Право на ошибку

— Они купили все это на свои карманные деньги, — с гордостью сообщила Глория.

— Съем с превеликим удовольствием, — пообещал Диего, за чем последовали еще объятия и поцелуи.

— Хотите кофе? — обратилась Кристел к Глории. Все говорили по-португальски, и она тоже. — Может быть, детям дать чего-нибудь прохладительного?

Брюнетка кивнула.

— Спасибо. Колы? — обратилась она к своим отпрыскам, и вся троица дружно кивнула.

— Проходите в гостиную, я все принесу туда, — сказала Кристел.

— Спасибо, — улыбнулся Диего.

Она сварила кофе, поставила на поднос кофейник и чашки и начала наполнять вазу шоколадным печеньем, когда в кухню вошла Глория.

— Мне было любопытно посмотреть, как вы выглядите, с того самого дня, как я узнала, что мой муж оставил вам акции, — холодно сказала она на вполне сносном английском.

Кристел смущенно улыбнулась. Взгляд, который бросила на нее Глория в дверях, показался ей враждебным, а то, что она решила поговорить с ней наедине, и вовсе обескуражило. Возможно, Глория хочет заявить, что у нее нет прав на акции?

— Для меня это было полной неожиданностью, — призналась она, но Глория явно думала о другом.

— Вам, очевидно, было совсем немного лет, когда вы познакомились с Лукасом, — сказала она.

— Пятнадцать, — подтвердила Кристел.

— Наш роман начался, когда мне было двадцать два. — Последовала многозначительная пауза.

Кристел вытаращилась на нее. Она уловила подчеркнутое «наш» и сообразила, что это значит.

— У меня не было романа с Лукасом.

Глория нахмурилась.

— Вы не были его любовницей?

— Бог мой, конечно нет!

Снова пауза.

— Тогда, очевидно, его любовницей была ваша мать, — уверенно заявила брюнетка. — Это Дебору он не переставал любить. Я ведь не ошибаюсь?

Кристел задумалась. Судя по всему, Глорию не слишком волновало, что ее муж продолжал испытывать теплые чувства к другой женщине, ее лишь интересовало — кто эта женщина.

— Нет, — призналась она.

— Я так и думала, что это Дебора, но в завещании были упомянуты вы… — Она безразлично пожала плечами.

— Анна решила, что она хочет апельсиновый сок, а не колу, — раздался голос. Кристел круто обернулась — в дверях стояли Диего и маленькая девочка, которая держала его за руку.

— Будет тебе сок, — сказала она по-португальски и улыбнулась ребенку.

Выяснив, что хотела, Глория удалилась в гостиную. Кристел понесла следом поднос. Взяв печенье с тарелки, Глория принялась рассказывать о кашле дочери, который глупый врач назвал пустяком. Затем она подробнейшим образом доложила, как в прошлом году дети болели корью, поведала о том, как они проводили время в горах, и под конец детально рассказала об отдыхе своих родителей в Штатах. О травме Диего так ни разу и не вспомнила.

— Они мне каждый день звонят, — пояснила она, смахивая крошки с губ.

Далее Глория сообщила, что это дети настояли на том, чтобы заехать к Диего по дороге домой, но, поскольку им еще надо распаковать вещи, пообедать и выкупаться, они должны торопиться.

Она принялась суетливо собирать детей и небрежно кивнула Кристел на прощание.

— Приятно было познакомиться, — сказала она равнодушно, ясно давая понять, что ни Кристел, ни унаследованные ею акции ее больше не интересуют.

Диего пошел проводить их к лифту, а Кристел убрала стаканы и тарелки. Да, Глория совсем не похожа на ее мать, двух мнений тут быть не может. Она — холодная, самовлюбленная и всецело поглощенная своими заботами наседка. Но главное и самое печальное различие — Глория так и не сумела оценить Лукаса. Ей достался прекрасный муж, а она умудрилась этого не заметить.

— Я был слишком суров к тебе, — серьезно заявил Диего, когда они встретились в гостиной.

Кристел подняла на него изумленный взгляд.

— В самом деле? — спросила она. Интересно, что за этим последует?

