Мелье

Вот что стало с единой субстанцией, трудом и с добываемыми им плодами земли. Субстанция раздвоилась. Все виды доходов, все виды имущества и богатства — это одна и та же субстанция, присвоенная кучкой собственников и противостоящая морю трудящейся и неимущей бедноты. Ближайшей логической целью этого обобщения является у Мелье вывод такой перевернутый вниз головой здравый смысл, такая завершенная и универсальная несправедливость служат доказательством отсутствия христианского бога, — одним из восьми подробных доказательств, составляющих «Завещание» Мелье.

Но отточенное оружие отвлеченной и ясной мысли, которое вольнодумный XVII век вложил в руки сельского кюре, научило не только строить систему доказательств и систему мира. Оно же и атаковало этот мир. «Все перевернуто вверх дном коварством людей, или же бог не есть бог, ибо невероятно, чтобы бог желал терпеть подобное попрание справедливости», — цитирует Мелье некого мыслителя. Мелье разделяет это утверждение на два. Действительно, раз так, бог не есть бог, проще — его нету. А если все перевернуто вверх дном, естественный разум и естественная справедливость требуют перевернуть все обратно.

Оказывается, доходы тех, кто угнетает и разоряет народ, — «общественное воровство». Значит, надо положить конец воровству. Напротив, единственный и настоящий «первородный грех» бедных людей — «это их рождение в бедности, в нужде, в зависимости и под тиранией сильных; надо их освободить от этого отвратительного и проклятого греха».

Поистине это звучит голос самого Разума, который либертины неосторожно раскрепостили, как выпустил джинна из бутылки герой известной арабской сказки.

Это та самая неумолимая логика, которой учили Декарт и Паскаль, Арно и Фонтенель. Раз нечто противоречит разуму, оно должно быть приведено в соответствие ему.

Значит, люди обязаны установить новый порядок — порядок общности, порядок коммунизма. «Надо повсюду установить, — настаивает на этой логике Мелье, — законы и правила, сообразные здравому смыслу, справедливости и естественному равенству. Тогда никому не покажется грудным разумно подчиниться этим законам и правилам, так как разум является общим для всех людей, для всех народов и наций на земле. Они, быть может, ничего больше и не хотят, как следовать правилам здравого рассудка и естественной справедливости. Может быть, в этом было бы и единственное средство объединить все умы людей и прекратить между ними все кровавые, жестокие, пагубные раздоры. И это было бы единственным средством, которое доставило бы повсеместно людям неоценимое богатство мира и неисчерпаемое изобилие всех благ. Сделало бы их вполне счастливыми и довольными жизнью».

О коммунизме в XVIII веке можно было думать еще только вот так. Но для своего времени это было здорово!

Глава 7. Против деспотов

Кто и как перевернул вверх ногами естественный порядок жизни людей? Кто и как перевернет его обратно с головы на ноги?

На того, кто осмелился бы выступить против царящих в мире злоупотреблений и извращений, тотчас обрушилась бы грозная волна и снесла бы его. Он бессилен перед ней устоять, говорит Мелье. Точно так же, когда дерзали подняться за справедливость, стряхнуть с себя иго, противиться налогам какая-нибудь провинция, какой-нибудь город, страшная кара настигала их и принуждала стать снова на колени.

Значит, надо обнять умом эту карающую силу. Раз она — защитник царящего устройства, следовательно, она и соучастник его установления некогда раньше. У этой силы целая ярмарка названий, и Мелье примеривает все их, и все они впору: государство, власть, тирания, деспотия, монархия, империя, республика, насилие, политика, правосудие, господство…

Эта могущественная и грозная сила имеет сотни воплощений — от всевластия государя до притеснений, творимых мельчайшим чинушей или мародером-солдатом, до частиц власти, которыми располагали не только аппарат монархии, но и церковники в своих делах и каждый сеньор на своих землях. Все это одно целое, один клубок людей, несправедливо властвующих над себе подобными.

