Страница 100 из 102
Близкие, которые должны были нести гроб, пробирались через океан цветочных композиций, напоминающих о Короле, — гитары, венки, разбитые сердца. Дойдя до крипты мавзолея, они поставили гроб на землю, и преподобный Брэдли произнес краткое напутственное слово, а потом позволил всем по очереди подойти проститься. Вернон шел последним. Он пробыл некоторое время наедине с сыном и вышел, волоча ноги, предоставив рабочим запечатать дверь в усыпальницу.
Зрители ждали этого сигнала: они полезли через стены кладбища и собирались вокруг мраморной часовни. Это продолжалось до самого закрытия и возобновилось на следующий день рано поутру, пока последний из пятидесяти тысяч человек, пришедших поклониться могиле Элвиса Пресли, не унес последнюю розу.
Тело Короля недолго пробыло в своем святилище. Дней через десять после похорон полиция застукала трех взломщиков, пытавшихся проникнуть в мавзолей и завладеть телом, чтобы потом потребовать у родственников выкуп в 10 миллионов долларов. Дело не выгорело, но Вернон из вполне понятных соображений безопасности добился разрешения перенести останки жены и сына в Грейсленд, в Сад размышлений, где потом будет похоронен и он сам — 26 июня 1979 года.
Этот случай многое говорит о том, какое безумие охватило Америку. Книга Рыжего и Санни Уэстов была распродана в трех миллионах экземпляров и стала первой в долгой череде сочинений, посвященных всем аспектам жизни певца. Одновременно резко увеличились продажи его пластинок. Прессы Ар-си-эй работали без передышки; чтобы удовлетворить спрос, английскому филиалу фирмы пришлось вновь запустить остановленный завод. За один год Ар-си-эй распродала около двухсот миллионов альбомов и «сорокапяток», в то время как творчество других артистов, сотрудничавших с этой компанией, отошло на второй план.
Конкурирующие фирмы нашли другие способы наварить денег на повальном исступлении. Всего через неделю после смерти Пресли неизвестный певец по имени Ронни Макдауэлл проснулся знаменитым, исполнив песню «Король ушел», — эта пластинка разошлась миллионным тиражом за несколько недель. Его примеру последовал Леон Эверетт, спевший «Прощай, король рок-н-ролла». Начали множиться клоны Элвиса.
Том Паркер понял, что ему никогда не оседлать эту волну. Держа Элвиса под колпаком, он мог влиять на имидж своего певца, но появление легенды о Пресли отняло у него добрую часть его прерогатив. Он постарался заручиться поддержкой Вернона, который официально сделал его защитником своих интересов, но преслимания стала всеобщей и вышла из-под его контроля, поскольку речь теперь шла не только о торговле футболками, фотографиями с автографами и пластинками.
Опрос общественного мнения, проведенный в течение нескольких месяцев после кончины Элвиса Пресли, показал, что это самый известный человек в мире, стоящий наравне с Мао Цзэдуном, «целевой аудиторией» которого был миллиард китайцев. Эта всемирная слава позволила Элвису обрести особый статус в коллективном сознании, заняв промежуточное положение между реальностью и вымыслом. Точно так же, как дом 2216 на Бейкер-стрит в Лондоне, где жил Шерлок Холмс, или набережная Ювелиров в Париже, по которой ходил комиссар Мегрэ, Грейсленд с годами стал местом паломничества всех тех, кто хотел открыть для себя легендарную Америку пятидесятых.
В 2002 году был поставлен рекорд, достойный Книги рекордов Гиннесса: благодаря альбому «30 хитов номер один» король рок-н-ролла беззастенчиво утвердил свое господство, заняв первую строчку в хит-парадах в США, Англии, Бельгии, Испании, Аргентине, Новой Зеландии, Ирландии, Дании, Швеции, Чили, Австрии и даже в ОАЭ. Став героем фильмов, стихов, песен, комиксов, выставок, пьес, детективных романов, ученых исследований и рекламных роликов, Элвис превратился в привычный символ успеха в стране доллара, власти шоу-бизнеса и общества потребления, в знак глобализации универсальной культуры, родившейся из множественной конфронтации.
Четверть века спустя после его кончины пора перейти от историй к историзму, перестать перечислять его разнообразные подвиги и задуматься о его реальном воздействии на свою эпоху. Через семьдесят лет после его рождения, через полвека после выхода его первых записей уже нет смысла подсчитывать, сколько людей покупали его пластинки, а сколько посмотрели его фильмы, нужно понять, как он смог стать культурным маяком своего поколения, а затем предметом поклонения для главных деятелей рок-революции шестидесятых; в чем секрет того, что матери семейства из американской глубинки по-прежнему краснеют, ностальгируя о прошлом, при упоминании о его чувственных блюзах, и при этом его китч занял свое место в пантеоне стиля панк; по какому недоразумению на его наследие сегодня претендует консервативное меньшинство наших демократий, позабывших о его еретических взглядах на отношения между общинами, а интеллектуальная элита упрекает его в присвоении традиций блюза, хотя на самом деле они были его собственными; каким образом, наконец, он смог затронуть общечеловеческие струны, хотя сам замкнулся в полнейшей нарциссической изоляции.
Судьба Элвиса Пресли — плод двусмысленности, на которой зиждется миф об Америке. «История вне мифа не имеет смысла, зато миф интересует нас лишь своим соотношением с историей», — говорит философ от рока Грейл Маркус. Восславив своим парадоксальным примером эпикурейскую и морализаторскую культуру черно-белого южного пролетариата, побочным сыном которого он был, Элвис продемонстрировал реванш Юга над умственными ценностями Севера, унаследованными от Европы эпохи Просвещения.
Его неувядающая легенда напоминает нам о его исторической роли.
ИЛЛЮСТРАЦИИ