Руины (ЛП)

Трясясь и вздрагивая, Нексус, тем не менее, сумел сосредоточить взгляд на шаре. Он прорычал единственное слово силы, и сфера исчезла, как и фигура на земле. Ужасающее чувство безысходности пропало в тот же момент.

Волшебники начали подниматься с земли, отряхивая и вытирая запачканные кровью и грязью одежды, подбирали уроненные талисманы, осматривали прокушенные языки и губы и полученные при падении синяки. Все, кроме Лунного Крыла. Серебряный дракон лежал там, где упал, и не двигался.

Заметив это, Ажак кинулся к другу. Он поравнялся со щитовым драконом, а потом мрачным, отрешенным голосом сказал: — Он мертв.

— Мне очень жаль, — сказал Хаварлан. — Мы поместим его туда, где он сможет покоиться с миром. Но затем нам нужно продолжить наши изыскания.

— Да, — ответил Ажак, — он заслужил лучшего, но я все понимаю.

Уилл рассматривал это как перерыв. Брандобарис ведал, как все волшебники, жрецы и даже драконы нуждались в отдыхе. К тому времени, как Ажак, Хаварлан и двое других серебряных вернулись после погребения Лунного Крыла, остальные успели придти в себя. Однако настроение было еще угрюмей, чем раньше.

— В чем дело? — спросил Уилл. — Мне жаль Лунное Крыло, но он погиб не напрасно. Мы видели старую эльфийскую крепость, так? Мы действительно ее видели.

— Он промелькнула перед нами, — сказал Огненные Пальцы, — но недостаточно ясно и долго, чтобы выяснить ее месторасположение.

— Если получилось с первого раза, вторая попытка принесет лучший результат

— Увы, нет, — сказал Нексус.

— Проклятье! — заворчал Уилл. — Я устал слышать эти слова.

— Не больше, — ответил золотой, — чем мы устали это произносить. Но защита слишком сильна. Нам повезло, что первая попытка проникнуть туда не поубивала всех нас. Вторая такая попытка приведет к катастрофе.

— Трусы! — заверещал Дживекс. — В мире, находящимся в такой опасности, драконы и волшебники, достойные называться таковыми, попытались бы в любом случае.

— Я с радостью пожертвовал бы жизнью, — сказал Тамаранд, — если знал бы, что есть хоть малейший шанс на успех. И я уверен, что так поступил бы любой из собравшихся здесь. Но было бы глупостью уничтожить себя в бесплодных попытках. Мы должны сделать то, что делали в последние месяцы, если план проваливался: придумать новый.

Дживекс пренебрежительно фыркнул, но смолчал.

Маги и драконы начали бесконечную дискуссию, полную эзотерических концепций и терминологии, слишком сложной для понимания Уилла. Но он понял, что никто не мог предложить ничего такого, что не рассматривалось бы остальными как бесполезная трата времени. Этот разговор его утомил и еще больше обезнадежил. В конце концов, он уселся на холодную землю, наблюдая, как Селуна входит в свои права. Заклинатели монотонно спорили, а полурослик ловил себя на том, что периодически проваливается в сон.

Дремал он до того момента, когда Вингдавалак не расправил крылья, скорее желтые, чем бронзовые, признак молодости, и раздражительно фыркнул:

— И это все? Мы побеждены? Тогда вернемся в убежище и уснем, пока не почувствуем голод? По крайней мере, в таком состоянии, мы не сойдем с ума и не нанесем зла.

— Нет! — сказал Тамаранд. — Я не для того пошел против Ларета, чтобы быть королем погибающего рода драконов. Мы не уснем, по крайней мере, не раньше, чем я буду иметь полную уверенность в том, что это единственный выход.

Так как дискуссия продолжилась, Дорн, до сего времени стоявший тихо и почти не двигавшийся, внезапно повернулся и направился к Павлу. Уилл поднялся на ноги и поспешил присоединиться к ним.

— Придумай что-нибудь, — сказал Дорн.

Павел насмешливо посмотрел на него.

— Ты же понимаешь, что если бы я мог, то сделал это. Наши союзники — самые мудрые волшебники во всем Фаэруне. Если они не видят выхода…

Он лишь развел руками.

