Александр Попов

Может показаться странным, что этим вопросом занялось Физико-химическое общество. Но дело в том, что Астрономического общества в России тогда еще не существовало[334]. Идея создания научных обществ возникла на Первом съезде русских естествоиспытателей и врачей (1867). Тогда же было решено учредить математическое, физическое, химическое и астрономическое общества. Для каждого из них потребовался известный организационный период, и до создания Астрономического общества некоторые его функции выполняло физическое отделение Русского физико-химического общества. К слову сказать, начальная деятельность последнего была связана с именем И. Ф. Базилевского, построившего при своем доме первую в России частную астрономическую обсерваторию[335].

При обсуждении вопроса о предстоящем солнечном затмении Н. Г. Егоров, как сказано в протоколе, говоря о физических проблемах, возникающих в связи с ним, особенно остановился на необходимости изучения солнечной короны[336]. По предложению председательствующего на собрании Ф. Ф. Петрушевского было решено создать комиссию для снаряжения экспедиции от Русского физико-химического общества (этим вопросом занялись многие научные учреждения, в частности Московский университет, снарядивший экспедицию в составе профессоров А. Г. Столетова, H. E. Жуковского и А. П. Соколова, лаборанта Е. И. Брюсова и препаратора И. Ф. Усагина)[337].

Комиссия для разработки плана будущих наблюдений и подготовки намечаемой экспедиции, вернее экспедиций, была образована на состоявшемся 28 января 1886 года заседании физического отделения. В нее вошли: И. И. Боргман, А. И. Воейков, С. П. Глазенап, Н. Г. Егоров, В. В. Лермантов, Ф. Ф. Петрушевский и Н. Н. Хамонтов[338]. Возглавил комиссию Н. Г. Егоров[339], читавший в университете курс спектрального анализа. В обсуждении вопроса о предстоящих наблюдениях активное участие принимал Д. И. Менделеев, который в день затмения поднимался на воздушном шаре, о чем речь пойдет ниже.

Для осуществления намеченного плана оставалось свыше полутора лет, и за это время физическое отделение постоянно занималось обсуждением хода подготовительных работ. Первое затруднение, с которым столкнулась комиссия, были огромные для бюджета физического отделения средства. А надо было снарядить не одну, а несколько экспедиций, так как полоса затмения проходила по всей территории необъятных просторов России, от западной до восточной ее границ. Для этого потребовалось большое количество дорогостоящих астрономических приборов. Физическое же отделение могло выделить из своих весьма скромных средств всего тысячу рублей, в то время как необходима была сумма в семь-восемь раз большая. Тысячу рублей пожертвовал Ф. И. Базилевский, остальные средства, то есть основную сумму необходимых расходов, пришлось просить у правительства. Удалось получить пять тысяч рублей, благодаря ходатайству генерал-адъютанта О. Б. Рихтера[340], командовавшего императорской главной квартирой. Большим пособием были и представленные обществу льготы по проезду участников экспедиции на места наблюдений и по перевозке необходимого оборудования. Почтово-телеграфное ведомство предоставило экспедициям право бесплатно обмениваться телеграммами в день наблюдений[341].

На заседаниях физического отделения, кроме председателя и других членов комиссии, выступали участники намечаемых экспедиций. Так, вошедший в состав Красноярской экспедиции Ф. Я. Капустин выступил на заседании 12 мая 1887 года и продемонстрировал приборы, подготовленные им для фотометрических наблюдений во время предстоящего затмения[342]. Обязанности секретаря комиссии взял на себя член общества, доцент Петербургского университета И. А. Клейбер[343], проявивший себя как одаренный ученый-исследователь и незаурядный популяризатор знаний[344].

Обществу, в связи с ожидавшимся затмением, предстояло провести большую массовую просветительную работу, что достигалось бы устным и печатным словом. Тот же Клейбер написал брошюру для массового читателя[345]. Элементарному описанию причин солнечного затмения с точным указанием его начала и конца в разных концах страны автор предпослал строки, представляющие собой яркое свидетельство того невежества, с которым приходилось бороться[346].

