Страница 32 из 45
Другой богатырь — боярин Ставр Годинович — оказывается настолько умелым гусляром, что его даже освобождают из темницы ради того, чтобы развеселить иностранного посла, потому как никто кроме него не умеет так хорошо играть:
Стар Ставр сын Годинович,
Он мастер играть в гусли яровчаты142.
Богатырь Соловей Будимирович демонстрирует владение разными жанрами гусельной традиции: играет по-новгородски, исполняет псалмы под иерусалимский распев, радует гостей весёлыми «лукоморскими» наигрышами с южного берега Синёго (Балтийского) моря. Складывается впечатление, что богатыри с детства учились играть на гуслях и что это была некоторая специальная система образования, предполагавшая обязательное владение игрой на музыкальном инструменте каждого знатного воина, именно на гуслях. Упоминание про это специальное музыкальное образование, полученное ещё в детстве, мы находим в былине о Василии Буслаеве, где рассказывается, что наряду с грамотой он учился церковному пению. Причём стал лучшим певцом в Новгороде:
Будет Васенька семи годов,
Отдавала матушка родимая,
Матёра вдова Амельфа Тимофеевна
Учить его во грамоте,
А грамота ему в наук пошла;
Присадили пером ево писать.
Письмо Василию в наук пошло.
Отдавали петью учить церковному,
Петьё Василию в наук пошло.
А и нет у нас такова певца
Во славном Нове-городе
Супротив Василия Буслаева143.
Про обучение игре на гуслях в былине о Добрыне напрямую не говорится, но очевидно, что оно имело место и, видимо, в качестве обязательной программы. Примером может служить сюжет из былины о Добрыне, где он, обращаясь к своим, оставленным некогда дома гуслям, говорит, что они не играли 20 лет. Можно вычислить, что 20 лет назад Добрыня уже владел игрой на инструменте. Учитывая то, что в былинах он средних лет, можно представить, что уже в юности богатырь был хорошим музыкантом. В былине «Поединок Ильи Муромца и Добрыни Никитича» рассказывается о детстве Добрыни. Мы узнаём, что он учился грамоте, борьбе и — как следует из прочих былин, хотя в предложенном варианте это и не отражено, — Добрыня обучался игре на гуслях:
Молодыя Добрынюшка Никитич сын.
Остался Добрыня не на возрасте,
Ка-быть ясный-от сокол не на возлете,
И остался Добрынюшка пяти-шести лет.
Да возрос-де Добрыня-та двенадцать лет,
Изучился Добрынюшка вострой грамоте,
Научился Добрынюшка да боротися,
Еще мастер Никитич а крутой метать,
На белы-ти ручки не прихватывать.
Что пошла про ёго слава великая,
Великая эта славушка немалая144.
Детское обучение богатырей и те дисциплины, которые они изучали, напоминают греческие предания о Геракле, также получавшего в юности воинское образование: Амфитрион, приёмный отец Геракла, приглашал для него лучших учителей: Кастор наставлял в фехтовании на мечах, Автолик — в борьбе, Эврит — в стрельбе из лука. Брат Орфея — Лиин — преподавал Гераклу игру на лире. Из-за недюжинной силы Геракл с трудом овладевал инструментом: струны рвались от прикосновений его могучих пальцев. Тем не менее античная традиция сохранила изображение играющего Геракла.
Обучение игре на музыкальном инструменте, наряду с необходимыми боевыми искусствами, входило в обязательное образование знатных воинов в большинстве индоевропейских традиций. Наши богатыри не были в этом исключением.
Былинные богатыри в буквальном смысле не расстаются с гуслями: играют на пирах, в часы досуга, перед сном. Добрыня возит походные гусли, которые вместе с оружием постоянно носит с собой. У Трофима Григорьевича Рябинина145 записан вариант былины «О Добрыне Микитинце»:
У молодца Добрынюшка Микитинца
В тот тугий лук разрывчатый в тупой конец
Введены были гуселышка яровчаты.
Как зыграл Иванушка Дубрович в гуселышка яровчаты,
Вси тут игроки приумолкнули,
Вси скоморохи приослухались:
Эдакой игры на свете не слыхано,
На белоем не видано.
Приносил-то тугий лук разрывчатый,
Подавал Добрынюшке Микитинцу.
Что же это за странный лук? По убедительному мнению исследователя гусельной традиции Дмитрия Парамонова, в былине идёт речь о том, что богатырские гусли были вставлены в налучье146 (вероятно, что и вместе с луком), которое использовалось Добрыней в качестве футляра при перевозке инструмента. Не правда ли, показательно: гусли носятся богатырём как оружие, даже футляром для них служит чехол от лука. Воистину, гусли — инструмент воинов.
В связи с упомянутым сюжетом отметим, что походные гусли Добрыни наверняка были не многострунными, крыловидными, возможно, с игровым окном. Для того чтобы инструмент поместился в таком футляре, он должен быть довольно узким — шлемовидные гусли не влезли бы в налучье.
Почему же гусли были так востребованы воинским сословием? Находясь подолгу в походах и на «заставах богатырских» во время несения воинской службы, гусли были забавой, позволявшей скрасить суровый военный быт, снять накопившееся напряжение, отвлечься, повеселить себя и товарищей. В этом аспекте применение богатырями гуслей в те древние времена можно сравнить с использованием в современных вооруженных силах гитары, а также с её популярностью среди геологов и туристов. Но нам кажется, что роль гуслей не ограничивалась только перечисленными функциями. Под гусли можно было плясать, а этнологам теперь хорошо известно, что на северо-западе современной России до конца XX века сохранился реликтовый русский воинский пляс, называемый по-разному: «ломание», «буза», «скобарь». Этот боевой танец был не только развлечением и способом поддержания общей физической формы, но и своеобразным дописьменным «текстом», сохранявшим в воинской среде прикладные движения, применяемые в рукопашном бое. Многочисленные этнологические экспедиции конца XX века фиксировали в Тверской, Новгородской, Псковской областях исполнение этого пляса под гусли. Таким образом, гусли были ещё инструментом традиционного аккомпанемента при боевом плясе, который был свойствен именно воинской среде. Под звуки гуслей проходили бойцовские тренировки и ритуальные состязания.
Следует также отметить, что гусли были прочно связаны с погребальной, точнее поминальной, обрядностью. Примером может служить текст «Слова о полку Игореве…». Это произведение по содержанию можно определить не только как «славление» воинских подвигов, но и, в известной степени, как поминальное. Под гусли исполнялись «старины» — песни исторического содержания, воскрешавшие в памяти современников древние предания воинских дружин.
142
Данилов К. Древ. Росс. Стих 85. Рыбников. Песни. II, 101, 111.
143
Василий Буслаев и мужики новгородские. Былины. Сокровища русского фольклора. М.: «СОВРЕМЕННИК», 1991. С. 530–531.
144
Материалы, собранные в Архангельской губернии летом 1901 года А.В. Марковым, А.Л. Масловым и Б.А. Богословским. // Труды Музыкально-этнографичесской комиссии, состоящей при Этнографическом отделе Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии). М., 1905. Т. 1; 1911. Т. 2, № 11.
145
Трофи́м Григо́рьевич Ряби́нин (Трофи́м Григо́рьевич Ря́бов) (1791–1885) — сказитель былин, крестьянин деревни Середки Петрозаводского уезда. Родоначальник целой династии былинных сказителей Рябининых.
146
Налучье — элемент вооружения рус. воина до 18 в., футляр из кожи или бархата для ношения лука, пристегивалось с лев. стороны к сабельному поясу.