Кремлевский Сурок

— Слушаю вас, Владимир Владимирович! Мы уже все подготовили!.. Завтра докладная записка со всеми раскладками будет у вас!.. Мы все возможные варианты предусмотрели… Я думаю, что они не решатся… Я, конечно, с генеральным прокурором переговорю. А, может быть, это лучше Сочину сделать? Они с ним как-никак свояки… Ну хорошо. — Собеседник на том конце провода, видимо, что-то долго и обстоятельно начал объяснять. Сырков по-школьному с видом прилежного ученика на каждое слово утвердительно кивал головой. После чего, глядя в сторону Жирновского, проговорил: — Он как раз у меня. Я ему сейчас все популярно разъясню. А насчет Фрикмана не беспокойтесь. Он вчера у меня был. Все вопросы оговорены. Он хоть и не шибко знается со своей еврейской братией, но сделает все, как надо. Владимир Владимирович, я к вечеру вам все обязательно доложу!

Сырков аккуратно положил трубку на аппарат и, подняв вверх брови, глубокомысленно проговорил.

— Вот так-то, дорогой мой Владимир Адольфович. Эти дурацкие выборные дела даже президенту покоя не дают. А тут еще ты со своими глупыми закидонами! — Сырков вытаращил глаза и постучал себя кулаком по виску. — Ну какого фига ты эту Кандолизу припудрил? Это ж надо придумать — решил ее отправить в Кантемировскую дивизию на ночь к солдатам. Тебе кто дал право советника президента дружественной нам державы проституткой называть? Тебе что, своих отечественных не хватает? Мне кажется, что ты вообще на этом деле помешан. Мы это все, конечно, замнем. Я уже дал команду комиссии по депутатской этике. Будем считать, что на пленке не ты, а кто-то похожий. Но вообще-то ты будь поосторожнее. Я уже заколебался тебя из всех этих историй выкручивать. Ты не забывай, что на тебе еще висит уголовное дельце по поводу разгрома детского садика.

— Да вранье все это, Владилен Михайлович! — Жирновский привстал и подался всем телом вперед. — Сплошной оговор! Меня там, у детишек, и не было вовсе!

— Ты эти сказки кому-нибудь другому рассказывай. — Сырков раскурил сигару и пустил кольцо дыма прямо в физиономию Жирновскому. — С прокуратурой, брат, шутки плохи. А ты еще, по-моему, какого-то районного прокурора зацепил. В общем так, — пыхнул ему еще раз в лицо сигарным дымом Сырков, — дело мы попросили замять. Но впредь умнее будь. И слушаться должен. Иначе — уничтожим.

— Конечно, конечно, Владилен Михайлович! — Жирновский вскочил с места и забегал вокруг стола. — Вы же знаете, я всегда готов выполнить любое поручение. Вы же знаете, слово Жирновского — закон. Вся моя партия к вашим услугам.

— Ну вот и славненько. — Сырков налил себе в стакан виски и, с облегчением выдохнув воздух, залпом опрокинул. — Так где ваш список?

— Вот он! Вот он! — Жирновский поспешно расстегнул папку и вытащил оттуда несколько листков бумаги. — Вот они, голубчики!

— Имейте ввиду, что в новом составе Госдумы вам полагается около десяти процентов.

— А как насчет остальных? — оживился Жирновский. — Сколько этим гребаным яблокам полагается?

— Нисколько! — отрезал Сырков.

— Во здорово! — подскочил на месте Жирновский. — Я же всегда говорил, что им не место в Государственной Думе! Эта Хакаманда пусть катится в свою Японию. А Явлинский пусть к сраным янки валит! (В этом месте сидящий за креслом Сурок поднапрягся и подставил хвост с передатчиком поближе к говорящему.) Они всю Россию продали!

Жирновский вскочил с места и начал бешено носиться по кабинету. Потом подбежал к столу, схватил пустой стакан, повертел его перед носом и решительно сказал:

— Налейте! По этому поводу надо выпить!

Сырков плеснул в стакан виски и протянул ему тарелочку с лимонными дольками. Жирновский махнул стакан одним движением. Затем сгреб все лимонные дольки и засунул их в рот. Крякнул от удовольствия и плюхнулся в кресло.

— А что с коммуняками будет?

— Коммунистам планируется не более пятнадцати процентов. Меньше, к сожалению, не получится. У них слишком большой электоральный запас.

— Какой там оральный запас? Их тоже замочить надо. — Жирновский явно вошел в раж. Схватил со стола бутылку, не спрашивая разрешения, налил себе полный до краев стакан и с размаху осушил. — Этого педика Гену со всеми его бабками-шмапками надо давно на помойку выкинуть.

— Ну, это вы, Владимир Адольфович, загнули. Как бы они нас с вами туда не отправили. Преуменьшать их значение никак нельзя. Правда, — Сырков поднял вверх указательный палец, — мы тут кое-что придумали. Попробуем их изнутри разложить.

Сырков полез в книжный шкаф и извлек оттуда пожелтевшую книжку, на которой угадывалось название «Крах 2-го Интернационала».

— Историю надо изучать. В ней много интересного было. Вот эта штука из-за чего развалилась? — Сырков потряс над головой книжкой. — Каждый стал претендовать на роль лидера. А результат какой? То-то и оно! — Книжка полетела на стол, едва не сбив на пол стаканы.

— Вы гений, Владилен Михайлович! Только я вот никак не пойму. Десять процентов мне. Пятнадцать — коммунякам. «Яблоко» и СПС — в шею. Вы думаете, что «Монолитная Россия» семьдесят процентов потянет? Как бы не просчитаться.

— Да нет. Тут есть одна мыслишка. Новый блочок сварганим. Чтобы они и у коммунистов, и у демократов голоса оттяпали. Но об этом потом. Так где же ваш списочек?

Жирновский протянул Сыркову заполненные листы. Тот аккуратно разложил их перед собой и начал вслух называть фамилии.

— Жирновский — понятно. Митроханов — понятно. Уткин — понятно. Сыночка вы, конечно, опять при себе держать будете? Он у вас, поди, опять за руководителя фракции обозначится?

— А то как же? Куда же мне его, бедолагу, девать? Пусть, пока отец жив, ума-разума набирается. Молод еще в самостоятельную жизнь выходить.

— Так. Ну а это кто такие: Чернуха, Амбальцев, Островский, Ротмистров? — Сырков хлопнул по списку ладонью.

— Чернуха — бывший полковник КГБ. Умный мужичок. И со связями в том мире. — Жирновский показал куда-то в сторону.

— Да, знаем мы вашего Чернуху. Он же придурок полный. И из органов его уволили по причине психического заболевания. У него же здесь не все в порядке. — Сырков повертел пальцем у виска. — Как бы он чего не отмочил.

— Я за него ручаюсь! — взмолился Жирновский. — Классный мужик! Мы с ним шороху дадим!

— Ну, смотри, Адольфыч, если что — не сносить тебе башки! Шеф этого очень не любит. Тем более, знаешь ведь, — он сам из этих органов. Идем дальше. Кто такой Амбальцев?

— Да это мой начальник охраны. Железный мужик. Я ему давно обещал. Пусть подепутатствует.

— У тебя, Адольфыч, все мужики классные. Только как они в Думе-то работать будут? Там хотя бы иногда что-то вякать надо.

— А они вякнут! Еще как вякнут! Думать за них я буду. А вякать будут они. Ну и если что, охрана всегда под рукой будет.

— А вот эти — Островский и Ротмистров — откуда взялись? — продолжил чтение списка Сырков.

— Это молодежь. Должны же мы молодежь растить? Хорошие ребятки. Они у меня давно в помощниках крутятся. Надо их в люди выводить. Вы же знаете, как я о молодежи пекусь? У меня даже свой молодежный центр есть. Такие ребята! Только кликни — на любое дело пойдут. Разве нам такие не нужны?

— Ну ладно, — задумчиво произнес Сырков. — Весь список проверять не буду. За каждого персональную ответственность несешь. Кто составит первую тройку?

— Само собой — Жирновский. Затем Уткин и Чернуха.

— Смотри, Адольфыч! Если что случится, голову оторвем! — Сырков хлопнул по списку, закрыл папку и отбросил ее на угол стола.

— Вы же знаете, Владилен Михайлович, Жирновский всегда оправдывал доверие. Таков мой главный жизненный принцип. Можно мне еще пять капель? А то в горле совсем пересохло. — Он схватил со стола бутылку и на-булькал себе полстакана. Залпом выпил и пошарил глазами по столу в поисках какой-нибудь закуски. Наткнулся глазами на сигару. Схватил ее и начал отчаянно жевать.

Сырков встал из-за стола, давая понять, что разговор закончен, и показал рукой на дверь.

— Идите, Владимир Адольфович, и не делайте глупостей. Обо всех последующих шагах договоримся потом.