Вероятно, никто более глубоко и остро не переживал минуты затмения, чем великий русский художник В. И. Суриков, уроженец Красноярска, бывший в августе 1887 года на родине и наблюдавший вместе с участниками экспедиции солнечное затмение. Видимая во время затмения солнечная корона весьма интересовала живописца, и он постарался запечатлеть ее на полотне. Правда, зарисовки различных художников существенно отличались одна от другой. В распоряжении ученых-наблюдателей имелись более совершенные средства воспроизведения вида солнца при этом явлении — именно фотографирование, обеспечивавшее точное и верное отражение всего происходящего. Этим, как увидим дальше, занимался Попов, однако организаторы экспедиции придавали значение и зарисовкам. В «Инструкции для наблюдения во время солнечного затмения 7 августа», предназначенной для наблюдателей, среди которых, возможно, найдутся и художники, говорится: «Рисунки солнечной короны, сделанные различными лицами, часто представляют весьма мало сходства между собою; этому, впрочем, не следует удивляться, так как весьма понятно, что при виде такой странной, необычайной картины различные лица усматривают в ней различные особенности: один обратит внимание на пучки света, исходящие из солнечного диска, другой заметит яркое кольцо, окружающее солнце и темный лунный диск, третьего поразит искривление какого-нибудь выступа. Желательно получить несколько рисунков короны, деланных одним и тем же лицом во время самого солнечного затмения. При этом не столько важно иметь на этих рисунках изображение деталей видимого строения светового кольца, сколько дать общий контур короны и пучков лучей, исходящих из солнца»[347].

Уже было отмечено, что полоса предстоящего затмения была необычайно протяженной. Это привлекло внимание не только русских ученых, создавших густую сеть наблюдательных станций[348], но и многочисленных зарубежных астрономов и астрофизиков из Франции, Англии, Германии, Италии, Америки и Бельгии[349].

Необычайно большой интерес к солнечному затмению 1887 года вызывался, помимо астрофизических проблем, для разрешения которых это явление представляло неповторимые возможности, еще одним обстоятельством, представляющимся теперь заблуждением, впрочем, нередко встречающимся в истории науки. Тогда было широко распространено мнение, что вокруг солнца обращается внутри орбиты Меркурия еще не обнаруженная планета, которой дали название «Вулкан». Дело осложнялось тем, что в существование этой планеты уверовал такой научный авторитет, как знаменитый французский астроном Урбен Жан Жозеф Леверье (1811–1877), открывший планету Нептун. Он-то и дал название гипотетической планете. Ожидалось, что во время солнечного затмения удастся окончательно установить ее существование.

Назначенная физическим отделением Русского физико-химического общества комиссия ставила перед экспедициями вполне реальные задачи, заключавшиеся в проведении спектральных исследований, изучении поляризации света короны, фотометрических измерениях, и фотографировании солнечной короны[350]. К гипотезе же о существовании планеты Вулкан в России относились весьма скептически; в названном отчете о ней ни словом не упоминается[351].

334

Оно было учреждено лишь через пять лет — в 1890 году. Не потому, конечно, что в России астрономическая наука была слабее, чем другие области знания. В стране существовала целая сеть обсерваторий; ведущая из них, Пулковская, работала уже полвека и пользовалась славой одной из ведущих в мире.

335

Базилевский Иван Федорович (1791–1876) — сын стерлитамакского священника, он стал золотопромышленником и, нажив большое состояние, получил чин действительного статского советника. Жертвовал большие суммы денег на научные изыскания. После его смерти материальную помощь обществу оказывал его сын Федор Иванович, состоявший с 1887 года членом общества. На отпущенные им средства издавался печатный орган общества, в котором публиковались и работы, относящиеся к области астрономии.

336

ЖРФХО. 1886. Т. 18. Вып. 1. Отд. 1. С. XXVI.

337

См. отчет А. Г. Столетова «О наблюдениях в г. Иваново-Вознесенске (Владимирской губернии), составленный на другой день в Москве, 8 августа 1887 г.» (Там же. 1888. Т. 20. Вып. 8. Ч. физ. Приложения. С. 150 и сл.).

