Менделеев

Летом 1891 г. открылась лаборатория при морском ведомстве, начальником ее был назначен Чельцов, а главным руководителем Менделеев; кроме того он занимал должность консультанта при морском и военном министерствах. Весь конец 1891 г. и начало 1892 г. были посвящены опытам освоения производства бездымного пороха. В 1892 г. была произведена первая пробная стрельба пироколлодием из пушки. Результаты были блестящие. Порох не давал самовзрываемости — недостаток, неизжитый еще порохом иностранных типов. К лету 1893 г. были пройдены все калибры пушек, и 5 июня произведена стрельба из 12-дюймовой пушки, впервые в Европе с полным успехом. После этих удачных опытов фабрикация пороха была передана заводу.

Дмитрий Иванович был коренным противником войны, считая, не оружием нужно добиваться благополучия, а знаниями, и поэтому свою работу над бездымным порохом, свои открытия в этой областей считал, как это ни странно, скорее вкладом в мирное дело науки, чем в военную промышленность.

В Палате мер и весов

По закону, изданному в 1842 г., поверочным делом в России ведали два министерства Министерство внутренних дел следило за обращением мер в торговле. Министерство финансов должно было хранить нормальные меры. Для хранении мер было организовано Депо мер и весов, на обязанности ученого хранителя которого лежало разрешение вопросов, связанных с метрологией и проверка копий с основных образцов мер и веса. Депо это с самого начала оказалось бездейственным, статичным учреждением, не выполнявшим даже своих прямых функций. На периферии поверочными учреждениями должны были быть казенные палаты, но на самом деле обязанности их исполняли городские управы, вернее управские сторожа, ставившие клейма на любые разновесы. Никакого контроля над действиями их не существовало.

В ноябре 1892 г. ученым хранителем Депо мер и весов назначили Дмитрия Ивановича Менделеева. Первое, что сделал Дмитрий Иванович и что предопределило дальнейшую судьбу Депо, это переименовал его в Главную палату мер и весов, а статический титул «ученого хранителя» на динамический — «управляющего Главной палатой».

Новая программа Депо принесла массу дел и проектов на будущее. По мысли Дмитрия Ивановича, должно оно было превратиться в научное учреждение с большими задачами и широким кругом деятельности, в научный институт по типу заграничных учреждений такого рода.

Помещалась Палата в доме на Забалканском проспекте, совсем в той части Петербурга, чем та, к которой привык Дмитрий Ивананович, далеко от университета, но зато — прямо напротив Технологического института. В институте этом Дмитрий Иванович преподавал, вернувшись из Гейдельберга, там он впервые получил звание профессора, и теперь уже стареющий Менделеев, приезжая в эту часть города, словно возвращался ко дням своей молодости, к тому времени, когда звание профессора Технологического института было первым признанием его заслуг, когда об университетской кафедре приходилось лишь мечтать.

Не только Технологический институт, но и университет остался теперь позади, Менделеев был не молодым ожидающим кафедры ученым, а профессором в отставке. Отчаянно сопротивляясь нарастающему революционному движению, борясь с каждым сознательным и несознательным его проявлением, правительство не задумалось снять с поста крупнейшую ученую силу и бросить ее в тихую заводь, на Забалканский проспект.

Такое дело, как руководство реорганизацией палаты, впервые выпадало на долю Дмитрия Ивановича. Во всей прежней педагогической деятельности Менделеев встречался с уже давно организованным учреждением, идущим по определенной программе. Ему не приходилось организовывать наново, на свой страх и риск, администрировать, нести большую ответственность не только за свою работу, но и за работу всего учреждения в целом и каждого его работника в отдельности. При расширении круга деятельности Палаты расширялись и обязанности Дмитрия Ивановича по руководству каждой отдельной частью учреждения. Разработка программы дальнейших переустройств, учет выполненных заданий — всем этим руководил Дмитрий Иванович, приняв на себя обязанности организатора, администратора и главного руководителя большого научного учреждения.

