Страница 11 из 35
Еще в июле 1991 года Мосгорисполком (председателем которого тогда был Юрий Лужков) принял «Решение о собственности города Москвы». Все, что только смогли вспомнить, было объявлено не федеральной, а столичной собственностью: здания, земля, имущество заводов и предприятий, водопровод и канализация, электричество и газ, весь транспорт, все деньги на всех счетах всех банков, памятники природы и истории, рестораны, школы, экспонаты музеев, информационные базы и вообще все-все-все. Московские власти отгородились от всей остальной страны и объявили, что свое добро никому не отдадут. Для приезжих была введена обязательная регистрация – что-то вроде визы. За нарушение этого положения Лужков даже предлагал ввести уголовное наказание. Приехал в Москву, задержался дольше, чем разрешено, – и сел в тюрьму.
7
Надо признать, что московская команда свое дело знала. От приватизации московской собственности ею было получено приблизительно в десять раз больше денег, чем Чубайс получил от приватизации собственности по всей стране. Этими деньгами нужно было как-то распоряжаться. И тут московским властям было не обойтись без помощи новорожденного русского бизнеса. Тем более что непроходимой пропасти между властью и бизнесом тогда не существовало.
Выбор мэрии пал на «Мост-банк», принадлежащий бывшему театральному режиссеру Владимиру Гусинскому. Первое время похвастаться выдающимися достижениями «Мост» не мог. В 1993-м банк Гусинского не входил даже в сотню крупнейших банков страны. Однако уже через год дела пошли: счета в «Мосте» открыли Департамент финансов правительства Москвы, столичная милиция и ГАИ, а также еще несколько московских управлений. Офис банка теперь располагался прямо в зданиях мэрии на Новом Арбате, а сам Гусинский стал председателем Совета уполномоченных банков при мэре Москвы.
Жаль, но такая замечательная жизнь длилась недолго. Успехи Гусинского очень раздражали другого крупного финансиста – Бориса Березовского. Если Гусинский делал ставку на сотрудничество с московской командой, то о Березовском газеты писали, что он близок к команде президента Ельцина.
В ноябре 1994-го между банкирами началась война. Боевые действия закончились полной победой Березовского.
Сперва «Российская газета» опубликовала материал, в котором мэра Лужкова обвиняли в планах по захвату президентского кресла. Финансистом переворота в статье называли Гусинского. Березовский проследил, чтобы статья обязательно попалась на глаза президенту, – ну а дальше все уже покатилось само.
Ельцин вызвал начальника своей охраны генерала Коржакова и распорядился привести зарвавшегося финансиста в чувство. Еще через день, 2 декабря, Гусинский выехал с дачи и направился в центр Москвы. Его кортеж состоял из «Мерседеса», джипа и «Форда», в которых ехала его охрана. На въезде в город телохранители заметили, что за их кортежем следует «хвост». Последовала погоня на высокой скорости. Машины Президентской Службы безопасности пытались вклиниться между автомобилем Гусинского и его телохранителями. С грехом пополам кортеж добрался до офиса группы «Мост».
Гусинский вбежал внутрь, а его телохранители остались держать оборону. Ельцинская охрана окружила здание и перекрыла выходы. Водители и охранники Гусинского закрылись в машинах, однако их вытащили из машин и велели лечь на землю. Камеры слежения засняли эпизод, как один из нападающих с размаху бьет в пах лежащего на земле охранника.
Сам Коржаков позднее вспоминал:
– Водитель бронированного «Мерседеса» Гусинского закрылся в машине. На предложение выйти ответил категорическим отказом. Тогда ему положили на крышу гранату. Он выскочил как ошпаренный! Хотя граната была безопасной – в нее даже не вставили запал.
Из своего кабинета Гусинский начал звонить в московский РУБОП. Вскоре приехали крепкие парни, они бросились на нападающих, но те показали им удостоверения, и рубоповцам пришлось долго извиняться. В отчаянии Гусинский позвонил своему другу Евгению Савостьянову, начальнику столичного управления ФСБ. Вскоре приехали еще более крепкие спецслужбисты. Эти разговаривать не стали: сразу открыли стрельбу, продырявили шины автомобилей и надавали рукояткой пистолета по голове одному из людей в маске. Но, увидев удостоверения, тоже предпочли не связываться. Гусинский с ужасом наблюдал, как они садятся в машины и уезжают.
