Козьма Прутков

— Государь, я знал, что вы умный человек, но, сознаюсь, не ожидал такого глубокого знания.

— Киселев! Ты меня удивляешь. До сего времени я считал тебя умным; теперь вижу, что ошибался. Ты забыл, что я помазанник Божий!..»[70]

Русский двор при Николае был одним из самых блестящих в Европе. По воспоминаниям А. Ф. Тютчевой — фрейлины императрицы, при дворе царило благоговение перед личностью императора. Рослая, импозантная фигура Николая всегда дышала самоуверенностью и самодовольством того, кто так величаво нес ее, возвышаясь над почтительно склоненными головами вельмож и фрейлин. Именно эти человеческие качества — уверенность в себе, самоупоение, начальственную величавость — станет пародировать Козьма Прутков на своем скромном уровне директора Пробирной Палатки, и мы можем без большой натяжки допустить, что пародировал он ни больше ни меньше как самого государя императора.

Система власти, воспроизведенная Николаем по австрийским лекалам, требовала постоянного напряжения сил и от него самого. Даже его железное здоровье, за которое подданные всегда поднимали первый тост, выдержать такого не смогло. Поражение в Крымской войне императора добило.

«Смущенный, он ежедневно молча смотрел на неприятельский флот под Кронштадтом, надел солдатскую шинель, худел, слабел и умер от стыда и огорчения», — итожит Л. М. Жемчужников[71].

Николай ушел из жизни, оставив страну с мелочной регламентацией всего и вся; с повальным лихоимством; во власти бесконтрольного хищника-бюрократа; с двадцатью пятью миллионами бесправных рабов; с полусгнившим флотом; с огромной и неуклюжей военной машиной, не выдержавшей испытания боем, когда на никуда не годных дорогах застревало, не дойдя до армии, никуда не годное оружие; с мятежной Польшей внутри империи…

Его потомками стали три великие княгини и четыре великих князя. В их числе — будущий император Александр II.

Александр II

Легче держать вожжи, чем бразды правления.

В те времена мальчиков воспитывали мужчины, и это было правильно. Другое дело, что характер воспитания зависел от характера воспитателя. И если Николай I формировался простыми солдатскими методами генерала Ламсдорфа, то для своего сына Александра он, будучи еще великим князем, выбрал в качестве наставника преподавателя школы гвардейских подпрапорщиков Мердера, отличавшегося, по мнению биографа, «кротким нравом и редким умом»[72]. «В данном им воспитании не было ничего искусственного; вся тайна состояла в благодетельном, тихом, но беспрестанном действии прекрасной души его…»[73] — говорил о Мердере второй воспитатель наследника поэт Василий Андреевич Жуковский. По общему признанию, эти слова можно было бы с полным основанием адресовать и самому Жуковскому. Высокогуманные, совершенно неординарные учителя несомненно сыграли свою роль в подготовке будущего императора к главному делу его жизни — освобождению крестьян.

Вступив на престол в 1855 году, Александр II принял громадное, но внутренне несостоятельное феодальное государство, вызывавшее отторжение у всей цивилизованной Европы. Без упразднения крепостной зависимости двигаться дальше страна уже не могла.

Вопрос об отмене крепостничества возник еще в царствование императрицы Екатерины II. Но подобные настроения не принимались в расчет высшими сословиями. Освобождение «снизу», то есть по инициативе самих крестьян, было невозможно, тогда как освобождению «сверху» — по воле дворянства — дворяне же и препятствовали. Кому хотелось добровольно терять рабов? Долгое время проблема при всей своей неотложности казалась неразрешимой. И тогда новый государь, главный помещик России, взял инициативу на себя, публично высказав мысль о необходимости освобождения крепостных. Под председательством императора был создан «Секретный комитет», приступивший к реальной подготовке реформы. Дело подвигалось крайне медленно — слишком велико было сопротивление реформе, в том числе и внутри самого комитета. Большинство склонялось не к тому, чтобы дать крестьянам волю, а к принятию некоторых мер, облегчающих положение подневольных. Иными словами, в ответ на призыв императора к освобождению комитет повел речь «об улучшении быта»… Между тем в адрес комитета поступило ходатайство дворян трех губерний об освобождении крестьян с сохранением за помещиками права на землю. Это был шаг вперед по сравнению с «улучшением», но экономической зависимости с крестьян он не снимал. Государь изменил состав комитета и потребовал завершения работы к 1 января 1861 года. В итоге было принято решение освободить крестьян вместе с земельными наделами, то есть предоставить им и правовую, и экономическую самостоятельность. 19 февраля Высочайшим манифестом рабы обрели свободу.

