Мелья

По всей стране поднялась волна недовольства. Люди выходили на улицы и, несмотря на полицейские репрессии, выражали протест против Мачадо. В начале апреля ЦК Компартии Кубы опубликовал воззвание:

«Не может Коммунистическая партия Кубы, партия рабочих и крестьян, молча взирать на циничное попрание общественных свобод. Трудящиеся города и деревни в настоящий момент должны защищать свои права, если не хотят быть ввергнуты навсегда в еще более страшное рабство и угнетение…

Товарищи пролетарии, если будут осуществлены переизбрание и продление сроков полномочий Мачадо, рабочие и крестьяне окажутся связаны по рукам и ногам империализмом янки».

Возмущенный закрытием Народного университета имени Хосе Марти, Мелья написал письмо на Кубу в недавно созданную организацию Студенческий директорат: «Студенты всегда, во все времена были и остаются революционерами и преобразователями. Мы не должны забывать, что национальные тираны только лишь инструменты в руках империалистов, поэтому, чтобы изменить социальный строй, надо вести борьбу всеми средствами… Только коммунистическая партия может возглавить социалистическую революцию, которая освободит национальную экономику от капитализма янки».

Весь год Куба бурлила. Попрание конституции Мачадо разоблачило его в глазах всего народа. Особо ненавистным стало его имя среди студенчества. Закрытие университета, расширение рабочего движения, закрытие Народного университета имени Хосе Марти — все это гальванизировало студенческое движение. В ответ на кубинские события Хулио написал статью «Студенты и социальная борьба», которую опубликовали в Гаване.

Он писал, что по примеру студентов дореволюционных русских университетов студенты Латинской Америки участвуют в социальной борьбе.

Работая над этой статьей, Хулио вспоминал студенческие годы, поиски ответов на вопросы, которые сейчас показались бы наивными. Но тогда они делали первые шаги к тому, что сейчас является социальной борьбой.

Он писал, что борьба студенчества — это часть «великой борьбы классов, которой охвачено человечество», и был уверен, что студенчество становится той силой, на которую революционеры-марксисты могут опереться в любом случае. Социальная борьба в латиноамериканских университетах стала предвестником будущих политических изменений. Он считал, что настанет время и «…как вчера французская революция, русская революция найдет свой отклик в Америке».

Хулио не забывал встреч в Брюсселе с Айя де ла Toppe и его позиции на конгрессе, которая так возмутила Хулио. Бывший кумир студенческой молодежи, призывавший к ниспровержению империализма, в Брюсселе был очень осторожен, хотя и пытался навязать всем делегатам-латиноамериканцам свои идеи. И тогда в Брюсселе Хулио ясно понял, что недалек тот час, когда от «социализма» перуанского адвоката не останется и следа И действительно, перерождение его в обычного буржуазного политика-реформиста шло довольно быстрыми темпами.

Сейчас, в 1927 году, ничего в нем не осталось от того молодежного лидера, которого четыре года назад восторженно встречали гаванские студенты

А движение, созданное им, — Альянса Популар Револусионариа Американа (Американский народно-революционный альянс), — пропагандировавшее учение своего вождя, было довольно аморфной организацией, пытавшейся превратиться в партию[3].

Было время, когда Айя де ла Toppe говорил о себе только как о политике, который якобы первый применил марксизм в латиноамериканских условиях. Но в Брюсселе он запел другим голосом. Он начал проповедовать особый путь для Латинской Америки, отличный от пути европейского, ибо, по его мнению, в Латиноамериканских странах марксизм в европейском (точнее — русском) виде неприменим.

Лишенный четкой политической программы, апризм ограничивался абстрактными концепциями о борьбе с империализмом объединенных сил «трудящихся умственного и физического труда». Мелкобуржуазный дух апризма проникал и в пролетарскую среду. Сторонники его объявили себя не только «антиимпериалистами», но и «социалистами», однако ради борьбы против коммунистов они не гнушались объединяться с буржуазными партиями.

Еще до Брюсселя Хулио задумал выступить в печати против Айя де ла Toppe.

Лето и осень после Брюсселя он работал не покладая рук. В апреле 1928 года в Мехико вышла его брошюра «Что такое АРПА?».

