Улугбек

— Главный инструмент обсерватории Улугбека был не квадрантом, как ошибочно принято считать, а гигантским секстантом. Этот прибор изобрел еще в десятом веке ходжендец Абу-Мамуд Хамид бин ал-Хызр ал-Худжанди, работавший при дворе правителя Фахр-ад-дауля. Инструмент был назван «судс-ал-Фахри». Им пользовались во всех обсерваториях Востока, и описание его сохранилось во многих рукописях.

В доказательство своего мнения молодой ученый приводил трактат Гийасаддина-Джемшида, которым, несомненно, руководствовался Улугбек. С волнением слушали участники сессии строки, которым некогда внимал и великий астроном, обдумывая свой замысел:

«Трактат об астрономических инструментах.

Во имя аллаха, милостивого, справедливого. Хвала аллаху, властителю миров, лучшему из сотворенных— Мухаммеду и его семейству, превосходнейшему, чистейшему!

Этот трактат об астрономических инструментах составлен по приказанию государя ислама, повелителя семи климатов, тени аллаха на земле, победителя на воде и на суше, султана султанов мира, защитника и покровителя рода Адама, руководителя дел мусульман, клиента эмира правоверных Васика би-л-аллахи, величайшего султана Искандера, да продлит всевышний аллах его царство, наместничество и власть, и да будут вечными в мирах его справедливость и благодеяния...»

Султан Искандер, которого с такой привычно-ленивой пышностью величают во вступлении к трактату, — это, видимо, двоюродный брат Улугбека, недолго правивший в Фарсе и Исфагане. Именно оттуда и перебрался в Самарканд Гийасаддин.

Мнение Джалялова поддержал и подробно обосновал в своем труде «Астрономическая школа Улугбека» действительный член Академии наук Узбекистана Т. Н. Кары-Ниязов. Он использовал в своей монографии и последние данные раскопок, проведенных в 1948 году специальной экспедицией под руководством В. А. Шишкина. Эти раскопки производились особенно тщательно и на большой площади. Теперь удалось окончательно установить, что главным инструментом служил действительно не квадрант, а секстант; причем его конструкция и даже размеры полностью совпадают с теми, какие даны в трактате Гийасаддина. Инструмент явно предназначался для определения таких основных астрономических величин, как наклонение эклиптики, точки весеннего равноденствия и продолжительности года. Можно было с его помощью наблюдать и за движением Луны и планет в момент их прохождения через меридиан.

Положение звезд же, вероятно, изучалось при помощи других, не таких крупных инструментов. Они, к сожалению, не сохранились, но тот же трактат Джемшида дает представление о них. Как именно ими пользовались, можно понять по копиям с них в индийских обсерваториях Савой Джай Синга.

Раскопки 1948 года впервые позволили с достаточной достоверностью восстановить устройство и внешний вид обсерватории, какими они описаны в главе «Башня на холме». Это явно было одно большое круглое здание, хотя многое и поныне остается еще неясным. Пока достаточно определенно мы знаем планировку только одного нижнего этажа. О расположении комнат и приборов в других двух этажах приходится только гадать. Даже не найдено до сих пор никаких следов двери, через которую входили в обсерваторию. А она, конечно, была: не лазали же астрономы в окно!

Но главное установлено бесспорно и твердо: обсерватория Улугбека, несомненно, была самым изумительным научным сооружением из всех, какие только до сих пор известны. Она не имеет себе равных.

И чем больше растет наше восхищение гением ее создателя, тем сильнее нам хочется узнать побольше об этом замечательном человеке. А мы ведь не знаем даже, как он выглядел. Коран запрещал художникам изображать человека, и ни одного портрета Улугбека не существует.

Но современная наука сделала осуществимой и эту, казалось бы, несбыточную мечту: мы получили возможность словно на сказочной машине времени перенестись в глубь времен и своими глазами увидеть великих людей далекого прошлого.

