Возвращение

«Здесь отдых, здесь тепло. Подойди поближе».

Фарон чувствовал, как гипнотическое внушение обволакивает его мозг и извращает волю, но он не поддался зову и отлетел назад, одновременно произнеся заклинание.

Существо, шипя, прыгнуло вперед. Очутившись на краю паутины, оно сделало сальто в воздухе и развернулось ногами к Фарону. Из паутинных желез выстрелили нити паутины и ударили Фарона в грудь. Он едва ощутил прикосновение к своему телу, но нити, казалось, потянулись дальше, проникая в глубь него.

У мага перехватило дыхание. Ему казалось, что он разделился на две части, словно свернувшееся рофье молоко. Паутина вытягивала его душу из тела. Существо вновь зашипело и принялось тянуть.

Снова крики внизу. Гневный голос Квентл.

Фарон вновь сконцентрировался — едва-едва — и шепотом окончил заклинание. Магия придала его голосу силу, и этим голосом он произнес единственное решающее слово.

Магия заклинания разорвала в клочья нити паутины, прилипшие к Фарону, и ударила существо, словно молотом. Сила удара отбросила его обратно в паутину, где оно и осталось лежать неподвижно.

Пойманные души пытались вырваться на свободу из полуразрушенной паутины. Мужчина-дроу, что был ближе всех к Фарону, сумел, извиваясь, выпутаться из клейких нитей. Душа даже не взглянула на Фарона. Вместо этого она просто взмыла в небо, чтобы присоединиться к прочим душам на их пути к Ллос.

— Не стоит благодарности, — сказал ему вслед Фарон голосом, уже куда более похожим на его собственный.

Квентл внизу продолжала вопить.

Фарон потряс головой, прочищая мозги, и удостоверился в том, что избежал необратимых повреждений. Довольный этим, он извлек из плаща кожаную перчатку и произнес очередное заклинание.

Перед ним возникла огромная ладонь магической силы. По его мысленному приказанию она дотянулась до оглушенного паукообразного существа и крепко сжала его, особенно позаботившись удостовериться, что прядильные отверстия оказались зажатыми. Фарон сотворил еще одно заклинание, на время рассеяв присущую твари невидимость.

Фарон спускался, так сказать, с трофеем в руке. Остальные пойманные души он не удостоил даже взглядом.

— Что, во имя Девяти Кругов, ты там делал?! — воскликнула Квентл, едва башмаки Фарона коснулись камня.

Верховная жрица едва взглянула на существо, зажатое между огромными пальцами его магической руки.

— Занимался исследованиями, госпожа, — пояснил Фарон.

Прежде чем Квентл успела ответить, Данифай откинула капюшон и заявила:

— Я не слышала, чтобы ты спрашивал дозволения на свои исследования, мужчина. А также на то, чтобы убить одно из созданий Ллос.

Фарон сверкнул на Данифай глазами и, наверное, шагнул бы к ней, если бы не угрожающее ворчание Джеггреда.

— У меня нет привычки спрашивать вашего дозволения, госпожа пленница. А это создание на меня напало.

— Вам придется изменить свои привычки, Мастер Миззрим! — огрызнулась Данифай. Ее сузившиеся глаза были холодны. — Вы всего лишь средство для жриц Ллос, и ничего более. Ваше непослушание граничит с дерзостью и богохульством.

— Она права, — сказала Квентл, к изумлению Фарона. — В следующий раз, когда ты отвлечешь нас от выполнения нашей миссии без моего приказа, ты будешь наказан. Ллос ждет свою Йор'таэ. Мы не должны тратить время на твои ничтожные исследования.

Словно подчеркнув ее слова, змеи вытянулись в два раза длиннее обычного и щелкнули язычками по коже Фарона.

Мастер Магика проглотил злость, усмирил свою гордыню и решил перехватить инициативу.

— Разумеется, госпожа, — с поклоном заговорил он. — Простите мне мою самонадеянность. — Данифай же он бросил: — А я не знал, что вы теперь говорите вместо госпожи.

Челюсти Квентл сжались. Она зло покосилась на Фарона, потом на Данифай.

— Никто за меня не говорит! — огрызнулась Квентл, и Фарон опустил взгляд.

— Я хочу лишь исполнить волю Паучьей Королевы, настоятельница, — отозвалась Данифай.

— Как и я, — заметила Квентл и отвернулась.

