Страница 2 из 61
Лучше бы он опоил ее и выдал замуж за Лионса в бессознательном состоянии, чем сделал то, что сделал. Сейчас эти милые голубые глаза смотрели на него с такой ненавистью, что Гилберт понял — она никогда не пожелает его так, как ему хотелось. Ну ладно! Он все же ее получит, и, злясь на то, что это будет не так, как задумывалось, рыцарь сжал кулак и нанес Анне удар по голове. Она беззвучно рухнула на руки оруженосцев.
Ровена издала придушенный крик и прошептала:
— Нет. Не надо больше. Он оставил мать висеть без чувств на руках его людей и подошел к дочери. Гилберт все еще прикидывал во что обойдется ему этот промах с ней в плане его личных притязаний. Он приподнял ее за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. В силу своих чувств он не был груб с ней, даже несмотря на гнев и не желая того сам, он вдруг вытер слезы с одной из ее щек. Однако спросил жестко:
— Ты выйдешь за лорда Годвина Лионса?
— Да.
— И будешь при этом веселой?
Ровена посмотрела на него, побледнев, и выпалила:
— Ты просишь слишком многого.
— Нет. Что тебе стоит улыбнуться, если это поможет быстрее добиться его согласия на брачный контракт?
— Есть сомнения в его согласии?
— Нет. Но нельзя терять времени. Фулкхест сейчас бездействует, но лишь потому, что он только что взял Турес.
Ровена побледнела, услышав это. Она знала, что взяты уже два укрепленных пункта вблизи Дайвуда, но Турес был одним из самых крупных владений ее отца, его главная крепость, и он гораздо дальше к северу. Она выросла в Туресе. Все, что она знала в жизни приятного и счастливого, связано с Туресом, происходило внутри его каменных стен. Теперь вражеский главнокомандующий взял крепость — нет, враги взяли ее еще три года назад, так что какая ей теперь разница? Она точно не владеет Туресом и даже не надеется получить его обратно. Даже если лорд Годвин отвоюет его, крепость будет ее владением только на словах.
Гилберт неверно истолковал выражение ее лица и попытался утешить ее.
— Не отчаивайся, Ровена. Лионе двадцать лет владеет Крикбургом и двадцать лет тянет деньги из купцов. На сколоченное им богатство можно взять столько наемников, что они быстро отправят Фулкхеста домой. Ты получишь Турес назад через месяц.
Ровена не ответила. Ей уже говорили, что брачный контракт будет сделан к ее выгоде и что ее владения, когда их отвоюют, возвратятся к ней, а не станут собственностью мужа. Но это ничего не значило во времена беззакония, хотя оставляло какую-то надежду, если вернется к власти король Генрих. Лионе, без сомнения, думает пользоваться полностью ее владениями. Гилберт, очевидно, рассчитывает получить их в свои руки; это, по ее мнению, может означать, что, если Лионе не умрет достаточно скоро, то Гилберт ему в этом поможет. И еще Гилберт надеется, что она родит от Лионса наследника. Она содрогнулась при одной мысли об этом и помолилась, чтобы Генрих Аквитанский отвоевал английский трон. Ее отец был его вассалом, и Ровена тотчас бы дала вассальную клятву Генриху. Тогда и только тогда она сможет избегнуть опеки сводного брата.
Она спросила Гилберта:
— Означает ли все это, что мои вассалы поклянутся мне или они опять будут столь же заняты сражениями в твоих войнах?
Он покраснел. Это был еще один из способов сэра Хьюго обходить закон, поскольку после смерти Беллейма его девять вассалов должны платить дань Ровене. Нойона их так и не увидела. Ее держали в одной из маленьких крепостей, и каждый раз, когда она спрашивала о вассалах, ей отвечали, что ее рыцари собираются на войну или уже на войне, и тому подобное. С другой стороны, ее люди думали, что она умерла. Это был для Хьюго самый простой способ добиться их подчинения.
Гилберт ответил тоном, пресекающим всякие дальнейшие возражения и расспросы на эту тему:
— Пять твоих вассалов погибли, сражаясь с Фулкхестом, а жив ли Джералд — непонятно, так как он был кастеляном Туреса. Возможно, этот монстр повесил его, как он поступил и с моими рыцарями.
Ровена на задавала больше вопросов, боясь узнать, что погибли и остальные ее рыцари. И кого проклинать ей за их смерть — Фулкхеста или Гилберта и его отца? Милостивый Господь, когда же эта страна вернется, наконец, к миру?