Весь бюджет времени, весь распорядок дня в связи с новой работой изменились. В первый период деятельности в Палате не приходится думать о монументальных, огромных трудах, требовавших длительного изучения предмета. Но зато выходит много статей Менделеева по предметам, вплотную связанным с работой Палаты.

Первым делом, занявшим Дмитрия Ивановича, был вопрос о возобновлении прототипов; это было только одно из необходимых мероприятии Палаты, одно из многих дел, которые намечались в будущем. Объясняя все переделки, которых требовала программа работ, Дмитрий Иванович писал: «В столь новом специальном учреждении, какова Главная палата мер и весов, и без возобновления были бы необходимы все те работы, которые ныне в ней совершаются для целей возобновления, так как по самой сущности дальнейших дел, предстоящих Главной палате, все части метрологических исследований должны быть приведены в ней к состоянию, вполне отвечающему современным требованиям, а где возможно, то и к их усовершенствованию».

План Дмитрия Ивановича состоял прежде всего в создании достаточной научной базы для метрологической работы, а потом уже расширения ее на практике. Но в сферах он наткнулся на чисто утилитарное отношение к Палате; в министерстве финансов, в ведении которого находилась Палата, рассуждали так: нам давайте реальные результаты, а всякие постройки и перестройки — это «профессорские мечтания». Министр финансов Вышнеградский, не успев окончательно оформить назначение Менделеева, ушел в отставку, так что для реализации «профессорских мечтаний», не оставалось даже остатков гейдельбергской дружбы, превратившейся последние годы в официальную благожелательность министра. Место Вышнеградского занял С. Ю. Витте. Такая смена начальства могла бы быть роковой для менделеевских планов реконструкции Палаты, если бы сам Ватте не понимал, что интересы быстроразвивающегося буржуазного общества в России диктуют свои требования и, что урегулирование вопроса единиц мер и веса тоже одно из важнейших требований времени. Сам Витте, наиболее умный министр Российской империи, пишет в своих воспоминаниях о деятельности Менделеева в Главной палате мер и весов: «конечно, не мог не оценить того обстоятельства, что управляющим этой палатой мер и весов состоит такой выдающийся ученый, как Менделеев. Поэтому, как самому Менделееву, так и учреждению, находящемуся в его ведении, я оказывал всякую поддержку. Мне удалось поставить это учреждение на ноги, конечно благодаря только Менделееву, так как я сам в научную часть этого дела не вмешивался и не мог вмешиваться по неимению надлежащих для этого познаний».

Изгнанный из университета Деляновым Менделеев не даром нашел приют у Витте. Царское правительство, кабинет министров уже не мог оставаться монолитным. Портфели министров внутренних дел, просвещения, военного еще сохранялись в руках представителей дворянства — графы Толстой, Путятин, Делянов, генералы Треповы, по-прежнему вершат учреждениями, на которых зиждется военная мощь самодержавия, надзирают за умонастроениями масс. Но министерство финансов находится уже в руках ставленников буржуазии[21]. Иностранные банкиры доверяют свои капиталы Вышнеградскому и Витте. Буржуазия тесно сотрудничает с дворянством: позднее не кто иной, как Витте, устраивает царю крупный заем во Франции на удушение русской революции 1905 г. Но в вопросах внутреннего хозяйства и финансов интересы буржуазии подчас резко противоречат политическим интересам дворянства.

Витте протежировал беспокойному профессору не случайно. В «Толковом тарифе» и в других своих многочисленных выступлениях по вопросам экономики и промышленности Менделеев давно зарекомендовал себя, как протекционист. Привлечение капиталов в промышленность, создание законодательства, обеспечивающего дивиденды предпринимателям, соответствующая таможенная политика — такова была программа, выдвигаемая Менделеевым. Умный и дальновидным ставленник буржуазии Витте стремился сохранить такого глашатая нужд молодого бурнорастущего промышленного капитала, каким был Менделеев, путем привлечения его к непосредственному участию в работе одного из филиалов своего министерства.

21

В работе, относящейся к 1884 г, «Что такое друзья народа» Ленин писал: «Пополняемая главным образом из разночинцев бюрократия является и по источнику своего происхождения и по назначению и по характеру деятельности глубоко буржуазной.»