Страница 41 из 82
Небольшой комментарий. Парадоксально, но факт, что подобная позиция западных союзников была даже «научно обоснована». Ещё в самый разгар Второй мировой войны — в июле 1943 г. — из-под пера тесно связанного с Королевским институтом международных отношений и британской разведкой директора Лондонской Экономической Школы, члена Комитета 300 состава 30–40 гг. XX в., влиятельнейшего геополитика англосаксонского Запада, на идеях которого базируются все концепции по установлению мирового господства англосаксов — Джона Хэлфорда Маккиндера — вышла уникальная по беспрецедентной агрессивности по отношению к фактически в одиночку ведшему смертельную борьбу с нацизмом СССР статья под названием «Круглая Земля и Выигрыш Мира». От имени еще ничего существенного не сделавшего для разгрома нацизма англосаксонского Запада, в том числе и Великобритании, Маккиндер открыто указал: «Наш следующий враг — Советский Союз»[102]! По сути дела, она была ничем иным, как выдающейся по своему коварству геополитической инструкцией всей правящей элите англосаксонского Запада по вопросу, что и как делать дальше, так как, по его мнению, «грядущая борьба должна быть решающей для мирового господства, ибо конечная цель доминирование над Евразией. Поэтому грядущая неумолимая схватка за власть над этим региающим геополитическим пространством является ре-тающей схваткой современной эпохи»[103].
Однако ещё более парадоксально, что агентура советской внешней разведки спрогнозировала такой поворот событий ещё раньше. На 314-й странице архивного дела Службы Внешней Разведки РФ № 34 467 на агента Стаменова (посол царской Болгарии в СССР) зафиксировано очень любопытное его высказывание: «Я люблю Россию и русский народ, восхищаюсь его мужеством и, тем не менее, предвижу, что в недалеком будущем вы будете тем же, что и мы. В определенной степени вы будете порабощены после войны, будете рабами. Это будет неизбежно. Ведь вы одни выносите всю тяжесть войны, и это кое-кому очень не нравится. Ведь вы же будете слабыми, народ устанет от войны и жертв, хотя он и будет победителем. Вы, русские, очень гордые, и это мешает вам оглянуться на прошлое и настоящее маленьких стран, вроде нас. Оглянитесь на историю, вспомните, как после войны (Стаменов имел в виду Первую мировую войну. — А.М.) с нами поступили союзники, и сделайте выводы и для себя. Ведь к этому направлена политика ваших теперешних друзей». Невозможно не отдать должное прозорливости Стаменова!
С вступлением Красной Армии на территорию стран Восточной Европы обострились противоречия по вопросу их послевоенного устройства. Важнейшей геополитической задачей Советского Союза, которую он считал необходимым решить в ходе войны в Европе, было создание на своих западных границах «пояса безопасности» с дружественными приграничными государствами. Западные союзники, в первую очередь Великобритания, напротив, стремилась при поддержке США восстановить свои довоенные позиции в этих странах, связать СССР обязательствами о «разделе сфер» влияния до их освобождения Красной Армией. В октябре 1944 г. Черчилль с этой целью прилетел в Москву. На Балканах он предложил следующий раздел сфер влияния: Румыния — 90 % влияния России, 10 % — другие, Греция — 90 % влияния Англии (в сотрудничестве с США), 10 % — другие, Югославия и Венгрия-50 на 50 %, Болгария — 75 % влияния России, 25 % — другим странам. Встречающиеся в литературе советского периода утверждения, что Сталин этот план отверг, не соответствуют действительности[104]. Дискуссии и поиски компромисса были продолжены на уровне министров иностранных дел.
