Жертва Вдовы

И все же эти Селветаргтлин говорили о читинах, будто о домашних ящерках.

И ящерки эти, судя по их словам, сражаются на их стороне.

Мужчины продолжали беседовать, но все тише и тише, по мере того как их дыхание успокаивалось. Желая услышать еще что-нибудь, Джуб спустился с потолка на паутине.

— …рад слышать, что твои читины хорошо дерутся, — говорил Селветаргтлин с дубинкой. — И на что они нападали?

— Лунный лес. Убили восемь темных жриц.

Джуб, дернувшись, повис на своей нити и подумал:

«Ясно, почему Квили сказала, что это дело такое важное. Эти ребята нападают на святилища Эйлистри».

— Если наши малыши хорошо сделают свое дело, мы начисто обескровим их, вместо того чтобы отвлекать ложными атаками, — сказал мужчина с дубинкой.

— Надеюсь, нет. Я хочу, чтобы некоторые из них дожили до того момента, когда мы запрыгнем в этот храм, по меньшей мере шестьдесят шесть стерв — чтобы каждому из нас досталось убить по одной.

Оба рассмеялись, направляясь к двери.

— Значит, читины ничего не подозревают? — спросил Селветаргтлин с дубинкой.

— Ровным счетом. — Другой ухмыльнулся. — Я сказал им, что Паучья Королева вознаградит их…

Голоса затихли вдали, когда пара вышла на улицу. Джуб висел на своей паутине, медленно вращаясь в воздухе, ожидая, когда они поднимут тревогу. Мертвая жрица лежала почти у самого выхода. Эти двое, выходя, должны были чуть ли не переступить через нее, но никакого шума не было. Селветаргтлин, похоже, совсем не волновало, что жрица Ллос убита.

Потому, наверное, сообразил Джуб, что это они убили ее.

Он раздумывал, не последовать ли за парой клириков, но потом прикинул, что они идут слишком быстро для него. Он в любом случае услышал достаточно. «Храм, — сказали они. — Этот храм». Они замышляют нападение на Променад. Их, похоже, шестьдесят шесть — на удивление точное число.

Променад недалеко отсюда — всего в нескольких лигах, если по прямой, — но его магическая защита прочна как скала. Хотел бы Джуб знать, как Селветаргтлин собираются проникнуть внутрь. Пока, насколько он мог судить, они никак не смогли бы этого сделать.

Он развернулся и начал подниматься по нити паутины, потом выбрался снова на крышу. Пора было докладывать.

Он побежал обратно к туннелю, стараясь, где возможно, передвигаться по крышам, но несколько раз был вынужден спускаться на пол. Добравшись до прохода, он пережил неприятный момент. Паук-меченосец чуть не заколол его, острые, как клинок, лапы цокали со всех сторон, пока Джуб мчался к туннелю, но в итоге он все-таки очутился там.

Он поспешил по нему обратно, к пустой пещере.

Добравшись до нее, он нырнул в одно из боковых ответвлений и снова вернулся в свой облик полудроу. Квили велела ему докладывать ей обо всем, что он узнает, при первой же возможности. Наверное, не ожидала, что он выберется живым оттуда, где летает драколич. Это уязвляло его гордость, но не настолько, чтобы не сделать так, как она просила. Он в долгу перед Квили. Четырнадцать лет назад ее супруг погиб, освобождая Джуба и толпу других бедолаг с работоргового корабля в Гавани Черепа. Вместо того чтобы обвинить рабов в смерти мужа, Квили даровала им свободу — и пригласила жить в Променад. Она даже не пыталась объявить рабов своей собственностью. Единственное, что она потребовала в обмен на их свободу, — по одной услуге от каждого из них.

Четырнадцать лет спустя Джуб собирался наконец вернуть ей долг.

Его одежда и снаряжение полиморфировались вместе с ним, когда он привел в действие магию филактерии, и были при нем, когда он снова стал полудроу. Он извлек из кармана тонкую металлическую трубочку и откупорил ее, потом осторожно вытряхнул содержимое. Ему на ладонь упало перышко с серебряным стержнем, следом — туго скатанный пергамент. Он сел, скрестив ноги, и коснулся магического пера языком, чтобы активировать его. Потом он начал писать.

Его записки были короткими — просто каракули, будто писал ребенок. Если бы кто угодно, кроме Квили, вздумал прочесть их, то пришел бы в недоумение, но Квили никогда не потешалась над ним. Она была настолько прекрасна телом и душой, насколько Джуб был безобразен.