Едины источники и происхождение, говорит Мелье, всех этих гордых титулов и названий: сеньор, государь, король, монарх, властелин; носители их, управляя вами, на деле угнетают вас как тираны. Под предлогом общественного блага они похищают у вас рее самое прекрасное; под предлогом божественного происхождения своей власти они заставляют бояться и слушаться себя как богов.

Таково же происхождение любых должностных лиц: государи не имеют возможности сами справляться со всем и самолично господствовать на обширной территории страны; поэтому, по словам Мелье, они всюду сажают своих чиновников, интендантов, губернаторов и множество других ставленников, щедро оплачиваемых ими из чужого кошелька, дабы те блюли их интересы и поддерживали их власть, дабы никто не мог противиться ей и даже не смел, не рискуя собственной гибелью, гласно высказаться против такого самовластия. Нет другой роли у всех правителей в городах и в деревне, у всех интендантов провинций, кроме как исполнять королевские приказы.

Таково же происхождение, говорит Мелье, всех прочих тщеславных титулов: благородный, дворянин, граф и тому подобное; эти люди, которыми кишит земля, словно хищные волки; под предлогом своих прав и власти они угнетают вас, попирают вас, грабят вас, отнимают у вас самое лучшее

Ну, а суд? Все судьи во Франции, во всех городах от мелких до самых крупных, ведь они не лучше прочих чиновников королевства Их роль ясна — разбирают тяжбы, слепо подчиняются королевским приказам, не дерзая пикнуть

Таковы же, говорит Мелье, все военные — командиры, офицеры, солдаты У них одна задача — поддерживать власть тирана и сурово исполнять его приказы против массы бедного простого народа. Эти люди готовы даже спалить свою собственную родину, если тиран, повелевающий ими, приказал бы им это по своей прихоти или под каким-нибудь пустым предлогом. Они так неразумны, так слепы, что считают за честь и славу целиком — как жалкие рабы — отдавать себя в услужение тирану; во время войны, что ни день, что ни час обязаны они подвергать свою жизнь опасности ради тирана за ничтожную поденную плату.

Что говорить о бесчисленных мельчайших служащих, стражниках и надсмотрщиках, терзающих народ, выполняя любые, даже самые несправедливые, приказы, то описывая и конфискуя имущество, то — еще Гнуснее — отправляя людей в тюрьма, чиня насилие, творя расправу, наказывая людей розгами и каторгой, а подчас даже и позорной казнью.

Все это вместе Мелье называет еще и иначе — «тайная система несправедливости». С помощью силы имущества, с помощью заблуждений и злоупотреблений они сообща устанавливают свою власть так прочно, чтобы держать вас в постоянном плену под гнетом своих тиранических законов. Посредством тайной системы несправедливости князья и сильные мира. Притесняют, разоряют и тиранят вас, якобы для управления вами и поддержания общественного блага! В представлении Мелье, все бесчисленные власти представляют собой действительно систему, они не только одинаковы, но едины и все как в одну точку упираются в верховную власть — власть государя, короля. Перед глазами Мелье, конечно, абсолютистская Франция, но в мысли — все государства мира. На всей земле, говорит он, короли и князья в настоящее время — подлинные тираны Самым жестоким образом тиранят они подчиненные им бедные народы, обременяют их гнетущими законами и обязанностями, позволяют себе все, что заблагорассудится Государь и тиран — это, по Мелье, одно и то же

«Однако, несмотря на то, что большинство государей и королей представляют собой в настоящее время лишь гордых и надменных тиранов, а большинство народов является лишь бедными, несчастными рабами под их тираническим игом, никто не решится перечить им, или хоть осуждать их открыто, или порицать их поведение. Напротив, тысячи подлых, низких льстецов, чтобы подслужиться и занять более видное положение, угождают им во всем и стараются даже представить их пороки в виде добродетелей».