Кончилось все только через несколько часов. Совсем ночью люди Коржакова сняли наконец осаду и уехали. Пленных сотрудников «Моста» они увезли с собой. Трое из них позже попали в больницу. Сразу после этого эпизода Гусинский бежал из страны и пять месяцев прожил в Лондоне.
Некоторое время после этого инцидента Лужков еще пытался отстоять свое право самому выбирать себе друзей. Однако становилось ясно, что дело того не стоит. Деньги московской мэрии были переведены из «Моста» на счета совсем других банков.
8
После того как мэр женился на сестре его жены, служебное положение Евтушенкова практически не изменилось. Как и раньше, он просто работал в московском правительстве. И только в 1994-м возглавил новую структуру – АФК «Система».
«Система» объединяла все, что только можно объединить. Туда входили научно-исследовательские институты, туристические фирмы, коммерческие банки, универмаг «Детский мир» и еще двести наименований фирм. То, что не удалось банкиру Гусинскому, с блеском осуществил бывший чиновник Евтушенков. Сегодня его состояние оценивается приблизительно в восемь миллиардов долларов – и это притом, что он единственный из русских мультимиллиардеров, кто почти не занимается торговлей сырьем. Сам Евтушенков любит повторять, что секрет такого успеха – не родственные отношения с мэром, а удачно подобранная команда.
Команда у него и вправду загляденье. К концу 1990-х на «Систему» работали 70 000 человек. Как и в московском правительстве, здесь занято огромное количество бывших партийных и комсомольских функционеров. Служба безопасности укомплектована бывшими офицерами советских спецслужб. В одном из аналитических отделов в 1990-х работал даже самый последний председатель советского КГБ Крючков. А его бывший заместитель, генерал Филипп Бобков, руководил службой безопасности «Мост-банка». Вице-президентом «Системы» стал Вагиф Гуссейнов, который раньше работал председателем КГБ Азербайджана. Стоит ли удивляться таким зигзагам в их карьере? Страны, безопасность которой они всю жизнь охраняли, больше нет. А уходить на пенсию им еще рано. И что прикажете делать?
В советские времена в стране была всего одна команда чиновников. Спаянная жесткой дисциплиной и подчиненная единому центру. А к началу 1990-х таких команд в стране появилось множество. Часто враждующих между собой – но всегда объединенных общим прошлым. Потому что любые чиновники, любые бизнесмены и вообще все, кто хоть что-то представляет из себя в современной России, – это непременно бывшие члены советской коммунистической партии.
Большую часть ХХ века в России существовала всего одна партия – Коммунистическая. Вернее, партией-то она давно уже не была – Коммунистическая партия и была самим государством. К 1990 году ее численность составляла двадцать миллионов человек. То есть почти восемь процентов населения страны. Самые толковые и энергичные восемь процентов. Членами КПСС были все до единого руководители государства. И все до единого директора заводов или председатели колхозов. Популярные артисты, космонавты, военные, телеведущие, и даже некоторые представители духовенства. Все, кого сегодня принято называть «элитой нации», были обязаны состоять членами этого закрытого клуба.
Потом бывшие коммунисты выкинули партбилеты – но сами-то никуда не делись. Даже через десять лет после распада СССР власть в бывших советских республиках по-прежнему принадлежала членам последнего советского Политбюро. В Закавказье президентами были бывшие члены ЦК Шеварднадзе и Алиев. В Молдавии – секретарь ЦК Лучинский. В Средней Азии – член Политбюро Назарбаев, первый секретарь компартии Ниязов, член ЦК Керимов. В России – бывший председатель московского горкома Борис Ельцин. Решительный пендаль бывшие коммунисты получили только в Прибалтике. В остальных республиках у власти остались те же самые люди, что и до Горбачева.