— Я был несправедлив к тебе двенадцать лет назад, поторопился с выводами, а когда ты приехала в Рио, обошелся с тобой не лучшим образом. Прости. — Он присел на подлокотник кресла. — Наверное, я так долго винил тебя в несчастье отца и так на тебя злился, что это вошло в привычку. Но теперь я понимаю, что ты не играла чувствами наших родителей, и в том, что случилось, твоей вины нет. Конечно, никто не идеален, — помолчав, продолжил он, — и меньше всего я. Бывают ситуации, когда просто не можешь с собой справиться. Так что… — Диего криво усмехнулся, — постарайся простить меня. Как ты думаешь, мы можем забыть о прошлом и начать все сначала?

— Я в этом просто уверена, — сказала Кристел, садясь на диван.

Наконец-то с враждой покончено. Ей хотелось рассмеяться. Или заплакать. Хотелось залезть на крышу и кричать от радости.

— Глория думала, что ты была любовницей моего отца, — задумчиво произнес Диего.

Она взглянула на него.

— Значит, ты слышал.

— Так вышло, но, к счастью, вы говорили по-английски, и Анна не поняла. — Он поколебался. — Ты не была его любовницей, но ты его любила.

— Очень, — согласилась Кристел.

— Так это из-за твоей любви Дебора отказалась выйти за него замуж?

— Прости, что ты сказал?

— Дебора поняла, насколько глубоки твои чувства и что, если она выйдет за него замуж, ты будешь страдать, и ваши с ней отношения испортятся. К тому же она чувствовала себя виноватой за то, что бросила тебя ребенком, — продолжал развивать свою мысль Диего.

— Я любила Лукаса как отца! — воскликнула Кристел. — Он мне заменил моего, которого я никогда не знала.

— В самом деле? — Диего смешался.

— Да! Когда мы вместе куда-нибудь ездили на выходные, мне хотелось, чтобы все вокруг принимали его за моего отца. И если такое случалось, я никогда не поправляла, мне это нравилось. После разрыва Лукаса с матерью в душе у меня образовалась пустота, много месяцев я засыпала в слезах. И… — неожиданно она ощутила, что на глаза навернулись слезы, и постаралась скрыть их, — когда ты сообщил о его смерти, я снова плакала.

Диего подошел и сел рядом.

— Отец тоже тебя любил, — сказал он, положив ей руку на плечо.

— Я знаю. — Она нахмурилась. — А теперь, когда еще одна твоя версия разбита в пух и прах, ты снова потребуешь, чтобы я сказала тебе всю правду, только правду и одну лишь правду?

Диего покачал головой.

— Разумеется, мне хотелось бы, чтобы ты была со мной откровенна, Кристи, — сказал он, — но если ты предпочитаешь молчать, это твое дело. Однако с этой минуты я постараюсь не делать больше никаких поспешных заключений.

Кристел глянула на него исподлобья. Потому ли, что он перестал настаивать, или потому, что назвал ее Кристи, а, может, просто потому, что любила его, но ей вдруг до смерти захотелось сказать ему все.

— Я положила конец их отношениям с полного согласия моей мамы, потому что… — она перевела дыхание, призывая на помощь все свое мужество, — когда она жила в Париже, она была девушкой по вызовам.

Диего смотрел на нее в полной растерянности.

— Что ты сказала?

— Дебора была потаскушкой, — сказала Кристел. — Проституткой. Шлюхой!

8

Диего машинально сжал ее плечо.

— Боже милостивый! — прошептал он.

Кристел попыталась изобразить улыбку.

— Ты бы никогда не догадался?

— Ни за что в жизни!

— Вот и Лукас не догадывался, как, впрочем, и все остальные. Моя мать хорошая актриса и умеет изобретать себе прошлое.

— Но Дебора такая элегантная, такая… образованная, — с недоумением произнес он.

— Она работала среди избранных. Не стояла на уличных углах. Ее возили по домам в лимузине с шофером. Теперь ты понимаешь, что их отношения не могли долго продолжаться? — спросила Кристел. — Ты согласен, что я должна была все рассказать Лукасу?

— Бог ты мой, разумеется! — воскликнул Диего.

Кристел с облегчением вздохнула. Она всегда считала, что у нее были веские причины. Но иногда в прошлом, а особенно в последнее время, узнав, как несчастлив был Лукас, она стала сомневаться, имела ли право вмешиваться. Может быть, лучше было предоставить все судьбе? Не причинила ли она больше зла, чем удалось избежать? Сомнения не давали ей покоя, вот почему слова Диего пролили ей бальзам на раны.