338

Хамонтов Николай Николаевич (1856–1893) — лаборант (по нынешней терминологии — ассистент) университета (о нем см.: Биографический словарь профессоров и преподавателей имп. С.-Петербургского университета. Т. II. С. 304 и сл.).

339

См. Протокол 80-го (130) заседания Физического отделения от 27 января 1887 г. ЖРФХО. 1887. Т. 19. Вып. 2. Ч. физ. Отд. 1. С. 35.

340

См. письмо О. Б. Рихтера к Н. Г. Егорову // ЖРФХО. 1887. Т. 19. Вып. 4. Ч. физ. Отд. 1. С. 137; Полное солнечное затмение. Отчет о результатах наблюдений, составленный председателем комиссии Н. Г. Егоровым (ЖРФХО. 1888. Т. 20. Вып. 6. Ч. физ. Приложения. С. 3).

341

ЖРФХО. 1888. Т. 20. Вып. 6. Ч. физ. Приложения. С. 3

342

ЖРФХО. 1887. Т. 19. Вып. 5. Ч. физ. Отд. 1. С. 187.

343

Клейбер Иосиф Андреевич (1863–1892) — питомец физико-математического факультета Петербургского университета. Активный участник студенческого научно-литературного общества, секретарем которого в то время был А. И. Ульянов (брат В. И. Ленина). Академик В. И. Вернадский, состоявший членом научно-литературного общества, в некрологе Клейбера писал об этой студенческой корпорации: «Для нескольких отдельных кружков, которые соединились в это время в студенческом научно-литературном обществе, стояла задача — поддержать общестуденческий дух при усиленной научной работе — свести людей различных факультетов и различных научных интересов и приучить их работать вместе во имя общечеловеческих — не узкоспециальных идей, которые составляют самую суть всякой науки, во имя создания общей солидарности всех научных работников, во имя университета и его интересов. Мало-помалу создалось общество, чуть не впервые появляющееся в русских университетах, по самому составу и по самим целям своим представляющее из себя одно из основных условий правильной постановки университетского образования» (Моск. отд. Архива АН СССР. Ф. 518. Оп. 1. № 299. Л. 1). За короткую свою жизнь Клейбер напечатал свыше двадцати работ, большинство из них относится к области астрономии.

344

Это его качество было особенно важным. Общество должно было заниматься не только распространением новейших достижений науки, но и борьбой с невежеством и темнотой народа.

345

Клейбер И. А. Затмение солнца 7 августа 1887 г. СПб., 1887.

346

Автор напечатал и другую брошюру, рассчитанную на более подготовленных читателей. Эта брошюра выдержала три издания, и каждый раз новое издание было дополненным. В ней приведены ряд исторических фактов и выдержки из сочинений знаменитых популяризаторов-астрономов Д. Араго и К. Фламмариона (Клейбер И. А. Предстоящее полное солнечное затмение 7 августа 1887 года. СПб., 1887. С. 5–6).

347

Клейбер И. А. Указ. соч. С. 33.

348

Список их с перечислением имен наблюдателей см. Клейбер И. А. Указ. соч. С. 24–25.

349

Клейбер И. А. Указ. соч. С. 24–25.

350

См. Отчет комиссии по наблюдению солнечного затмения (ЖРФХО. 1887. Т. 19. Вып. 3. Ч. физ. Отд. 1. С. 66 и сл.).

351

В брошюре И. А. Клейбера в разделе «Поиски новой планеты Вулкана» мы читаем: «Уже давно замечены в движении ближайшей к солнцу известной нам в настоящее время планеты — Меркурия некоторые уклонения от теоретических расчетов, которые заставляют думать что, кроме уже известных нам планет, на Меркурий действует притягательным образом еще одна, невидимая планета, находящаяся, по всей вероятности, между Меркурием и солнцем. Планета эта названа „Вулканом“, и поиски ее производились при всяком удобном случае, но до сих пор совершенно безуспешно. Однако некоторые астрономы еще не теряют надежды отыскать эту планету (вспомним, что таким же точно образом, по неправильности движения Урана, была найдена планета Нептун), и при всяком полном солнечном затмении возобновляются попытки к отысканию, может быть, не существующего „Вулкана“» (Клейбер И. А. Указ. соч. С. 27).