Турнир

За миг до взрыва «Шевроле» как раз выезжал из просвета между домами. Движущиеся за ним бортовой грузовик «Форд» и второй пикап «Тойота» оказались зажаты в этом промежутке. И могли бы стать для нас превосходными мишенями, да не тут-то было. Сидевшие в них противники моментально смекнули, в какое незавидное положение вляпались. И открыли превентивный огонь изо всех стволов еще до того, как мы подъехали к их ловушке.

Удачный момент был упущен. Из просвета вылетал такой свинцовый шквал, что Бледный, дабы не угодить в него, был вынужден ударить по тормозам и дать задний ход.

– Гони назад, на улицу! – прокричал я ему из кузова и указал на другой просвет – тот, напротив которого мы остановились. – Пока они там торчат, объедем их с тыла!

Чем хороша в бою «старая гвардия», так это тем, что она понимает своего командира с полуслова. Стоило лишь мне намекнуть, каковы будут наши дальнейшие действия, и каждый член моего отряда уже знал, что потребуется конкретно от него. Командная спаянность и большой опыт совместной службы значат очень многое, если вообще не все. Конечно, аль-Наджиб и Шира тоже не раз выручали всех нас из беды. Но пока что в критических ситуациях наиболее рискованную работу я возлагал на своих бывших подчиненных. Которые и поныне продолжали мне подчиняться. Правда, теперь мы были всего лишь бандой наемников, а не верным присяге и родине оперативно-тактическим подразделением Ведомства.

Вырулив обратно на улицу, мы планировали «укусить» обезглавленную автоколонну противника за хвост, однако малость запоздали. Грузовик все еще находился между домами, но пикап уже выезжал оттуда задним ходом. Жаль – будь мы чуть расторопнее, он мог бы стать для застрявшего в просвете «Форда» второй затычкой. И тогда оставшиеся противники были бы истреблены нами за считаные секунды.

Впрочем, и такой расклад нас устроил. Едва вырвавшись на улицу, «Тойота» сама подставила нам свой бок, чем мы тут же воспользовались. «Милка» шарахнула вновь, ну а поскольку промахнуться с такой смешной дистанции Гробику было бы несолидно, второй пикап постигла участь первого. С той лишь разницей, что эта граната угодила ему не в кабину, а в кузовной борт. Что для лишенного брони автомобиля не имело большого значения. Осколки достали всех: и тех, кто был в кузове, и тех, кто сидел в кабине. К тому же они вдобавок пробили бензобак, который тут же воспламенился. А вслед за ним воспламенилась и машина.

– Грузовик! – крикнул я, чтобы меня расслышали и Бледный, и Гробик. Разумеется, они снова все поняли с полуслова. Мы не успели задержать «Тойоту», но «Форд» был еще в ловушке, и с ним такой фокус мог получиться. Обогнув горящий пикап, Бледный резко остановил «Додж» напротив просвета, Гробик вскинул «Milkor»…

…Но вот досада – грузовик не пожелал разделить судьбу пикапов! Вытолкав бампером подбитый «Шевроле», он уже вырвался на задний двор и, завернув за угол, был теперь заслонен от нас коттеджем.

Через какой из множества выездов эта компания вернется на улицу, мы понятия не имели. А пускаться за ними вдогонку было рискованно, так как пугавший нас пулеметчик находился именно в кузове «Форда». И все же нет худа без добра. Пока он развернется и отыщет выход с задворок, мы можем оторваться от него.

– Жми на юг! – крикнул я Бледному. Но прежде, чем он исполнил приказ и повез нас в направлении Маунт-Худа, случилось еще одно происшествие. Досадное и тем не менее принесшее нам кое-какую пользу…

Едва «Додж» тронулся с места, как вдруг откуда ни возьмись у нас на пути нарисовался человек со вскинутой винтовкой. Его лицо заливала кровь, а сам он шатался из стороны в сторону. Это оказался один из тех горожан, что преследовали нас на пикапах и выжили. Вояка из него сейчас был никудышный. Но с такого расстояния даже слепой мог выстрелить и запросто угодить в кого-нибудь из нас.

– Пригнись! – скомандовал я, надеясь, что рука стрелка дрогнет и он пальнет в молоко. А времени на второй выстрел у него не останется, ведь после этого Бледный сшибет его бампером и переедет колесами. Сам я тоже счел нужным поберечься, поскольку не страдал комплексом неуязвимости. И, плюхнувшись на колени, спрятался за кабиной вместе с пригнувшимися Гробиком и Крупье.