Когда она это сделала, Фарон встретился взглядом с Данифай. Она легонько улыбнулась ему, без сомнения считая, что вбила некий клин между Квентл и Фароном, подчеркнув, что маг действовал без дозволения верховной жрицы. Ее взгляд сулил Фарону ужасную смерть, если при помощи этого клина образуется достаточно широкая трещина.

Фарон улыбнулся ей в ответ. Он чувствовал себя вполне довольным, поскольку сумел уменьшить урон, намекнув, что Данифай ведет себя нагло, говоря за Квентл. И если дело дойдет до драки, то ужасная смерть будет ждать именно Данифай.

Эта мысль заставила его на миг содрогнуться. Убить жрицу Ллос? Правда, Данифай была лишенной Дома, но все-таки оставалась жрицей. Такое Фарону не могло даже прийти в голову до Молчания Ллос. Он понял, что, несмотря на возвращение Паучьей Королевы, ее Молчание что-то существенно изменило в отношениях между мужчинами и женщинами Мензоберранзана, — для некоторых, по крайней мере мужчин, жрицы не казались больше неприкасаемыми. Их слабость во время Молчания, хоть и временная, лишила их возможности контролировать общество. Хотел бы он знать, как это аукнется в будущем.

Существо, зажатое в его магическом кулаке, шевельнулось и застонало. Заклинание Фарона лишь на время оглушило его.

— Как обычно, — обратился Фарон к Квентл, — госпожа Данифай неправильно поняла ситуацию. Я не убил одно из созданий Ллос. Я просто доставил его к вам, госпожа, чтобы вы поступили с ним как пожелаете. Может быть, допросить его?

Квентл заткнула плеть за пояс и обернулась. Фарон прочел в ее глазах одобрение. Змеи ее плетки вяло повисли. Сначала верховная жрица внимательно оглядела существо, потом подошла ближе и крепко ухватила его за клыкастую челюсть.

— Говори, — велела она существу, — кто ты?

— Осторожнее, госпожа, — предостерег Фарон. — Оно может загипнотизировать. Именно так оно заманивает души в паутину, предлагая им отдохнуть.

Квентл сдавила челюсть существа сильнее, и оно завопило. Данифай развеселили его страдания. Джеггред разглядывал его, словно пытаясь определить, каково оно на вкус.

— Если попытаешься сделать это, — сказала Квентл, — я буду сжимать твою голову, пока она не лопнет.

— Не буду, — захныкало существо высоким пронзительным голосом. Оно говорило на архаичной форме низкого дроуского. — Не буду. Ошибся, думал, душа. А он не душа. Живой.

Квентл покачала головой и снова спросила:

— Кто ты?

Существо попыталось замотать головой, но Квентл крепко держала ее. Изо рта его градом посыпались плевки и шипение.

— Проклятый Паучихи, — сказало существо, наконец, едва разборчиво.

— Проклятый Ллос? — переспросила Квентл, подняв брови. — Ты не служишь Паучьей Королеве?

По лицу существа стекали слизь и слюна. Оно наморщило лоб.

— Паучиха ненавидит меня, но я питаюсь ее душами. Много съел.

Квентл ослабила хватку и взглянула на Данифай, потом на Фарона.

— Этому бесполезному существу нечего сообщить нам, — сказала она. — Убейте его, Мастер Миззрим.

Фарон не колебался. Он заставил магический кулак сжаться сильнее, еще сильнее. Существо вопило, кости хрустели, изо рта текли слюни и кровь.

— Нашествие прикончит вас! — взвыла тварь и лопнула, разлетевшись кровавыми брызгами.

— Нашествие? — переспросил Фарон, рассеяв магическую руку.

Окровавленные останки шлепнулись на землю. Жрицы не ответили на его вопрос и, похоже, не проявили интереса к угрозе существа, и маг добавил:

— Похоже, Паучьей Королеве не чуждо чувство юмора. Она вознаграждает своих верующих за службу, позволяя им угодить в ловушку по пути к ней и стать кормом для того, кто сплел эти сети.

Квентл, презрительно глядя на него, несмешливо усмехнулась. Змеи в ее плетке лениво выстрелили в него язычками.

— Мастер Миззрим, — сказала Квентл, — вы так же мало понимаете в этом, как и все мужчины. Преданное служение при жизни — не гарантия безопасности после смерти. Весь этот Уровень — испытание для мертвых Ллос. Наверняка даже вы можете это понять?