Советский ученый профессор М. М. Герасимов разработал оригинальный и строго научный метод восстановления человеческого облика по костям черепа. Метод неоднократно проверяли специальными опытами и при расследовании некоторых преступлений. Была доказана его большая точность и объективность. После этого М. М. Герасимов успешно восстановил облик различных исторических деятелей: Яро-слава Мудрого, Андрея Боголюбского, адмирала Ушакова.

Летом 1941 года специальная комиссия вскрыла гробницы Тимура, его сыновей и внуков в мавзолее Гур-Эмир. С особым волнением склонились ученые над могилой Улугбека.

Настал момент проверить все легенды и показания старинных хроник. Правдивы ли они? Может быть, никто не убивал Улугбека, а умер он своей смертью?

Осторожно приподняли клиньями и сдвинули в сторону тяжелую плиту из грубого серого мрамора... И сразу все насторожились: когда вскрывали могилу Тимура, под низкими сводами склепа распространился резкий, опьяняющий запах камфары и каких-то других неведомых ароматных смол. А теперь ничего подобного не произошло. Видимо, тело Улугбека не подвергалось бальзамированию.

В мраморном саркофаге лежал скелет, покрытый тонкой полуистлевшей тканью черно-синего цвета. Под нею оказалась другая, золотисто-коричневая. На скелете сохранились остатки рубашки, перехваченной по поясу широкой шелковой тесьмой с рисунком из белых и голубых квадратиков.

Это уже было немаловажное свидетельство. По правилам шариата, всякого мусульманина, погибшего от вражеской руки (но не в бою), следовало погребать именно в той самой одежде, в какой его настигла смерть. Так и погиб Улугбек, и тело его было ни обмыто, ни переодето для похорон...

Останки великого ученого лежали в гробнице на спине, с приподнятым при помощи особой земляной подкладки левым плечом—этого тоже требрвали правила шариата. Голова покоилась на груди покойного: она была отрублена. На одном из позвонков сохранился отчетливый след удара острым клинком.

В протоколе осмотра профессор Герасимов записал:

«Рассматривая следы среза и пытаясь определить, как и каким орудием возможно было одним ударом отделить голову от торса, я установил следующее. Только удар громадной силы и опыта, удар секущий, с оттяжкой, а не прямой, мог дать такой эффект. Нанесен он был справа налево по отношению к жертве, то есть убийца стоял перед поверженной на колени жертвой. Чуть заметная вибрационная волна среза через тело позвонка свидетельствует о том, что клинок был очень тонок, а удар очень силен. Вероятнее всего, это был клинок восточной сабли...»

Итак, хроники и предания не лгали. Они оказались точными и правдивыми даже в малейших деталях. Великий ученый был действительно подло, злодейски убит «сильным и опытным» палачом.

По черепу Улугбека профессор Герасимов восстановил его скульптурный портрет. Мы получили возможность увидеть «величайшего наблюдателя», каким он был в последний миг своей жизни. Глубоко запавшие глаза, все лицо изрезано морщинами. Нелегкую жизнь довелось ему прожить. Он был невысок ростом, суховат лицом и телом, видимо, хрупок и слабосилен. Тревоги царствования на престоле, который так многие жаждали у него отнять, и бессонные ночи в обсерватории еще сильнее подточили его слабое здоровье.

Погиб Улугбек на пятьдесят шестом году жизни. Но на вид это уже был совсем одряхлевший, усталый и больной старик. Особенно это заметно при сравнении скульптурных портретов Улугбека и Тимура, сделанных Герасимовым. «Железный хромец» и в семьдесят с лишком лет выглядел моложе своего великого внука.

После изучения останки Улугбека снова были бережно уложены в саркофаг и теперь покоятся под сводами Гур-Эмира.

А на холме Кухак, неподалеку от прикрытых каменным футляром остатков обсерватории, ныне установлен монумент Улугбеку. Его славное имя присвоено обсерватории в узбекском городе Китабе. Ее работы имеют особое и весьма важное значение для науки. Здесь узбекские и русские астрономы наблюдают за изменениями географических широт и долгот. Подобных обсерваторий всего пять на земном шаре. Все они расположены на одной и той же параллели— 39 градусов 8 минут северной широты, иначе их данные невозможно бы оказалось сравнивать.