Дар Змеи

— Перепил, — объяснил Сецуан и подмигнул хозяину так, как водится у мужчин. — Вам, трактирщикам, известно, как это бывает. Я отнесу его наверх, пусть проспится. Сон выгонит из него хмель.

Хозяин постоялого двора не заметил, что «племянник» Сецуана промок до нитки и весь в крови, но все же этот лихоимец не преминул потребовать особую плату за то, что нас стало трое.

— Останься с ним! — велел Сецуан. — Надо бы влить в него немного спиртного.

Он исчез внизу. Я беспомощно глазела на Нико и пыталась вспомнить, что говорила мама о тех, кто чуть не утонул. Что-то о том, что надо подышать им в рот… Но Нико уже сам переводил дух, хотя при этом задыхался. Да, еще что-то о тепле… Ведь Нико был в холодной воде! Вот почему он такой голубовато-бледный. Ну словно брюхо дохлой рыбы!

Я начала растирать ему руки, чтобы разогнать кровь. Какой Нико холодный! Да скоро ли вернется со спиртным Сецуан?

— Что если я подниму его? — спросил в этот миг Сецуан. Оказывается, он уже здесь… — Попробуй-ка влить ему в глотку немного можжевеловки.

Он подал мне маленькую фаянсовую фляжку. Я вытащила пробку и понюхала. Пронзительный запах спирта и можжевельника! Только бы этот напиток был достаточно крепок, чтобы «пробудить мертвого к жизни», как говаривали в Высокогорье.

Сперва напиток лишь выливался изо рта Нико. Но на второй раз он сделал глоток. А потом Нико зашелся в кашле. Сецуан без устали колотил его по спине, да так гулко, что звук был, будто он задает ему трепку. Но, похоже, это-то как раз и требовалось, потому что Нико уже рвало водой со слизью, а когда приступы кашля наконец прекратились, он уже легче переводил Дух.

Мы сняли с него мокрые лохмотья, вытерли его досуха и закутали в одеяло. И вот через некоторое время он уже меньше напоминал дохлую рыбу и чуть больше походил на человека. Но по-прежнему не открывал глаз.

А как ужасны были все эти трещины и ссадины, царапины и рваные раны по всему телу. Словно чьи-то гигантские когти терзали его.

— Они говорили, что Морской Змей схватил его, — сказала я Сецуану. — Что они имели в виду? Что такое этот Морской Змей?

— Ведь я сказал: в море водятся чудовища.

— Ты думаешь, что Морской Змей?..

Он кивнул.

— Сам я его не видел, но многие видели. Поэтому никто в округе никогда не плавает в море и не рыбачит. Только Князь как-то умудряется перехитрить его. Да и то княжьи люди решаются выйти в море лишь по вечерам, когда Змей бывает туп и ленив.

— А они говорили: Змей выплюнул его.

Я посмотрела на разодранные руки Нико. Как пожирают морские чудовища свою добычу? Они глотают ее или разжевывают?

В этот миг Нико открыл глаза. Его взгляд дико блуждал, словно он никак не мог сообразить, где он. Неудивительно, если последнее, что он помнил, была морская вода. А то и кое-что похуже — брюхо Змея. Я вздрогнула при одной мысли об этом.

— Нико! — позвала я.

Он повернулся ко мне, впервые взглянул мне в глаза и смотрел долго-долго… А потом спросил:

— Ты жива?

Ну и перепугалась же я! Кто в своем уме, такой вопрос не задает. Неужто можно спятить, наглотавшись черной холодной морской воды?

— Да, — прошептала я. — И ты тоже! Но ты чуть-чуть не утонул.

Я подумала, что сейчас Морского Змея лучше не вспоминать.

Тут Нико заметил Сецуана. Один миг, и Нико сообразил, кто это, хотя он его никогда прежде не видел!

— Чернокнижник!

Он произнес это слово как брань, как проклятие. И видно было, что он хочет понять, что я делаю здесь вместе с Сецуаном.

Сецуан не произнес ни слова. Он только слегка наклонил голову, будто Нико всего-навсего учтиво поздоровался с ним.

— Сецуан обещал помочь мне вызволить тебя и Давина! — быстро проговорила я.

Все так запуталось! После смерти Скюгге я решила: Сецуана ненавижу!.. А теперь я все же чувствовала, что должна защищать его от Нико.

— Где Давин? — спросил Сецуан.