Принципиальное значение имело советское согласие на «90 % влияния» Великобритании и США в Греции, где к власти уверенно шли коммунисты, что демонстрировало «признание» западной сферы влияния за пределами «пояса безопасности» и советскую готовность к послевоенному сотрудничеству. На встрече с Г. Димитровым 10 января 1945 г. Сталин отклонил его предложение оказать помощь силам ЭЛАС: «Они принялись за дело, — пояснил Сталин, — для которого у них сил не хватает. Видимо, они рассчитывали, что Красная Армия спустится до Эгейского моря, мы этого не можем делать»[105]. «Процентное соглашение» являлось, на наш взгляд, реальной договоренностью о разделе сфер влияния, хотя и не оформленной официально, которая некоторое время соблюдалась. Силового «экспорта революции» и однопартийных правительств в 1944 — начале 1945 гг. стремились избежать. На встрече с В. Гомулкой и Б. Берутом Сталин «наказывал терпеть Миколайчика (хотя и называл его „британским агентом“) и не отталкивать от себя католическую церковь»[106]. Целей «большевизации Европы» не выдвигалось, что подтверждают документы Комиссий Наркоминдела, которые с 1943 г. занимались проблемами послевоенного устройства Европы[107].
Небольшой комментарий. В этой связи небезынтересно ознакомиться с очень характерным глубоким аналитическим выводом авторитетного британского исследователя истории Второй мировой войны А, Тейлора, который, характеризуя принципы своей научно-исследовательской деятельности, отмечал, что он пишет не как сторонник какой-либо воевавшей страны или коалиции и высказывает свои суждения по вопросам спорным лишь после тщательного рассмотрения всей доступной ему информации. Исходя из таких принципов научно-исследовательской деятельности Тейлор сделал следующие выводы по итогам Второй мировой войны:
1. «Русские не стремились властвовать, не хотели распространять коммунизм. Они желали безопасности, и лишь коммунисты или их попутчики могли её обеспечить»[108].
2. «Все действия Сталина во время войны, например, во Франции, в Италии, Китае, показывали, что любое распространение коммунизма за пределы сферы влияния Советской России было для него совершенно неприемлемым. Установление коммунистического правления в государствах, граничивших с Россией, было следствием („холодной войны“, а не её причиной… Но даже при этом Сталин терпимо относился к либеральной демократии… когда она соединялась с подлинно народной поддержкой»[109].
3. «То, что советская политика была напористой… не имело никакого отношения к коммунизму. Это — давнее стремление русских, чтобы с ними обращались, как с равными, стремление, которого западные державы не сознавали во время войны, а после нее еще меньше»[110].
Нередко инкриминируемая советской дипломатии «экспансионистская» постановка в 1945 году вопросов об участии СССР в опеке союзников над бывшими итальянскими колониями в Африке (Ливия, Эритрея, Итальянское Сомали), возвращении в состав СССР приграничных районов Армении и Грузии, ранее принадлежавших России, безосновательна, о чём свидетельствует обсуждение этих вопросов руководителями трех союзных держав — СССР, США и Великобритании и его результаты[111].
В феврале — марте 1945 г. возник т. н. «бернский инцидент» — попытка гитлеровской верхушки заключить сепаратный мир с западными державами. Переговоры с немецкой стороны вел генерал СС К. Вольф, со стороны союзников — руководитель американской разведки в Европе А. Даллес. Для участия в переговорах в швейцарский город Берн были направлены представители главного командования союзников на средиземноморском ТВД генералы Т. Эйри и Л. Лемнитцер. Обсуждался вопрос о капитуляции немецких войск в Северной Италии. Советских представителей на переговоры не допустили, что вызвало протестную переписку, в том числе между Сталиным и Рузвельтом. В конечном итоге переговоры с Вольфом были прекращены. Как призыв к восстановлению доверия между союзниками можно рассматривать последнее послание Рузвельта, полученное Сталиным 13 апреля 1945 г. уже после кончины американского президента[112].
102
Halford J. MacKinder. The Round World and the Wi
103
Halford J. MacKinder. The Round World and the Wi
104
См.: История дипломатии. Том IV. Дипломатия в годы второй мировой войны. М., 1975. С. 499; История второй мировой войны 1939–1945. Т. 9. М., 1978. С. 472; Winston Churchill by Martin Gilbert. L. 1984. p. 991–1083; В октябре 1944 г. в Москву на переговоры британской стороной были приглашены премьер-министр эмигрантского правительства Польши С. Миколайчик, польский посол в Москве Т. Ромер и председатель лондонской Рады Народовой профессор С. Грабский. Сталин в свою очередь предложил пригласить представителей Польского Комитета национального освобождения (ПКНО) — временного исполнительного органа Крайовой Рады Народовой, созданного под эгидой советского правительства поляками, находившимися в то время на территории СССР — председателя Крайовой Рады Народовой Б. Берута, председателя ПКНО и министра иностранных дел временного польского правительства Э. Осубко-Моравского и главнокомандующего Войска Польского генерала М. Роля-Жимерского.
