Страница 25 из 26
Он очень любил тетушку Тонгу. Но, чтобы Маа не воспитывала его каждую минуту, придумал хитрость: подговорил негра Харро Бланко научить ее гаданию на картах (тот немного умел, а у матросов была растрепанная колода). Тонга Меа-Маа, как мы знаем, была слегка ведьма и очень увлеклась новым для нее видом колдовства. Она часами теперь сидела над картами, раскладывая головоломные пасьянсы… А кроме того, она приохотилась играть в шахматы с вежливым и хитроумным Сакисаки, который искусно вырезал их из попавших под руку деревяшек.
Шкипер Джордж и Сэм Ошибка каждый раз в полдень с помощью секстана и хронометра определяли место плота в океане и отмечали его на карте. Хорошо, что инструменты и карты во время пожара были не на шхуне, а в шалаше, и уцелели…
Так спокойно прошло десять дней.
На одиннадцатый день обнаружили, что в плоту ослабли стяжки и разболтались несколько бревен. Впрочем, ничего страшного. Тем более что на горизонте показался островок. Решили высадиться, подремонтировать свой корабль и провести ночь на твердой земле. Для отдыха и разнообразия.
Островок был крошечным атоллом — такое кольцо из коралловых глыб с дюжиной тонких пальм на берегу, с круглой внутренней лагуной ярдов двести шириной и с белым песком на отмелях.
С боковым ветром, работая еще и веслами, въехали в горловину бухты и приткнулись к песку. Починили плот быстро. Гвоздик всласть накупался на отмели, куда не могли сунуться нахальные акулы, погонял среди камней здоровенных сердитых крабов и был доволен жизнью.
Когда среди пальм засветилась половинка молодой луны, развели костер и приготовили ужин. А к полуночи, после бесед и песни о черном сундучке, улеглись — кто на плоту, кто под пальмами.
…Проснулись от частых медных ударов. Это бил в оставшийся от «Дюка» корабельный колокол перепуганный Гвоздик.
— Вставайте! Скорее! Там «Фигурелла»!
Под утренним ветром, изящно накренившись, яхта пиратов — целая и красивая — скользила в лагуну.
— Тревога! — заорал боцман Бензель. Все, кто успел, расхватали ружья (их было на плоту всего шесть).
Яхта с пенным шорохом пронеслась в двух сотнях футов от плота. С нее дали трескучий, с голубым дымом залп. Свистнуло над головами. Гвоздик присел.
— Иди немедленно в каюту! — закричал на него дядюшка Юферс. Как будто стены из жердей и веток могли защитить от пуль! Тонга Меа-Маа поступила более умно и героически — заслонила Гвоздика от яхты. Но он тут же высунул голову из-за тетушки — чтобы все видеть. Впрочем, пираты стреляли пока просто для испуга, поверх людей.
У берега «Фигурелла», не сбавляя хода, лихо сделала поворот через фордевинд (в просторечии говорят «скрутила фор-дака») и помчалась обратно — к выходу из лагуны. Это было очень красиво. Бурлила кильватерная струя, паруса золотились под низким еще утренним солнцем. Но из-за борта опять ударил дымный залп, и у Гвоздика противно ослабли колени.
Людей на «Фигурелле» не было видно. Поручни ее пираты предусмотрительно обвесили плотными капковыми матами.
Это такие штуки вроде тугих матрасов — для коек и для сооружения спасательных плотиков. Из-за них и стреляли. И лишь когда яхта опять пронеслась мимо плота, над бортом возник их краснорожий клочковато-рыжий капитан в наполеоновской треуголке.
— Эй! — заорал он. — Выкладывайте сокровище! И тогда можете плюхать на своем дровяном складе дальше, не тронем! А иначе перестреляем, как перепелов на лужайке!..
На всем ходу «Фигурелла» проскочила выход из лагуны, там, на большой воде, развернулась опять и снова понеслась в бухту.
Лагуну она пересекала буквально за полминуты. И каждый раз капитан орал в рупор угрозы и требования отдать клад. А пули свистели над головами все ниже, и одна расплющилась о железное кольцо на мачте рядом с Гвоздиком.
У Гвоздика все смешалось в ушах. Какая-то каша из выкриков, споров, залпов, команд. И голова кругом…
— Приготовиться к стрельбе! — вопил помощник Сэм, забыв свое «может быть, я ошибаюсь».