Страдальческое выражение появилось на лице Нико.

— Где он теперь, я не знаю! — ответил он. — Но знаю, где он был. Нужно поторопиться освободить его. — Внезапно взгляд его остановился, и я снова подумала: а не повредился ли он в уме…

— Освободить его! — продолжал он. — И всех остальных!

— Кого ты имеешь в виду? — спросила я.

— Детей! И узников! И всех остальных, запуганных и обездоленных, так чтобы ни единой души не осталось во всем этом проклятом замке Князя Артоса.

Его слова повисли в воздухе и висели над нами ужасно долго. Ведь это было невозможно! Нико должен знать: это невозможно! И почему он так сказал, стиснув зубы!.. И произнес на какой-то чудной лад, скороговоркой… Дескать: «Я желаю, чтобы так произошло», хотя знал: это невозможно.

— Нико! — тихо и испуганно вымолвила я. — Я пришла сюда, чтобы спасти моего брата! И тебя!

— Да! — отозвался он. — Ты смелая девочка! Но, Дина, этого мало. Этого совсем мало.

Сецуан пытался образумить Нико. Он и Нико препирались больше часа, пока глаза Нико снова не начали смыкаться и у него не стало сил говорить. Но даже и тогда он твердо стоял на своем, не отказываясь от немыслимого плана. Я только сидела и слушала, чувствуя себя несчастной. Я хотела, чтобы они поладили. Я хотела, чтобы они вызволили Давина, а потом отправились домой. Да, это трудно. Но это хотя бы казалось возможным.

Я не могла понять, что случилось с Нико. Когда-то он оказался не в силах убить Дракана, а тогда удача была на его стороне. А как он теперь дошел до такой безумной ненависти к Наставникам?

— Что же они делают? — спросила я под конец.

— Они уничтожают души людей! Они уничтожают души детей!

Вот это и было для Нико главным преступлением.

— Да, но… как?

Понять это я была не в силах.

Тогда он рассказал о Битейном дворе. И о ключах к Вратам Мудрости. И о Зале Шептунов.

— Они уничтожают тебя изнутри, — тихо произнес он, — и делают это до тех пор, пока у тебя больше не останется ни воли, ни надежды, ни мечтаний. Кое-кто из детей и, думается, кое-кто из взрослых, если отворить им двери и сказать: «Ты свободен, ты можешь уйти…» — останутся на месте. Потому что у них нет больше мужества. Потому что они не могут представить себе что-то другое.

— Да, но, Нико… Почему тебе так хочется, чтобы мы их вызволили? Ты же сам говоришь, что они не помогут нам. Они позовут ближайшего стража, и все на этом кончится.

— Не знаю, — ответил он. — Еще не знаю. Но это нужно сделать. Я что-нибудь придумаю.

— И сколько потребуется времени, прежде чем вы, молодой господин, обдумаете свой замысел? — с сомнением произнес Сецуан. — Я говорю об этом лишь потому, что жить на постоялом дворе «Черный Дракон» недешево. И даже небезопасно. Единственная причина того, что городские стражи еще не здесь, это мои уловки чернокнижника!

Последние слова прозвучали как-то особенно раздраженно, ведь Нико не утаивал своих мыслей о Сецуане и его Даре Змеи.

— Прекрати называть меня так! — сказал Нико.

— Как?

— Молодой господин! Никакой я не господин и вообще быть им не желаю!

— Но играть в героя и освободителя — этого ты вдруг возжелал?

Они снова начали препираться. Я так и знала… И не в силах была выдерживать это.

— Есть у нас, на что купить хлеба? — спросила я. — Тогда я пойду за хлебом.

Сецуан взглянул на меня, и лицо его чуточку смягчилось.

— В самом деле, ты, должно быть, проголодалась, — сказал он и выудил несколько марок из кошелька. — Вот! Погляди, что этот сквалыга-трактиршик даст нам на них!

Я метнулась вниз по лестнице. Харчевня была уже битком набита, и никто не обратил на меня внимания. Все смотрели на человека, что сидел за столом дальше всех. И мне показалось, будто я уже его видела. Разве не так? Он рассказывал какую-то историю.

— И вот налетела ужасная буря. Ветер завывал и гнал морскую воду так, что она пенилась…

Я попыталась привлечь внимание трактирщика, но это оказалось еще труднее, чем раньше. Он был поглощен рассказом.