстоянии нескольких ли от дома он увидел какую-то барышню, одетую в белое платье; вместе с маленькой служанкой появилась она откуда-то перед его глазами. Она разок оглянулась — дьявольская, ни с чем не сравнимая красота! Лотосовые шажки /1/ ковыляли вяло, и Лянь ее обогнал. Девушка обернулась к прислуге и сказала:
— Попробуй спросить у этого молодого человека, не собирается ли он идти в Цюн.
Служанка, и в самом деле окликнув Ляня, спросила. Лянь поинтересовался узнать, зачем это было нужно.
— Если вы направляетесь в Цюн, — ответила девушка, — то у меня есть, как говорится, в фут длиною письмо, которое я попросила бы вас по дороге передать в мое село. У меня дома старуха мать, которая, между прочим, может быть для вас, как говорят в таких случаях, «хозяйкой восточных путей» /2/.
Убежав из дому, Лянь, собственно говоря, никакого определенного направления не брал. Теперь он решил, что может пуститься хоть в море /3/, и обещал. Девушка достала письмо, передала его служанке /4/, а та — студенту. Лянь осведомился, как имя и фамилия адресатки и где она живет. Ему было сказано, что ее фамилия — Хуа и что живет она в деревне Циньской Девы, в трех-четырех ли от северных городских окраин. Студент сел в лодку и поехал. Когда он прибыл к северным предместьям Цюнчжоу, солнце уже померкло. Наступал вечер. Кого он ни спрашивал, о деревне Циньской Девы решительно никто не знал. Пошел на север, отошел от города ли на четыре-пять. Уже ярко сияли звезды и луна. От цветущих трав рябило в глазах. Было пусто… ни одной гостиницы. В сильном замешательстве, увидев, что у дороги стоит чья-то могила, он решился как-нибудь у нее примоститься. Однако, сильно боясь тигра и волка, полез, как обезьяна, вверх на дерево и там прикорнул.
Слышит, как ветер так и гудит, так и воет в соснах. Ночные жуки жалобно стонут… И сердце юноши захолодело пустотой, а раскаяние жгло огнем.
Вдруг внизу раздались человеческие голоса. Лянь нагнулся, посмотрел. Видит: самые настоящие хоромы; какая-то красавица сидит на камне, а две служанки держат по расписной свече и расположились одна направо, другая налево от нее.
Красавица взглянула влево и сказала:
— Сегодняшней ночью так бела луна, так редки звезды. Заварика чашечку круглого чая /5/ — того, что подарила нам тетушка Хуа… Насладимся, право, этой чудесной ночью!
Студенту пришло в голову, что это бесовские оборотни, и по всему его телу волосы стали торчком, словно лес. Сидел, не смея дохнуть.
Вдруг служанка поглядела вверх и сказала:
— На дереве сидит человек!
Девушка вскочила в испуге.
— Откуда это взялся такой смельчак, — сказала она, — что берется из-за угла подсматривать за людьми?
Студент страшно испугался. Укрыться было уже некуда, и он, кружась по дереву, спустился вниз. Упал на землю и умолял простить его. Девушка подошла к нему, всмотрелась и, вместо того чтобы разгневаться, выразила удовольствие. Взяла и потащила его сесть с ней вместе.
Студент взглянул на нее. Ей было лет семнадцать-восемнадцать. Красота и манеры были прямо на редкость. Вслушался в ее речь — не просто говор.
— Вы куда, молодой человек, путь держите? — спросила она.
— Я, видите ли, — отвечал Лянь, — исполняю кой для кого роль почтаря!
— В пустынных местах часто встречаются страшные незнакомцы, — сказала девушка. — Спать на открытом месте опасно. Если не отнесетесь с пренебрежением к грубому нашему шалашу, то я желала бы, чтобы вы у нас остановили, так сказать, колесницу /6/.
И с этими словами пригласила студента войти в помещение. Там была всего-навсего только одна кровать, но она велела прислуге застлать ее двумя одеялами. Студент, стыдясь своей телесной мерзости, выразил желание улечься на полу. Девушка засмеялась.
— Я познакомилась, — сказала она, — с таким прекрасным гостем. Смеет ли женщина Юаньлун /7/ лечь гордо и выше его?
Студенту не было иного выхода, и он лег с ней на одну кровать. Однако, дрожа от страха, не посмел вытянуться.
Не прошло и небольшого времени, как девушка незаметно залезла к нему под одеяло своей тоненькой ручкой и стала легонько щупать у него ноги и колена. Студент притворился спящим и сделал вид, что ничего не чувствует и не понимает.
Вскоре она открыла одеяло и влезла к нему. Давай его расталкивать, но он решительно не шевелился. Тогда она стала нащупывать тайное место — и вдруг остановила руку, приуныла, с грустным-грустным видом ушла из-под одеяла, и студент сейчас же услыхал ее сдержанный плач. Весь в волнении стыда, не зная, куда деться, со злобой и досадой роптал он на Небесного Владыку /8/ за его проруху… Но больше ничего предпринять не мог.
Девушка крикнула служанке, чтобы та зажгла свечу. Та, заметив следы слез, удивленно спросила, в чем неприятность. Девушка помотала головой и сказала: