Маннергейм

Все эти действия «ищеек Жданова» окончательно развенчали в глазах Маннергейма «русский патриотизм» генерал-полковника, который на деле оказался пустыми словами.

Президент Финляндии, сославшись на состояние своего здоровья, отказался от всех контактов со Ждановым, поручив их премьер-министру.

6 июня 1945 года по требованию Союзной контрольной комиссии главнокомандующий Вооруженными силами Финляндии генерал от инфантерии Эрик Хейнрикс был снят со своего поста, как и генерал-лейтенант Аксель Айро.

10 августа 1945 года были восстановлены дипломатические отношения Советского Союза с Финляндией. Чрезвычайным и полномочным послом стал Павел Орлов.

13 сентября в Хельсинки были избраны 12 членов суда и назначена следственная комиссия по делам ответственности за войну. Когда Маннергейм получил для утверждения список виновников войны, он сказал: «Я не могу такого подписать. Могу только поставить свое имя первым в списке».

В четверг 18 октября 1945 года маршал Маннергейм по состоянию своего здоровья, что подтвердил медицинский консилиум, перестал выполнять обязанности президента Финляндии, возложив их на премьер-министра Паасикиви. Через четыре дня маршала в частном порядке у него дома допросили члены следственной комиссии, задав 25 вопросов.

Как президент, Маннергейм пользовался неприкосновенностью, правда, это не имело большого значения для Москвы. Однако Сталин понимал, что предать суду старого маршала — значит бросить на скамью подсудимых саму идею независимости Финляндии, а этого он не хотел.

Суд над финскими виновниками войны начался в Хельсинки на Шнельманкату в Доме сословий в четверг 15 ноября 1945 года — на следующий день после начала Нюрнбергского процесса. Во многом этот процесс был сведением внутриполитических счетов.

По доносу в Финляндии была раскрыта военизированная организация, имеющая большие склады оружия, подготовленные для ведения партизанской войны в случае оккупации страны русскими. Суду были преданы 1500 человек, во главе с ближайшим помощником Маннергейма генерал-лейтенантом Айро, который пробыл в тюрьме три года.

В больнице Красного Креста, где лежал Маннергейм, его посетил генерал-лейтенант Г. М. Савоненков, который сообщил маршалу, что он не будет привлечен к суду как военный преступник и советское руководство не требует его отставки, а тем более — ухода из политической жизни страны.

В начале осени 1945 года состояние здоровья Маннергейма резко ухудшилось. Его мучили острые боли в желудке, и он опасался, что, подобно трем своим сестрам, болен раком. Однако врачи установили, что у него язва желудка, и предложили ему отдых в Португалии. От санатория в Крыму, который ему настоятельно рекомендовал советский посол Орлов, маршал отказался. Тогда Жданов, к которому обратился Паасикиви, запретил поездку в Португалию, но через четыре часа изменил свое решение. Что произошло за это время — стало известно недавно. Барон у себя дома принял двух неожиданных посетителей — личного представителя Сталина и переводчика лейтенанта Петрова. Полковник передал Маннергейму конфиденциальное послание генералиссимуса, о котором Жданов не знал. Сталин писал, что Маннергейма не привлекут к суду как военного преступника и он может свободно ехать за границу.

3 ноября 1945 года маршал Маннергейм вместе со своим врачом профессором Лаури Калайа и адъютантом полковником Рагнаром Грёонвалл, через Стокгольм, Париж и Мадрид, отправился в Португалию на курорт с африканским климатом Пража де Роча.

На испанской пограничной станции барона встретили с большой помпой, его посадили в вагон-салон бывшего главы государства маркиза Мигеля Примо де Ривера. Губернатор произнес речь, а герцог Сарагосский занял место машиниста поезда. В Мадриде Маннергейма навестил брат главы испанского государства Франциско Франко, Николас, который передал привет от каудильо. Барон хотел побывать в Толедо, но потом отказался и отправился в Лиссабон, а затем на курорт Пража де Роча, где остановился в гостинице «Бела Вистон». Здешние врачи избавили его от хронического воспаления легких, подлечили язву желудка. На курорте он провел шесть недель, разъезжая на автомобиле диктатора Салазара. Почта из Финляндии через Швецию поступала не регулярно. Маннергейм страдал из-за полной изоляции от родины, думая, что Паасикиви отстранил его от политической жизни страны и «положил на полку архива». В Португалии Маннергейм встречался с премьер-министром Салазаром и с президентом Кармоне, принимавшим его в своем старом дворце, убранство которого говорило о блестящей истории этой страны как морской державы.