— Отставить! — кричал шкипер Джордж. — Они же за укрытием! А мы — как бумажные солдатики на столе…
— Я говорил!.. Я говорил!.. — громко хныкал Макарони. На него ругались:
— Замолчите, Макарона-сан! И без тебя тошно, извините…
— Заткнись, Беппо, дурак!
«Фигурелла» опять пронеслась мимо, и рыжий капитан прогорланил, что дает на размышления пять минут.
У Гвоздика прыгали отрывки мыслей: «Нус, наверное, врал, когда говорил, что его унесло с яхты… А все-таки красиво… Наверно, очень больно, когда попадает пуля… Нуса после бури пираты послали на ялике на остров. Чтобы украл клад. А сами ждали в открытом море… Нус нечаянно поджег «Дюка» и потому попался. А они нас выследили… Какой мятый рупор у капитана… Тот же самый, что в прошлый раз… В прошлый раз!»
— Охохито! Перебей им фалы из пистолета! Как тогда!
— Ну и толку-то, — беспомощно сказал шкипер Джордж. — Они подгребут к плоту и без парусов. И всех издырявят в упор…
— Да и пистолет не заряжен! — жалобно крикнул Охохито. — Пороху нет! Разве что наковырять из пушки!..
Мортира была заряжена заранее — чтобы грохнуть, как только появится вдали судно. Это был единственный, аварийный заряд. (Помните, сперва их было два, но один истратили на салют при повторном отплытии.)
Но все-таки орудие было готово к выстрелу!
— Капитан! Давайте по ним из пушки! — подскочил Гвоздик.
— Чем? Кокосом, что ли?
— Эх, если бы у нас была картечь! — горевал Охохито. «Фигурелла» опять бежала к выходу из лагуны, и Охохито вдохновился. — Смотрите! Там валы идут наискосок, и яхта обязательно всходит на волну. И тогда палубу видно! На секунду! Можно одним залпом вымести всех разбойников! А если кто и уцелеет, больше не сунется!
— У нас все равно нет картечи! — отчаянно воскликнул шкипер Джордж.
— Но ведь есть пуговицы, — быстро и вкрадчиво сказал Беппо Макарони. — Чем не картечь?
— Беппо, ты спятил! — закричал папаша Юферс.
— Нет, это вы все спятили! — взвыл Макарони. — Я вам говорил, что нельзя связываться с этим проклятым кладом! Послушайте меня хоть раз в жизни! Если мы выпалим пуговицами — сразу две выгоды! Избавимся от врагов и от проклятия!..
— А ведь это, пожалуй, единственный выход, — сказал шкипер Джордж. И посмотрел на Охохито. — Справишься, Педро?
— О-о-о… — застонал папаша Юферс. Схватился за клочья волос на висках и замотал головой. — Наша коллекция! Это была моя последняя надежда!..
— Если мы не отобьемся, у нас не будет совсем никакой надежды! — заявил шкипер Джордж. — Мы сами можем сколько угодно рисковать головами, но не забывайте, что с нами женщины и дети! — Он был теперь строгий и решительный командир.
— Может быть, я ошибаюсь, но тогда лучше просто отдать портфель пиратам, — осторожно посоветовал Сэм Ошибка. — И они оставят нас в покое.
— Не оставят, — горько отозвался шкипер Джордж. — Эта шпана уверена, что мы плывем с золотом! Они начнут пытать нас, чтобы мы отдали настоящее сокровище, а не пуговицы. И прежде всего возьмутся за самого маленького… Несите картечь!
Братья Два Сапога Пара притащили портфель с коллекцией (а яхта между тем снова пронеслась мимо, и несколько пуль опять свистнули над головами).
— О-о-о! — снова простонал папаша Юферс. — Оставьте хоть немножко на память… А, наплевать! Не надо! Пропадай все пропадом! — Он вдруг топнул ногой и вместе с Охохито начал торопливо загружать пуговичную картечь в пасть мортиры.
Гвоздик сперва тоже хотел ухватить горсточку на память и сунуть в карман. Он забыл, что на мочальной юбочке карманов нет. А когда вспомнил, махнул рукой. Горсточка — все равно не коллекция. Если хотя бы хватило времени выбрать самые интересные пуговицы! Но времени не было. Да и не до того, когда трясутся коленки.
Честно говоря, Гвоздик очень боялся пиратов. Поймают ведь и в самом деле замучают…