Влюбленный повеса

Дэнни чуть не рассмеялась. Занимаясь простейшим делом, Мэлори не скрывал отвращения. И поделом ему. Если бы он не забрался в дом, сейчас они не торчали бы здесь взаперти. Дэнни улизнула бы отсюда без труда, не поднимая шума, вместо того чтобы лежать на полу в надежде, что сон сморит подозрительного слугу и он покинет пост.

Но слуга, видно, страдал бессонницей. Пленников он явно собрался сторожить в коридоре всю ночь. Дэнни уже мерещился грохот захлопнувшейся за ее спиной двери тюремной камеры, и из глубин живота подкатывала липкая тошнота.

С нарастающим отчаянием она сама выглянула в окно. Мэлори вздыхал не зря: выбраться отсюда без веревки было немыслимо. Поблизости не росло ни одного дерева, на стене не виднелось ни единого карниза или выступа.

Скрутить веревку они могли бы из разорванных на полосы простыней — эта мысль пришла в голову Дэнни, когда она вспомнила, как такими же полосами Мэлори связывал ее. Но обведя комнату взглядом, она поняла, что привязать веревку не к чему. Ни один предмет здесь не выдержит такую тяжесть, как ее спутник. Ее саму — может быть, но только не его. Можно обвязать веревкой ножки кровати, но кровать узкая и слишком легкая, с деревянной рамой. А если попытаться придвинуть кровать к окну, наверняка поднимется шум.

Внезапно Дэнни осенило: слуга ждет, когда погаснет лампа! В досаде она была готова лягнуть сама себя. Ее пьяный «хозяин» мог завалиться спать и при свете, но зачем понадобился свет трезвому «слуге», которому так не терпелось вздремнуть? Надеясь, что именно так и рассуждал их тюремщик, Дэнни погасила лампу, и точно: не прошло и десяти минут, как шаги удалились но коридору и затихли на лестнице.

Все это время Мэлори так изощрялся в искусстве храпа, что Дэнни расхохоталась бы, если бы не опасалась, что здесь они застряли на всю ночь. Слуга не доверял им, иначе не простоял бы под дверью так долго. Могло быть и хуже. Слуга вполне мог разбудить хозяина, вместе с ним обнаружить пропажу и найти драгоценности в карманах Дэнни. Из такой переделки никому не выбраться.

Она зашептала Мэлори:

— Наконец-то убрался. Подождем несколько минут, когда он ляжет.

— А что потом?

— А потом отопрем замок и удерем.

— Ты умеешь?

Дэнни фыркнула.

— А как же! И всегда держу при себе отмычку.

Она вынула из шляпы толстую булавку и принялась ковырять в замке. Открыть его оказалось пустяковым делом. Как любой замок в спальне.

Не прошло и нескольких секунд, как Дэнни объявила:

— Готово. Выйдем через парадную дверь. Раз слуга знает, что мы были здесь, можно оставить ее незапертой.

По дому она прокралась, не оглядываясь и не проверяя, следует ли за ней Мэлори. Едва очутившись снаружи, она сорвалась с места и остановилась, только добежав до леса. Но лишь затем, чтобы перевести дух и осмотреться. Заметить фонари кареты в густой листве удалось не сразу. К тому времени, как Дэнни разглядела их, ее догнал Мэлори.

Всю оставшуюся дорогу до кареты он вел ее за локоть. Дэнни попыталась вырваться, но ее спутник только крепче сжат пальцы. Он явно не доверял ей и подозревал, что она готова сбежать вместе с драгоценностями.

Поскольку на этот раз рядом не было вооруженного слуги, близость Мэлори показалась Дэнни невыносимой. Взвалить его руку на плечо раньше, когда они поднимались по лестнице в доме Хеддингса, ее заставил леденящий ужас. Но теперь от него не осталось и следа. А длинное тело Мэлори опять прижималось к ней, она ощущала прикосновение его сильной ноги, бедра, груди, понимала, что идеально помещается у него в руках, чувствована жар, исходящий от мужского тела — или от ее собственного? И невольно вспоминала, как дьявольски он красив, хотя в лесной темноте не могла разглядеть лица. Ей вдруг представилось, как в карете он скользил по ее телу взглядом манящих синих глаз, словно заглядывал ей в душу.