СЕЛВ. КЛИРИКИ НАПАЛИ НА ЛУННЫЙ ЛЕС С ЧИТИНАМИ. НО ЭТО БЫЛА ЛОЖНАЯ АТАКА. ОНИ ХОТЯТ НАПАСТЬ НА ПРОМЕНАД ТОЖЕ. ИХ 66. КОГДА — НЕ ЗНАЮ.

Он помедлил, размышляя, потом добавил:

ОНИ В ДОЛБЛУНДЕ, КАК ВЫ И ДУМАЛИ. ПО-МОЕМУ, ОНИ УБИЛИ ТАМ ЖРИЦУ ЛЛОС.

Он снова остановился. Квили сказала ему писать обо всем, что он видел и слышал, каким бы незначительным это ни казалось. Поэтому он добавил:

ОНИ СОБИРАЮТСЯ ЗАПРЫГНУТЬ В ХРАМ.

Окончив свое послание, Джуб трижды постучал магическим перышком по пергаменту. С третьим хлопком слова, написанные им, всосались в перышко, исчезнув с листа. Джуб поднес перышко к губам и прошептал имя Квили, потом выпустил его из рук. Перо стрелой понеслось по воздуху, исчезая в блеске серебряных пылинок.

Джуб скорчился на полу, встав на четвереньки и приготовившись полиморфироваться снова. И тут услышал что-то в соседней пещере: тихие, спотыкающиеся шаги, словно кто-то шаркал ногами по полу. Когда шаги приблизились к туннелю, в котором он прятался, Джуб активировал свою филактерию и в паучьем облике взбежал по стене. Шарканье — вибрация, которую он ощущал своими лапами, — прекратилось у входа в его туннель. Кто-то заглянул внутрь. Это было существо в полтора роста дроу высотой, с узнаваемыми головой, руками и ногами, но туловище его было полностью скрыто под толстыми слоями спутанной паутины. Восемь паучьих глаз смотрели с лица, самыми заметными частями которого были разинутая пасть и двигающиеся ядовитые зубы. От существа пахло смесью паучьего мускуса и гнили. Там, где его маленькие толстые руки и ноги касались пола, оставались комья липкой паутины.

Существо несколько мгновений смотрело на Джуба — достаточно долго, чтобы тот занервничал. Как раз когда Джуб уверился, что существо признало в нем врага, оно отвело взгляд. Тварь побрела дальше по пещере, тягуче шаркая ногами.

Пора выбираться отсюда.

Джуб возвращался тем же путем, каким пришел, карабкаясь по крутым стенам пещеры. Добравшись до потолка, он ощутил волосками слабое движение воздуха, выбивающегося из ближайшей трещины в камне. Воздух, поступающий в пещеру, был чуть влажным. Он пахнул тающим снегом.

Трещина оказалась как раз такой ширины, чтобы он мог пролезть в нее. Это был еще и кратчайший путь отсюда — и не надо проходить мимо всех этих ловушек. Он полез по расщелине вверх. Подъем был мучительным, и Джуб несколько раз чуть не застрял, но чем выше он лез, тем сильнее чувствовал свежий зимний запах леса.

Тьма в шахте начала сереть, когда он миновал узкую расщелину, приведшую его в огромную пещеру. Одного взгляда в нее было достаточно, чтобы Джуб застыл как вкопанный. Дно пещеры сверкало от бесчисленного множества драгоценных камней и монет, рассыпанных, словно галька на морском берегу. Среди них виднелись статуи, книги, изукрашенные драгоценностями нагрудники и шлемы, отделанные серебром мечи, потиры и несметное множество иных сокровищ. Это было зрелище, которое Джуб даже не ожидал увидеть в своей жизни, — сокровищница дракона.

Он был не настолько глуп, чтобы соблазниться ею. Он повернулся, чтобы идти дальше.

Что-то взъерошило щетинки на его лапах… взмахи гигантских крыльев.

Мгновением позже на уровень его глаз поднялась огромная голова. Здоровенный глаз с узким щелевидным зрачком, большой, как суповая тарелка, и сморщенный, как чернослив, уставился в щель.

— Не так быстро, маленький орк, — прошелестел надтреснутый голос.

Насмерть перепуганный, Джуб попытался бежать, но вдруг оказалось, что он не может двинуться. Сердце его отчаянно колотилось, от частого дыхания брюшко ходило ходуном. Он отчаянно приказывал своему телу двигаться, но оно не повиновалось. В ужасе — должно быть, драколич мог видеть сквозь его паучью личину и понял, кто он такой, — Джуб злился на самого себя. Пойди он прежней дорогой, вместо того чтобы пытаться срезать путь, ничего этого не случилось бы.