Жертва Вдовы

Позади хрустнула сухая ветка. Каватина стремительно обернулась с поющим мечом наготове.

На нее смотрела собака — охотничья собака, гончая. Тощая, с выпирающими ребрами. На одном боку запеклась кровь. Должно быть, ее ранил зверь, которого она выслеживала. Собака — с мольбой в глазах — тихонько заскулила.

Каватина поколебалась, потом решила, что животное не представляет угрозы. Оно нуждалось в исцелении, в том, что Эйлистри могла дать.

Халисстра остановилась одновременно с Каватиной. Она нависла над Рыцарем Темной Песни, ее паучьи лапки подергивались.

— Убей ее, — прошипела она.

Собака тихо застонала.

— Нет, — ответила Каватина. Животное явно боялось Халисстры. — Милостью Эйлистри, я исцелю…

Собака бросилась на Каватину. Зубы лязгнули возле ее протянутой руки с яростью, заставившей ее задохнуться. Она отдернула руку и отшатнулась, пропев молитву, которая должна была успокоить существо, но, вместо того чтобы успокоиться, собака лишь еще больше рассвирепела. Каватина ударом меча плашмя отшвырнула ее прочь, но та все равно снова с рычанием кинулась на нее.

Каватина услышала, как позади хохочет Халисстра, пронзительно и визгливо. Звук этот надломил что-то в Каватине — что-то хрупкое, как сухая ветка. Ее самообладание дало трещину, и она поняла, что отвечает на злобу собаки, удар за ударом, снова и снова рубя ее своим мечом. Вместо мелодичного пения магическое оружие вопило. Кровь забрызгала ее руки и лицо, и вскоре она уже стояла на коленях, держа меч обеими руками, кромсая мертвую собаку могучими ударами, вгоняющими клинок глубоко в землю. Визжа от ярости, она рубила мертвое тело снова, и снова, и снова…

Отдаленный уголок ее сознания видел, что она творит, и был в ужасе. Собака превратилась в кошмарное месиво из разрубленных костей и мелко накрошенного кровоточащего мяса. Чувствуя боль во всем теле, она наконец остановилась. Задыхаясь, дрожа, она поднялась на ноги.

Халисстра подошла поближе, обнюхивая окровавленные останки. С ее уродливых губ слетел тихий смешок.

— Милость Эйлистри… — пробормотала она.

— Убирайся отсюда! — крикнула Каватина. — И заткнись! Заткнись! — Она взмахнула мечом. Меч издал неприятный резкий звук.

Халисстра проворно отскочила. Каватина закрыла глаза и шепотом отчаянно взмолилась:

— Эйлистри, помоги мне. Защити меня от этого безумия. — В следующее мгновение последние остатки ярости исчезли. Она открыла глаза и глубоко вдохнула, успокаиваясь, — и вздрогнула, когда легкие ее заполнил запах крови. Она повернулась спиной к тому, что натворила, и обратилась к Халисстре: — Далеко еще до портала?

Халисстра подняла голову, словно прислушиваясь к чему-то, чего Каватина слышать не могла.

— Недалеко. — Она указала на скальный выход в глубине каньона. На вершине его рос чахлый дуб. — Вон под тем деревом.

Каватина угрюмо кивнула:

— Пойдем.

Они прошли еще какое-то расстояние, спускаясь в низину, заросшую низкорослыми деревьями, чьи сучья, казалось, вонзаются в небо. Когда они приблизились к скале, Каватина увидела, что это нагромождение каменных кубов, грани которых выветрились под действием стихий. Пучки жесткой, как клинок, травы росли из трещин в камне, а ствол дерева на вершине каменной груды был весь перекручен, словно его смяла рука великана. Несколько больших корней змеились по камням, будто черные пальцы. Обойдя вокруг камней, Каватина насчитала восемь таких корней. Она была уверена, что их число не простое совпадение.

Халисстра взобралась на груду камней, которая была высотой в два роста Каватины. Основание ствола было немного приподнято над землей, оно словно бы стояло на корнях, будто охотящийся паук перед прыжком. Между стволом и камнями оставался достаточный просвет, чтобы даже огромная Халисстра смогла пролезть туда на четвереньках, не задев дерева.

— Туда, — сказала она, опустилась на корточки и жестом указала в пространство под деревом.

Каватина осторожно полезла наверх, туда, где ждала Халисстра. Если это действительно портал во владения Ллос, то после окончания экспедиции Каватина должна будет запечатать его. Пока же она сотворила заклинание, позволяющее ее единоверцам отыскать его. Если она не вернется из своего похода, кто-нибудь другой сможет заняться этим позднее.

