Русские писатели XVII века

Дм. Жуков

Л. Пушкарев

РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ XVII ВЕКА

ПИСАТЕЛИ И КНИЖНИКИ ДРЕВНЕЙ РУСИ

Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит книга о двух писателях, вернее, двух книжных деятелях древней русской литературы.

Это обращение редакции «Жизнь замечательных людей» к людям древнерусской литературы нельзя не приветствовать. Это именно те люди, которые своей неутомимой, самоотверженной работой над словом, своим высоким идейным горением создали прочные предпосылки для расцвета русской литературы в XIX и XX веках. Они трудились над языком своих произведений и создали один из самых богатых и гибких литературных языков мира. Они трудились над литературной формой и создали великое обилие жанров, видов литературного творчества, изумительную образность. Они трудились над переводами и обогатили русскую литературу, русский литературный опыт с помощью литератур Юга и Запада Европы, литератур Востока. Но самое главное — они были борцами, просветителями, проповедниками, мечтателями и создали одну из самых идейных литератур земного шара. Русская литература с самого своего начала не ставила себе чисто развлекательных целей и сразу же стала кафедрой, с которой раздавались призывы проповедников и публицистов, слова ученых-просветителей, горячие речи политических борцов.

Русские книжники XI–XVII веков думали о будущем России, о счастье всех людей мира. И нам следует их помнить — помнить об их большом вкладе в нашу сегодняшнюю жизнь, в нашу литературу, в формирование характера русского человека с его самоотверженностью и бескомпромиссностью.

Это они, древнерусские книжники, мало нам известные, а иногда и совсем безвестные, трудились в своих совсем не тихих келиях, нередко становившихся для них тюрьмой. Это они обдумывали свои послания, слова, поучения, летописные рассказы с обличениями княжеских преступлений и с призывами к объединению Руси против иноземных захватчиков в седлах на походе (как Владимир Мономах), в шумной суете посольств (как Потемкин, Толстой или Лихачев), в лишениях путешествий на Восток или в Палестину (как игумен Даниил или купец Афанасий Никитин), в изгнании и заточении (как Даниил Заточник или Максим Грек), в земляной тюрьме на Крайнем Севере в Пустозерске (как Аввакум или Епифаний).

Всем этим писателям-борцам Древней Руси должны быть посвящены отдельные выпуски серии «Жизнь замечательных людей». Широкому советскому читателю будет интересно и полезно прочесть и о князе Владимире Мономахе, связанном родственными отношениями и с Византией, и с Англией и не забывавшем о литературном труде среди государственных забот, и о служилом человеке Иване Пересветове, вывезшем из Чехии некоторые новые идеи, отраженные затем в его незаурядных произведениях, и об ученом деятеле итальянского Возрождения, переехавшем на Русь и здесь ставшем выдающимся писателем, — Максиме Греке, и о крупном деятеле эпохи «Смуты» — Авраамии Палицыне, и о поэте Сильвестре Медведеве, сложившем свою голову на плахе, и о другом поэте — Варионе Истомине, или о Дмитрии Ростовском, чьи произведения распространились не только по России, но и по всему славянскому юго-востоку Европы, или о просвещенном сибирском писателе, этнографе, художнике, архитекторе, картографе — С. У. Ремезове. Да и мало ли этих замечательных людей на протяжении бурных семи веков истории русской литературы — от XI и до XVII века включительно!

Лежащая сейчас перед читателями эта книга посвящена жизни двух крупнейших деятелей русской литературы — Симеону Полоцкому и протопопу Аввакуму. Из биографии двух этих современников (один был старше другого не более чем на девять лет) читатель ясно представит себе различие их судеб, различие характеров, различие культурного окружения и культурных традиций. Один (Симеон Полоцкий) — упорный и педантичный просветитель, стремившийся что-то писать каждый день, чему-то научить своих современников. Другой (Аввакум) — нетерпеливый проповедник, борец, бунтарь, писавший и проповедовавший, «кричавший» на площадях и силой заступавшийся за обиженных. Один — ученый и эрудит, представитель европейского стиля барокко; другой — стремившийся к полной простоте в выражении своих идей и чувств. Один — рассчитывавший поучать и просвещать своего читателя в косвенной, художественной форме, иносказательно притчами, историческими рассказами, аллегориями; другой — говоривший обо всем прямо, «в лоб», и не стеснявшийся в выражениях. Один — стремившийся приобщить читателя ко всемирной культуре, к ее литературным традициям; другой — яростно призывавший читателя хранить религиозный быт русской старины, не отступать от заветов дедов. Один — просветитель, другой — пророк; один — педагог, другой — борец; один — сравнительно благополучный в своей судьбе, другой мученик и страдалец. И оба враги! Они и не могли не быть врагами — настолько различны были они по своим культурным традициям, по своим темпераментам, по своим целям, точно и с самого начала намеченным ими в их жизни. Но для нас они оба значительны и ценны. Оба они, явившись в Москву с противоположных концов страны, страстно заботились о будущем России, внесли различный, но одинаково богатый вклад в русскую литературу и, шире, в русскую культуру. Сейчас, когда отошли в прошлое страсти, кипевшие во второй половине XVII века, мы можем с уверенностью сказать, что оба они были нужны русским людям, оба они оставили богатое литературное наследие, которое и сейчас не утратило своего художественного значения. Оба они были носителями высоких культурных ценностей, о которых сейчас мы уже мооюем сказать, что они не всегда лежали в той области, которой они сами себя самозабвенно посвящали.

Общественное и культурное развитие невозможно без борьбы, без кипения страстей, без забвения своих личных, узких интересов ради интересов более широких и более «всеобщих».

Академик Д. С. ЛИХАЧЕВ

Дм. Жуков

АВВАКУМ ПЕТРОВ

ВВЕДЕНИЕ

В. И. Ленин указывал: «Только новый период русской истории (примерно с 17 века) характеризуется действительно фактическим слиянием всех… областей, земель и княжеств в одно целое. Слияние это… вызывалось усиливающимся обменом между областями, постепенно растущим товарным обращением, концентрированием небольших местных рынков в один всероссийский рынок»[1]. Рост производства сопровождался жестокой эксплуатацией трудящегося населения, что не могло не вызывать усиления классовой борьбы. В своем труде «Крестьянская война в Германии» Ф. Энгельс проанализировал сущность и формы классовой борьбы в феодальном обществе и сделал вывод: «Революционная оппозиция феодализму проходит через все средневековье. Она выступает, соответственно условиям времени, то в виде мистики, то в виде открытой ереси, то в виде вооруженного восстания»[2].

Земским собором 1649 года было принято Соборное уложение — свод законов, отразивший в юридической форме социально-экономические и политические процессы и обеспечивавший интересы господствовавшего класса. Уложение окончательно закрепостило крестьян. Это послужило причиной ряда волнений, вершиной которых была крестьянская война под руководством Степана Разина. Своеобразной формой антифеодальной оппозиции демократических слоев русского общества было и «раскольническое» движение, возникшее в результате церковной реформы, осуществленной царем Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном.

Реформа в сфере обрядности и исправление служебных книг по греческим образцам нужны были царю, во-первых, как мощное средство укрепления социально-идеологического положения и централизации русского государства; реформа отражала стремление к объединению церквей Московской и Западной Руси. Во-вторых, этого требовали внешнеполитические устремления правительства, претендовавшего на роль защитника и освободителя всех православных народов, порабощенных турками-мусульманами.

1

В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 1, стр. 153–154.

2

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 7, стр. 361.