Страница 65 из 68
В течение нескольких мгновений Меларн чувствовал, как ученики рылись в его тайнах. Позволение им этого далось тяжело, примерно так же, как и разрешить охотящейся ящерице пробежаться своим языком по оголённой плоти. Когда они обнаружили воспоминания о дополнительных заклинаниях, что он вложил в кольца, Меларн почувствовал их гнев. Он так же чувствовал, как они мысленно кивнули, когда узнали, что «торговая миссия», на которую отправились он и Элдринн, была уловкой дроу, они и ожидали этой лжи. И так же было велико их удивление, когда они узнали о жреческой миссии в походе к Акрополю Танатоса. Он почти видел, как поднялись их брови, когда ученики поняли, что К'арлинд возведён в ранг верующего Эйлистри, и чувствовал их ликование, когда они изучили некоторые тайны этой запрещённой веры. Он так же и чувствовал их негодование, когда они открыли, что кииры просто используют их тела, и в лучшем случае, они будут лишь проводниками для Высшей магии, которую собирались призвать.
Но также, погружаясь всё глубже в мысли и воспоминания, они узнавали о мечтах, что хранил разум К'арлинда. Мечты об основании чего-то связанного настоящим единством цели и воли. Не восстановление благородного Дома дроу, а создание нечто нового. Единство, которое превысит все колледжи, из которых они пришли.
— Довольны? — выдохнул Меларн.
Он задал этот вопрос и голосом, и сердцем.
Элдрин снял с него кииру:
— Я убедился.
— Как и я, — быстро сказала Алекса.
Зарифар открыл глаза и кивнул.
— Согласен, — сказал Балтак.
Он попытался встать перед учениками, чтобы перехватить управление, но К'арлинд мягко удержал его за плечо. На этот раз Балтак успокоился.
— На счёт три, — сказал Меларн. — И убедитесь, что сконцентрировались, связавшись с моим разумом. Раз, два… три!
Как только все ученики прижали кииры к своим лбам, К'арлинд почувствовал пять сущностей, воплощений киир, что присоединились к ним. Каждый из учеников отреагировал так, как и ожидал маг: Балтак вступил в ментальную схватку, Алекса пыталось это распробовать, Зарифар безмятежно принял сущность, а Элдринн отнёсся к этому с опасением. Момент спустя, каждый сдался, и кииры перехватили контроль. Камни знаний разговаривали через связь шести колец, что они носили.
Объединённая сущность К'арлинда и кииры, отвечали им.
Время начинать.
Вместе, они сплели заклинание. Ведомые киирами, шесть дроу в унисон проговорили магические слова. Как только заклятие было сплетено, Фаэрз’ресс вспыхнул. Хотя К'арлинду хотелось зажмуриться от яркого света, он заставил себя и дальше смотреть на него. Фаэрз’ресс было связано с миньонами Киарансали, с нежитью, которая и черпала свою силу в негативной энергии, с Каргами, которые разрабатывали и создавали этих тварей, и с самой Богиней Смерти.
Из всех и каждого в отдельности разума кое-что стёрлось. Не память. А одно слово.
Косвенным образом, идею для заклинания дала непосредственно Киарансали. Когда К'арлинд услышал от Лелианы историю о том, что Королева Нежити стёрла имя Оркуса из храмов и святынь по всему Фаеруну, он понял историю буквально. Он предполагал, что богиня действовала из простого тщеславия. Как любая завоевавшая трон королева, она захотела стереть все упоминания о том, кто правил до неё.
Меларн понял и более глубокую причину. Все божества нуждались в прихожанах, чтобы выжить. Без устойчивого потока преданных молитв божеству на Ториле, и после вхождения прихожанина в их владения после смерти, боги и богини медленно исчезали и погибали.
Какой способ прервать веру в Киарансали может быть лучше, чем стереть её имя из умов всех прихожан? И даже из ума самой богини.
К'арлинд хлопнул рукой по стене:
— Киарансали! — кричал он.
Его заклинание дрогнуло, направившись сквозь Фаэрз’ресс. Как огонь на сухой хворост, заклятие прожгло разумы последователей Киарансали. Заклинание описало дугу по Плану Негативной Энергии, проносясь, словно вспышка молнии, сквозь безбрежную пустоту, и ударило в угол Ямы Паутины Демонов, который был владениями Киарансали.