Грянул выстрел. А через миг раздался второй громкий хлопок, после чего «Додж» резко занесло и развернуло поперек дороги. В заносе он ударил левым бортом не успевшего отскочить стрелка. Выронив винтовку, тот пролетел по воздуху несколько метров и распластался навзничь, крепко стукнувшись спиной и затылком об асфальт. Машина же, сойдя с курса, сразу остановилась – не ударь Бледный по тормозам, он не удержал бы ее на дороге, и мы очутились бы в кювете.

– Все живы? – осведомился я, хотя, кажется, уже знал, куда угодила пуля.

– Так точно, босс! – отозвался водитель, после чего подтвердил мои подозрения: – Но этот гад прострелил нам колесо!

– Ехать дальше сможем?

– Никак нет. Покрышка, похоже, в клочья – слышали, как бабахнула камера? Хорошо хоть запаска имеется… Если, конечно, ее тоже шальной пулей не продырявило.

– Ну ладно, – отмахнулся я, радуясь, что обошлось без жертв, и скомандовал: – Все из машины! Гробик, Крупье – следите за дорогой! Бледный, Шира – займитесь колесом. А мы с шейхом попробуем потолковать с инквизитором.

Я указал на валяющегося посреди дороги стрелка. После пережитых потрясений он, на удивление, все еще пребывал в сознании. И даже шевелил руками и ногами, пытаясь встать.

– Если не возражаете, полковник, я расчехлю «рейнджера», – предложил Крупье, намекая на имеющуюся у нас в арсенале, крупнокалиберную снайперскую винтовку «Рейнджмастер». Мы прихватили ее из Дубая наряду с прочим оружием, но в Скважинске в ней не возникла необходимость. И сейчас бы не возникла, кабы не проклятое колесо – для стрельбы из движущегося автомобиля эта штука не годилась. А вот с земли, да из устойчивого положения вести из нее огонь по приближающемуся транспорту было не в пример удобнее.

– Расчехляй, – кивнул я. – Бей по цели сразу, как только увидишь ее, не жди приказа… А вы, Демир-паша, идемте со мной. Возможно, вы поймете этого типа лучше меня и определите, что за подлянку нам подбросили здесь «серые».

Отпихнув ногой старенький «ремингтон», чтобы пленник до него не дотянулся, я и аль-Наджиб встали рядом и нацелили на него автоматы. Это был полноватый белобрысый мужчина средних лет с короткой, но неаккуратно подстриженной бородой и грубыми руками фермера. Едва мы нависли над ним, как его заколотила дрожь, и он начал судорожно рвать у себя на груди рубаху.

Зачем он это делает, мы поняли, когда он, оторвав все пуговицы, добрался до большого нательного креста, носимого им на обычном шнурке. Схватив крест, он дернул его изо всех сил. Потом еще и еще, потому что шнурок не поддавался, а просто снять талисман с шеи едва живому от страха горожанину на ум не приходило. С пятой или шестой попытки его старания увенчались-таки успехом. Однако он на этом не успокоился, а, выставив крест перед собой, тут же взялся громко читать сбивающимся голосом «Отче наш».

Вся эта трагикомедия мне уже изрядно осточертела. Я хотел было вырвать крест у пленника и приступить к допросу с пристрастием, но аль-Наджиб меня остановил.

– Погодите, мой друг, – сказал он по-арабски, удержав меня за плечо. – Понимаю, что мы очень спешим, но, во имя Аллаха, давайте все же подойдем к этому вопросу с разумной стороны.

– Что вы имеете в виду? – также по-арабски спросил я, сдержав свой гневный порыв.

– Я предлагаю не разубеждать этого человека в том, что мы – слуги Иблиса. Напротив, нам надо подыграть ему.

– Ну что ж, попробуйте, раз так уверены, – пожал я плечами, пока не догадываясь, к чему он клонит.

– Хорошо. А вы в свою очередь подыгрывайте мне, если вас не затруднит, и да простит меня Аллах, – ответил шейх. И, снова перейдя на английский, обратился к пленнику: – Ты знаешь, кто мы такие, смертный?

– Отродье сатаны! – прохрипел тот. – Твари, которые пьют нашу кровь и пожирают наших младенцев!