Если бы Мэлори остановился и повернулся к ней, она была бы готова на все. Ее сердце колотилось так гулко, что стук отдавался в ушах. Сейчас он остановится и прильнет к ее губам. Ее первый поцелуй — с самым прекрасным мужчиной на свете! Удовольствие должно быть неземным. Зная это, Дэнни тяжело дышала и дрожала от предвкушения.

Но Мэлори втолкнул ее в карету, остановившись только затем, чтобы распахнуть дверцу.

Донельзя разочарованная, но не желающая признаться в этом, Дэнни с недовольной гримасой плюхнулась на сиденье и зло уставилась на усевшегося напротив Мэлори. Сильнее всего она злилась на него за то, чего не произошло — точнее, произошло, но лишь в ее воображении. Но это не помешало ей мысленно возмущаться. А Мэлори ни о чем не подозревал. Кислую мину Дэнни он наверняка приписал чуть не сорвавшемуся ограблению.

— Ну и с чего это взбрело вам в голову? — спросила она. — Мы попались из-за вас, ясно? Если вы сумели пробраться в дом, могли бы и кольца забрать сами. Зачем вам тогда понадобился я?

— А в чем дело? — осведомился Перси, но ему никто не ответил.

— Ты не возвращался слишком долго, — хмуро возразил Мэлори. — Вот я и отправился за тобой.

— И десяти минут не прошло!

— Зато эти десять минут были бесконечными. Но сейчас это уже не важно.

— Из-за вас нас всех могли убить! Это тоже не важно?

— Что все-таки случилось? — снова вмешался Перси.

— Ничего такого, с чем не сумел бы справиться этот малый, — объяснил Мэлори и обратился к Дэнни, еще не успевшей загордиться от неожиданного комплимента: — Выкладывай, что принес. Посмотрим, стоила ли игра свеч.

— Сначала велите кучеру трогать, — возразила Дэнни, слегка смягчившись от признания Мэлори: с таким же успехом он мог напрямик заявить, что она спасла ему шкуру. — Задерживаться здесь опасно.

— Разумно, — согласился Перси и постучал в потолок кареты, подавая кучеру сигнал возвращаться в город. — Ну, не томите же!

Лорд Мэлори молчал, а Дэнни принялась выкладывать содержимое карманов на сиденье. Всю добычу, в том числе и пачку купюр, она сгребла в охапку и переложила на сиденье между двумя спутниками. И даже вывернула карманы, показывая, что больше у нее ничего нет.

Перси сразу высмотрел в куче какое-то кольцо древнего вида и схватил его с ликующим «Господи Боже мой, это оно!». Злополучную реликвию он одарил поцелуем, а потом с неприличной поспешностью надел на палец.

— Юноша, вы себе представить не можете, как я сам признателен! Вы… — Поток благодарностей внезапно прервался: Перси снова порывисто склонился над грудой драгоценностей. — А вот и второе! — объявил он, выуживая второе кольцо.

— Мы благодарны тебе, парень, — закончил его мысль лорд Мэлори.

— В вечном долгу, — поправил Перси, широко улыбаясь Дэнни.

— Я бы не заходил так далеко, — предостерег Мэлори.

— Говори за себя, старина. Тебе-то не приходилось прятаться от родной матери.

— У меня ее нет.

— Тогда от Джордж.

— Логично, — ухмыльнулся Мэлори.

— От Джордж? — недоуменно переспросила Дэнни.

— Это моя мачеха.

— Ее зовут Джордж? — изумилась Дэнни.

Молодой лорд весело рассмеялся, его кобальтовые глаза заискрились.

— Точнее, Джорджина, но отец сократил ее имя вопреки всем правилам. Такая у него привычка, видишь ли.

Дэнни ничего не видела и не желала видеть. Она сделала то, о чем ее просили, вернее, чего у нее требовали. И больше не хотела иметь с этими господами ничего общего. Лишь бы ее отвезли домой, к Даггеру. Чтобы поскорее узнать, есть ли у нее еще дом.

Вспомнив о предстоящей взбучке, Дэнни помрачнела. Но ее спутники ничего не заметили. Их взгляды были прикованы к сверкающей груде.

Перси вытащил из нее овальный кулон, усеянный изумрудами и бриллиантами.

— Знакомая вещица, да? — спросил он друга.

— Несомненно. Я не раз восхищался бюстом леди Кэтрин, когда его украшал этот кулон.

— Вот бы не подумал, что она играет в карты да еще ставит на кон свои бриллианты!

— Она и не ставит. Я слышал, этот кулон украли у нее несколько месяцев назад, в Шотландии.