Ровным голосом она попросила Гилберта, чтобы он ее перестал держать. По его кивку, оруженосцы отпустили девушку, и она немедленно рванулась к матери. Гилберт поймал ее за руку и направил к двери.
Она вырывалась, но он держал ее крепко.
— Пусти меня к матери.
— Нет, ее служанки позаботятся о ней.
— Я не видела ее три года.
— Когда ты будешь иметь ребенка от Лионса, чтобы обеспечить его и свои земли за собой, тогда и повидаешься.
— Ты мерзкий, даже хуже своего отца. Тот по крайней мере не притворялся!
Рука Гилберта крепче сжала ее, единственное, что указывало, как эти слова его задели.
— Я имею в виду только твои интересы.
— Лжец! Я сделаю, что ты требуешь, но если еще раз скажешь, что действуешь в моих интересах, я закричу.
Он не спорил. Чего он хотел, так это схватить и затащить ее в постель — гнев девушки разжигал в нем желание даже сильнее чем ее красота. Но он даже не поцеловал Ровену. Если Гилберт не доставит ее в целости и сохранности Лионсу, конец его надеждам на богатство старого лорда.
Поэтому он только сказал:
— Тогда мы поскачем в Киркбург сегодня. Завтра будет свадьба!
Глава 2
Они прибыли в Киркбург как раз с заходом солнца. Ворота города были еще открыты. Городские стены горели в отблесках заходящего солнца, и Ровене почудилось, что она въезжает в ад.
Гилберт был погружен в себя всю дорогу, так что девушке не пришлось беспокоиться, о чем говорить с ним. Официально он ее сводный брат и ее охранник, и никто не сказал бы, что Гилберт не исполняет полностью свою роль. Однако если бы дело не касалось ее матери, Ровена сделала бы все возможное, чтобы убежать. Она думала, что могла бы даже убить Гилберта. Но она не могла скрыться, потому что не сомневалась, что мать пострадает от ее побега, а она уже и без того настрадалась достаточно от этих д'Эмбреев.
Теперь она поняла, почему их с матерью сразу разделили, когда забрали из Туреса. Если бы Ровене и Анне удалось как-нибудь бежать вместе, они нашли бы помощь у кого-нибудь из влиятельных лиц, стоящих в оппозиции к Стефану, как и Уолтер Беллейм. А Ровена даже могла бы выйти замуж, чтобы обезопасить себя от д'Эмбреев; к тому же, то был бы ее собственный выбор.
Теперь это уже не имело значения. Она здесь и завтра выходит замуж. Если бы только… Как часто ее мысли начинаются с этих слов.
Если бы только отец не любил ее так сильно, она могла бы спокойно выйти замуж в возрасте четырнадцати лет, как большинство дочерей. Ее жених был достойный человек. Он бы подождал доводить их брак до решающей стадии, пока бы она не подросла. Но отец не хотел искушать доброго лорда ее пробуждающейся красотой и решил не отдавать ее замуж так скоро.
Если бы только он не поскакал в первых рядах в сражении с д'Эмбреями, то остался бы жив. Турес был бы взят, но они могли бы бежать и присоединиться ко двору Генриха или к кому-либо из его лордов.
Если бы только законы соблюдались, если бы только Генрих был королем ..если бы только Гилберт умер. Но уже поздно. Она в обители Лионса, и это ставит ее в зависимость от лорда Годвина так, как если бы они уже поженились.
Ровена была на грани отчаяния, поднимаясь по ступенькам в большой зал. Даже одного взгляда достаточно, чтобы понять, что заметила девять рыцарей, на башнях и стенах полно оруженосцев. Еще больше рыцарей в зале, где накрыты столы к вечерней трапезе на тонких скатертях и с посудой из золота. И даже стены показывали богатство лорда, увешенные бесполезным оружием из золота и серебра, украшенным драгоценными камнями.
Слуг оказалось достаточно, не менее одного на каждого гостя, но было видно, что на них Лионе не тратился. Одежда прислуги потрепана и не блистала чистотой, у некоторых тряслись руки, и неудивительно. Ровена заметила, что недалеко от того места, где сидел Лионе на возвышении, подобно королю, наказывали трех слуг, причем одного так сильно ударили, что он упал на пол и не шевелился, хотя его пнули еще пару раз, и, похоже, ему уже больше не придется выполнять свои обязанности.