О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей

<…>

Помещики, сохраняя право собственности на все принадлежащие им земли, предоставляют крестьянам, за установленные повинности, в постоянное пользование усадебную их оседлость и сверх того, для обеспечения быта их и исполнения обязанностей их пред правительством, определенное в положениях количество полевой земли и других угодий.

Пользуясь сим поземельным наделом, крестьяне за сие обязаны исполнять в пользу помещиков определенные в положениях повинности. В сем состоянии, которое есть переходное, крестьяне именуются временнообязанными.

Вместе с тем им дается право выкупать усадебную их оседлость, а с согласия помещиков они могут приобретать в собственность полевые земли и другие угодья, отведенные им в постоянное пользование. С таковым приобретением в собственность определенного количества земли крестьяне освободятся от обязанностей к помещикам по выкупленной земле и вступят в решительное состояние свободных крестьян-собственников…[74]

Второй важной реформой царствования Александра II стало введение земства. Отныне губернским и уездным земским учреждениям предписывалось заведовать имуществом, капиталами, вопросами торговли и промышленности, образованием, строительством церквей, попечением о бедных и массой других дел. Для этого создавались земские собрания и управы. Тем самым закладывались основы самоуправления.

Затем была проведена Судебная реформа, смысл которой состоял в отделении судебной власти от административной и обвинительной, в гласности, в независимости судей. Тяжкие преступления передавались на суд общественной совести, который осуществлялся присяжными заседателями.

Реформы коснулись и армии. Срок солдатской службы был сокращен с двадцати пяти лет до пятнадцати. Отменены телесные наказания. Введены военные округа.

Была предоставлена большая самостоятельность университетам (под контролем правительства), расширено женское образование. Приняты меры к ослаблению цензурных ограничений. Александр завершил войну в Крыму подписанием невыгодного для России, однако необходимого ей мира.

Между тем на долю императора выпало решение политических проблем не только дипломатическими, но и военными методами.

Его армия покорила горцев на Кавказе. При нем произошли жестокое «умиротворение» Польши и завоевание Туркестана. А когда турецкий гнет вызвал восстание болгар, Россия заступилась за единоверцев. Началась новая Русско-турецкая война, закончившаяся в 1878 году победой русских.

Казалось бы: сколько внутренних сдвигов, какие перемены пришлись на правление Александра Николаевича… Пусть преобразования давно назрели и перезрели, но все-таки они свершились именно в это царствование!..

Однако один из парадоксов истории (назовем его «инерцией возмездия») состоит в том, что порой за грехи пращуров отвечают потомки. Исторический процесс инерционен. Маховик возмездия раскручивается медленнее, чем происходит смена поколений, потому кара, как правило, запаздывает и настигает не виновников событий, а их преемников — невзирая на то, разделяют или не разделяют они вину предшественников. В этом жестокость истории, ее непоправимая несправедливость. Виновники народных страданий уже давно ушли в мир иной, а тот, кто вызвался эти страдания облегчить, дал свободу рабам, искупает бремя чужой вины собственной кровью.

70

Там же. С. 194.

71

Там же. С. 198.

72

Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. М., 1990. Т. 1.С. 402.

73

Там же.

74

Российское законодательство X–XX вв.: В 9 т. М., 1989. Т. 7: Документы крестьянской реформы.