В Париже из-за повторного появления болей в желудке маршал лег в больницу, где пробыл недолго. Тогда же он встретился с дочерью Софьей, побывал на могиле жены. Рождество Маннергейм провел тоже в Париже, так как билет на самолет до Стокгольма ему не достали, и только 29 декабря он вылетел туда.

3 января 1946 года маршал прибыл в Хельсинки и сразу лег на три недели в больницу Красного Креста.

В среду 9 января возобновился суд над виновниками войны. 12 января все финские газеты начали писать о тяжелой болезни Маннергейма и о том, что президент нуждается в полной изоляции и отдыхе в течение шести недель и, возможно, он примет решение об отставке.

21 февраля 1946 года был оглашен приговор над финскими военными преступниками, и Маннергейм на один день вернулся к исполнению своих обязанностей, чтобы повлиять на судьбу нескольких десятков офицеров, которым приказали уволиться из армии.

Генерал Энкель посетил Маннергейма и пытался уговорить его подать в отставку. Президент согласился и даже написал прошение, но не отослал его. Маршал боялся, что, как только он лишится президентского иммунитета, его сразу объявят военным преступником.

Но в понедельник 4 марта 1946 года он все же направил правительству письмо, приложив к нему медицинское свидетельство, о своем решении уйти в отставку.

Получив письмо маршала, премьер-министр Паасикиви зачитал его по радио, добавив к нему свои слова: «…Президент Маннергейм может уйти на заслуженный отдых, зная о том, что народ Финляндии никогда не забудет тех огромных услуг, которые он оказал Отечеству. Наилучшие и самые теплые пожелания нашего народа всегда будут с ним».

9 марта 1946 года на пост президента Финляндии был избран Юхо Кусти Паасикиви.

Глава 18

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ

После отставки Густав Маннергейм продолжал жить как частное лицо в своем двухэтажном особняке на Каллиолин-нантие, где было восемь комнат. Интерьер дома отражал представление Маннергейма о себе как о широко известном человеке, образ жизни которого определяет профессия. Охота была большим увлечением маршала, и охотничьи трофеи, украшавшие дом, являлись наглядным подтверждением этому. Здесь же предметы, привезенные Маннергеймом с Востока. По решению правительства маршал мог пользоваться услугами адъютанта. Его хозяйство вели две работницы. Ему был предоставлен автомобиль с водителем. Маршал писал своей невестке Паламоне: «Я избавился от такой порой большой ответственности — да, хорошо наконец быть свободным». В письме к сестре он говорил: «Теперь нужно начинать как частному лицу обходиться карточками и, если возможно, иногда — помощью „черных сил“…»

У маршала было поместье Геркнес Горд в юго-западной Финляндии, недалеко от Хельсинки. Большой дом с хозяйственными постройками и 2300 гектаров земли, из которых только 100 было возделанной. По странной игре случая это поместье начиная с XV столетия принадлежало шести маршалам.

Особняк в Хельсинки, который как подарок он получил 4 июня 1942 года, из-за неправильного оформления был потерян, и за него барону в качестве компенсации заплатили 12 миллионов марок.

Здесь, в Геркнес, Маннергейм решил заняться хозяйством — выращивать хорошие яблоки и помидоры. Гордился своей оранжереей. Однако его ожидал неприятный сюрприз — был принят закон об устройстве беженцев, выделяющий им часть земель государства и крупных землевладельцев. Оказалось, что половина земли Геркнеса отходит новым поселенцам. Маннергейму могли сделать исключение, но он отказался.