Она услышала тихий высокий звук, словно свист ветра в туго натянутых проводах. Это был жуткий вой, от которого по коже Каватины побежали мурашки.

— Певчий паук? — спросила она.

Халисстра кивнула:

— Наверное, восстановил свою паутину.

Каватина присела на корточки рядом с Халисстрой и заглянула меж корней. Она разглядела едва заметные фиолетовые нити на фоне тьмы — короткое мерцание тонкого, как волоски, света, то появляющегося, то исчезающего.

— Уйми его, — приказала она.

Халисстра нагнула голову — единственный поклон, на который она была способна из-за толстых, как канаты, шейных мышц, — и сунула руку в пустоту под деревом. Пальцы ее перебирали нити фиолетового света. Одновременно из горла ее полились низкие скрежещущие звуки: песня. Когда дело было сделано, Халисстра извлекла руку из-под корней. К ее длинным черным пальцам прилипли фиолетовые нити. Звук, доносившийся из-под ствола, умолк.

— Готово, — сказала она. — Путь свободен.

— Хорошо. Ты первая.

— Госпожа, — склонив голову, произнесла Халисстра.

Взгляд, брошенный ею на Каватину, ясно давал понять: она знает, что Рыцарь Темной Песий не вполне доверяет ей. Она отвернулась и полезла в пространство между деревом и камнем, верхняя половина ее туловища скрылась из виду. Вот туда втянулась одна нога, потом другая — и Халисстра исчезла.

Каватина глубоко вздохнула. Она сражалась с демонами, лезущими из порталов, у самого порога Абисса, но сама ни разу не бывала на других Уровнях. Ее немного потряхивало от возбуждения, хоть это была и не настоящая охота, а поисковая операция. Она сотворила заклинание, которое позволит ей сопротивляться негативной энергии Паутины Демонов, и с мечом в руке последовала за Халисстрой. Когда тело ее очутилось в точке, занимаемой на Первом Материальном Уровне деревом, ноздри заполнил запах плесени и древесного сока. В следующее мгновение голова ее просунулась сквозь нити паутины, разрывая их и вызывая колебания, которые она могла чувствовать, но не слышать. Ее волосы, плечи, одежду облепила тонкая клейкая пленка — паутина певчего паука. Она полезла вверх, как это сделала Халисстра, и вдруг очутилась в совершенно другом месте.

Первое, что она сделала, — огляделась, ища паука, чью паутину они нарушили, но его нигде не было видно. Заклинание провидения тоже ничего не дало.

— Где певчий паук? — спросила она.

— Сдох, — пожала плечами Халисстра и указала на что-то, лежащее в нескольких шагах от них, похожее на вязанку старого хвороста. — Полагаю, его съели собственные дети.

Каватина кивнула, сообразив, что эта высохшая оболочка и есть паучьи останки. Она ожидала увидеть живого врага. Переход оказался легким. Слишком легким.

Она осмотрелась. Дно Дьявольской Паутины выглядело совсем не так, как она ожидала. Каватина всегда представляла себе его в виде бескрайней пещеры, заполненной паутиной, прочной как сталь, в центре которой, будто паук, висит железная крепость Ллос. Вместо этого, портал перенес их на выжженную, бесплодную равнину, усыпанную пурпурно-серыми камнями, под абсолютно черным небом, если не считать созвездия из восьми кроваво-красных звезд, сверкающих в вышине, как глаза насторожившегося паука. С небес — так высоко над головой, что казались лишь чуть побольше точки, — свисали на нитях паутины беловатые шарики. То и дело какой-нибудь из них лопался, выпуская наружу призрачный серый силуэт дроу — новую умершую душу. Души подхватывал ветерок, неизменно дующий в одном и том же направлении, и нес к далекой линии гор.

Равнина, точно изрытое оспой лицо, была вся в ямах и глубоких трещинах. Повсюду, куда бы Каватина ни взглянула, была паутина. Нити ее плыли по воздуху и липли к ее одежде и волосам. Почувствовав, как что-то укололо ее в голую коленку, она глянула вниз. Земля была усеяна крохотными красными пауками, каждый не больше рисового зернышка. Они уже облепили ее ботинки. Каватина прошептала молитву. Крохотные пауки посыпались с ее башмаков и кинулись врассыпную, прячась в трещины в камне.