К'арлинд услышал шум тысячи вопящих голосов. Они резко смолкли, погружаясь в тишину.
Тишину могилы.
Сделано.
Меларн склонился в благодарном поклоне. Когда он поднялся, Фаэрз’ресс, что заполнял коридор — потускнел. Тем не менее, он всё ещё был там.
Глаза К'арлинда расширились в изумлении:
— Мы потерпели неудачу?
Мы преуспели. Мы остановили увеличение Фаэрз’ресс. Но даже Высшая Магия не может повернуть время вспять.
Меларн устало кивнул. Он спрашивал себя, как там Шшамат. Было ли прорицание всё ещё возможным в городе? Пал ли, в конечном счёте, Колледж Прорицания? Если это случилось, то К'арлинд вернулся к тому, с чего начал, пытаясь без мастера основать школу.
По крайней мере, у Меларна всё ещё была киира.
Его ученики стояли рядом, с остекленевшими глазами. Неуклюжие, как големы, они вытащили кииры из своих лбов, начертали символы Домов их киир на Двери Краанфора, и прижали камни знаний к ней. Дверь поглотила их, словно размягчённый камень, не оставив и следа на месте проникновения.
Как люди только что очнувшиеся ото сна, ученики Меларна покачали головами и с любопытством огляделись. В течение нескольких моментов, у каждого из них было такое же беспечное выражение лица, как и у Зарифара.
Затем Балтак упёр руки в бёдра:
— Где, Абисс меня побери, мы находимся? И что за вещь у тебя на лбу?
К'арлинд устало улыбнулся:
— Это длинная история. Когда мы вернёмся в Шшамат, я расскажу её вам.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Ближе не надо, — показала Каватина.
Они остановились перед толпой Карг, плотно напирающих со всех сторон. Сфера камня пустоты висела в нескольких шагах впереди, принимая угрожающие размеры. Потрескивая, волны негативной энергии остужали воздух. Фаэрз’ресс под ногами становился ярче с каждой новой волной. Дух с возведёнными к потолку руками проплыла над камнем, затягивая песнопение, похожее на траурные стенания.
Стоявший возле Каватины замаскированный Карас поднял руки и присоединился к песни. Рыцарь сделала то же самоё.
Каватина поймала взгляд Караса и дала знак:
Сейчас.
— Эйлистри! — прокричала Каватина, разрушая свою маскировку.
Стоящие рядом Карги обернулись, показывая свои перекошенные от ярости лица.
Карас, не задумываясь, вонзил кинжал в тело одной из жриц и прикоснулся к запястью Каватины. Энергия прошла через неё, давая дополнительную мощь молитве.
— Песней приказываю порождениям скверны упокоиться навеки, — пропела дроу-рыцарь.
В этот момент несколько Карг накинулись на неё. Их кривые пальцы разрывали её плоть, моментально покрывшуюся гнойниками. Карас отчаянно размахивал кинжалом, пытаясь сразить как можно больше противников.
В ответ на молитву, из зажатого в кулаке Каватины святого символа, ударил лунный свет, развеивая тени вокруг и, подобно потоку, распространяясь среди рядов Карг. Ближайшие из них тут же погибли, в мгновенье лишённые магии смерти, дающей им силы. Оставшиеся — те, кто ещё не обратился в нежить — продолжили атаку. Каватина осела под натиском их рук и потеряла Караса из вида.
Потом заклинание закончилось.
А дух осталась.
Он запрокинул назад голову. Его грудь вздулась, и он вновь принялся страдальчески причитать.
— Эйлистри! — прокричала Каватина. — Дай мне cвою….
Причитания духа отозвались в теле рыцаря ударом колокола, вызывая неистовые судороги и заглушая молитву. Тем временем Карги набросились на Каватину. Их крючковатые пальцы схватили её за руку, и священный символ упал на землю. Стоявшие рядом Карги отшатнулись от него, завопив, но другие продолжили избивать Каватину. Её подбородок ударился о камень, и во рту появился привкус крови. Всё новые рваные раны отзывались резкой болью. Рыцарь Тёмной Песни пыталась отбиваться, но безуспешно. Краем глаза она увидела Караса в нескольких шагах от неё. Ночная Тень лежал без движения в луже крови.