105
Мировые войны XX века. Книга 3. М., 2005. С. 414. ЭЛАС — вооружённые силы греческого Сопротивления, руководимые компартией. 12 октября 1944 г. войска Первого корпуса ЭЛАС освободили Афины, в конце октября — Салоники.
106
Печатнов В. Сталин, Рузвельт, Трумэн: СССР и США в 1940-х гг. М.,2006. С. 442.
107
См. Филитов А. В комиссиях Наркоминдела / Вторая мировая война. Актуальные проблемы. М., 1995. С. 54–71.
108
Тейлор А. Вторая мировая война. Цит. по: Вторая мировая война: два взгляда. М., 1991. С. 539.
109
Там же. С. 554.
110
Там же.
111
Указанные вопросы рассматривались на Берлинской (Потсдамской) конференции руководителей трех союзных держав — СССР, США и Великобритании (17 июля — 2 августа 1945 г.). Вопрос об участии СССР в опеке над бывшими итальянскими колониями или передачи этого вопроса на рассмотрение Совета министров иностранных дел (СМИД) был поставлен 20 июля 1945 г. как «Предложение делегации СССР по вопросу о подопечных территориях». После острой дискуссии между Сталиным и Черчиллем, который подчеркивал, что «британская армия одна завоевала эти колонии», было принято советское предложение, поддержанное Трумэном, — передать вопрос на рассмотрение Совета министров иностранных дел. Однако он остался нерешенным и при подписании мирного договора и Италией (1947 г.). В 1950 г. Совет по опеке ООН передал Сомали под управление Италии на 10 лет. С 1960 г. Сомали — независимое государство. Эритрея в 1952 г. вошла на автономных началах в состав Эфиопии. Ливия с 1951 г. — независимое государство. Вопрос о территориальных претензиях к Турции возник в июне 1945 г. в связи с более общей проблемой Черноморских проливов и запросом турецким правительством условий заключения с СССР союзного договора (19 марта 1945 г. Советское правительство денонсировало советско-турецкий договор о дружбе и нейтралитете от 17 декабря 1925 г. как «несоответствующий новой обстановке и нуждающийся в серьезном улучшении». Причиной денонсации договора явилась враждебная по отношению к СССР политика Турции в годы Великой Отечественной войны (заключение 18 июня 1941 г. с Германией договора о дружбе и ненападении, пропуск немецких военных судов через Проливы в Чёрное, море, сосредоточение крупной группировки турецких войск у советских границ и др.). На Берлинской конференции условием нормализации отношений и заключения союзного договора СССР поставил возвращение части территории Советской Армении и Грузии, входившей в состав России до первой мировой войны — «известная территория областей Карса, Артвина и Ардагана», — пояснил В. Молотов; отмену международной конвенции в Монтрё 1936 г., — «По этой конвенции права Советского Союза в Черноморских проливах такие же как права японского императора»; совместную с Турцией оборону Проливов с использованием для этой цели наряду с турецкими — советских военных баз. В то же время было заявлено, что «если турецкое правительство считает неприемлемым урегулирование обоих этих вопросов, мы готовы заключить соглашение, касающееся только проливов». Ни один из поставленных вопросов решить не удалось. 30 мая 1953 г. советское правительство заявило об отказе от каких-либо претензий к Турции. (Советский Союз на Международных конференциях… Том VI. Берлинская (Потсдамская) конференция… М., 1989. С. 39, 40, 144, 145, 158, 159, 407, 514.
112
Переписка… Т. 2. М., 1976. С. 210, 220, 227, 228.