Ему нравилось называть вместо АПРА АРПА[4] и членов ее организации — арпистами, а не апристами.

До появления брошюры газета «Эль Мачете» в течение нескольких месяцев печатала в разделе «Между серпом и молотом» материалы против апристов. Хулио Антонио не раз писал для этого раздела.

Коммунисты разоблачали предательскую и раскольническую деятельность Айя де ла Toppe и всех, кто его поддерживал. Между прочим, сам Айя де ла Toppe в то время находился в Мексике.

Газета разоблачила вождя АПРА, который в одном из своих выступлений защищал политику британского премьера Чемберлена («идущего к либерализму») и его правительства как по внутренним, так и по внешним вопросам, Айя де ла Toppe дошел до того, что заявил, что «мы (Латинская Америка. — Ю. П.) во многом обязаны Англии, потому что она поддерживала борьбу за нашу независимость». Этот тезис перуанского политика вызвал негодование не только в Мексике.

В одном из номеров «Эль Мачете» в марте 1928 года Хулио Антонио едко высмеял хвастливое заявление о том, что целый легион апристов готовится к походу в Никарагуа на помощь Сандино. Он писал, что никакой легион не отправится в Никарагуа, даже вооруженный сладкозвучной арфой (давшей имя нескольким десяткам студентов, с надеждой взирающих на своего «генерала», претендующего на кресло президента Перу), ибо такого «легиона» в действительности нет и это заявление апристов, мягко выражаясь, фантазия.

Все так и было. Апристы попытались было поднять шумиху по поводу вояжа их представителя Павлетича в лагерь Сандино, но довольно скоро приутихли, ибо Павлетич не смог доказать, что он был у Сандино.

В брошюре Мелья последовательно разбил основные постулаты апризма, доказав, что АПРА является обычной реформистской партией, взявшей себе на вооружение идеологию мелкого буржуа. В нее входили представители мелкобуржуазной городской интеллигенции, рабочего класса, мелких собственников.

Апристы не скрывали своих антипатий к коммунистам. Фронт антикоммунизма в те годы охватывал многие политические течения и группировки, среди которых апризм не выделялся ничем особенным. Поэтому Хулио Антонио писал на первой же странице своей работы:

«Если бы нам хотелось ответить только АПРА, то эта брошюра не была бы написана. Главное то, что АПРА — одна из тех организаций, в которой отразился латиноамериканский оппортунизм и реформизм. Ответить АПРА — это значит ответить всем предателям — реформистам и оппортунистам, которые придерживаются схожих или таких же тенденций, как и АПРА, хотя и отрицают всякую связь с ней или даже объявляют себя врагами ее». Он подчеркивал, что «антиимпериалистическая» возня апристов не принесла им славы. Больше того, апристы ведут себя так, словно они «учителя», «вожди» пролетариата, и пытаются изрекать «социалистические» истины, которые уже были открыты до них».

Айя де ла Toppe и его оруженосцы оказались слабыми и в вопросе о диктатуре пролетариата. Доказывая с пеной у рта свою принадлежность к марксизму, они никогда и нигде не употребляли термин «диктатура пролетариата». Говорить об этом для апристов — равнозначно быть «агентом Москвы».

Для апристов не существует классовой борьбы, она подменяется отвлеченными рассуждениями о равенстве вообще:

«Рассматривать абстрактно проблему классового равенства, к тому же в полуколониальных странах, свойственно буржуазным демократам, которые, прикрываясь лозунгами о всеобщем равенстве с пролетариатом, провозглашают юридическое или формальное равенство хозяина и пролетария, эксплуататора и эксплуатируемого…»

3

В 1931 году АПРА превратилась в партию — Народную партию Перу, которая из года в год трансформировалась в обычную буржуазную реформистскую партию Когда-то Айя де ла Toppe придерживался националистических концепций, но в настоящее время он и его партия открыто поддерживают проамериканский курс перуанской реакции, а также выступают как рьяные антикоммунисты и враги Советского Союза.

4

Арпа — арпа, арпист — арфист (испан.). Назвать человека арфистом — высказать свое пренебрежение к нему. Арфист — витающий в небе, неземной, оторвавшийся от действительности человек, к тому же пустобрех.