— Ладно, — сказал Уилл, — ты идиот и шарлатан, мы все это знаем. Но ты заявлял, что знаешь, как работает магия, и иногда, не иначе, как по воле Госпожи Удачи, твой пораженный сифилисом мозг выдает идеи, тогда как более умные люди, а таких, надо сказать, большинство, находятся в тупике. Ты единственный, кто догадался, как прочесть записи Саммастера, ведь так? Поэтому, не стой здесь, как пугало Блазанара. Сосредоточься и думай.

— Я пытаюсь, — ответил Павел. — Я как раз это и делал, и если вы двое перестанете мне надоедать, я продолжу.

Уилл знал, что жрец и так обдумывал проблему, но после их словесной перепалки Павел насупился и стал смотреть в землю, а не на драконов и волшебников. Он больше не обращал на них внимания и обдумывал собственные мысли.

На протяжение какого-то времени идей от него не поступало. Уилл подумал, что, возможно, их и не будет. Некоторые проблемы не имеют решения, и эта одна из таких.

А потом Павел резко поднял голову и встрепенулся.

— У меня есть идея, — сказал жрец, и все одновременно повернулись к нему.

— Мы слушаем, — сказал Ажак, явно сомневаясь, что человеческий жрец мог придумать что-то, что не пришло в голову драконьим чародеям.

— Для начала, — сказал Павел, — будем считать, что Бримстоун достиг другой стороны ворот.

— Исходя из того, что мы увидели, — заметил Нексус, — это очень оптимистичное предположение, но продолжай.

— Далее, — продолжил Павел, — примите к сведению, что Бримстоун — дракон-вампир. Предполагается, что такое существо должно держаться близ своих сокровищ, иначе умрет. Однако же он свободно путешествует, и, кажется, я знаю как. Уверен, что все вы заметили драгоценность у него на шее. Я думаю, он зачаровал ее так, что она воплощает все его сокровища. Это один из фундаментальных принципов магии, что фрагмент сохраняет полную идентичность с тем, из чего он был извлечен.

— Это так, — сказал Дарвин, — но что с того?

— Уилл, Дорн и я были в пещере Бримстоуна в Импилтуре. Мы видели его богатства, они занимают целую пещеру. Из чего можно сказать, что сокровища это не груда монет и драгоценностей, а место в целом. По всем законам волшебства, это то же место, где он сейчас.

— Во имя всех тайн, — воскликнул Нексус, — если попасть туда, то с помощью нужных заклинаний можно открыть новый портал в место, где сейчас Бримстоун. Это гениально.

И он склонил клиновидную голову в знаке уважения.

— Теоретически, — сказал Дарвин, хмурясь. — Но вы сами сказали, милорд, что предположения жреца очень уж оптимистичны. Вы ведь не знаете, точно ли ожерелье Бримстоуна соответствует его сокровищам, так, мастер Шемов?

— Нет, — ответил Павел, — но смысл в этом есть.

— Итак, — сказал приземистый маленький маг, — есть уже одна деталь, из-за которой этот план пойдет коту под хвост. И мы можем наткнуться на защиту эльфийских волшебников.

— В этом я сомневаюсь, — вставил Огненные Пальцы, сведя тонкие седые брови к переносице. — Мы знаем точно, что они сами пользовались магией телепортации, чтобы попадать в цитадель и из нее, поэтому я думаю, что они не ставили никакой защиты против такого заклинания.

— Ну, возможно… — сказал Дарвин. — Но я не уверен в том, что Бримстоун попал туда, куда хотел. Если мы бросимся за ним, то можем вообще никуда не попасть или попасть на план бытия, враждебный всему живому.

— Может и так, — вступил в разговор Дорн. — Но вы все проболтали большую часть ночи, а это единственная идея, стоящая внимания. Поэтому сейчас каждый для себя должен решить, рискнет ли он. Лично я — да.

— Как и я, — сказал Тамаранд. — Если это меня убьет, так тому и быть. Но лучше умереть, чем стать жертвой бешенства или впасть в спячку.

Остальные драконы согласно зашумели.

— Наш король, — сказал Келедон, — послал Дригора и меня, чтобы наблюдать за вашей попыткой и помогать любым доступным нам способом. Поэтому, с вашего позволения, мы последуем за вами.

Остались лишь волшебники Тентии, от которых Уилл не ожидал такого же единодушия. Каждый из них обладал могущественной магией, но большинство не было боевыми магами и не были приучены к опасностям и трудностям. Мир, как они знали, был в опасности, но, в отличие от драконов, чародеи не опасались бешенства и, как полурослик мог видеть все годы, что знал их, редко приходили к соглашению по любому вопросу.