Переодетый генерал

Впрочем, чего же ждать от могильщиков, когда стойкостью памяти не страдают и на высших этажах социальной лестницы. В мае 2005 года, когда автору книги «Люди с чистой совестью» исполнилось бы 100 лет, «Литературная газета» в своих «Памятных датах» помянула Вершигору всего тремя строками (буквально — тремя!). Тогда как, например, о поэте Евгении Долматовском, которому в том же мае исполнилось бы 90 лет, не говоря уж об Ольге Берггольц (95 лет), тут же написано гораздо больше, причем в сопровождении фотопортретов, чего писатель-партизан также не удостоился.

Совсем в иную эпоху, когда память еще не одряхлела, в Киеве одна из улиц носила имя Петра Вершигоры. Не знаю, сохранилось ли это название теперь. Памятник легендарному разведчику Николаю Кузнецову в Западной Украине, например, снесли. Тогда как такие люди, прожитая ими жизнь, больше всего и объединяют украинцев и русских, а в данном случае еще и молдаван, в одно братство.

Конечно, я рад, что посильно способствовал восстановлению светлой памяти этого человека. Что же касается Елизаветы Григорьевны, то присланным мне письмом она не ограничилась. А принялась и дальше пропагандировать сведения о Вершигоре всеми доступными ей способами.

Через несколько месяцев я получил от нее вырезку из областной газеты «Брянский рабочий» (от 1 октября 2009 г.) с ее собственной статьей под рубрикой «Книжная полка» и названием «Об очерке «Переодетый генерал»». (Контакты и связи с былым партизанским краем, как видим, у нее поддерживались и сохранялись.)

С изъятиями и сокращениями, относящимися прежде всего к доскональным разборам собственных моих сочинений, приведу выдержки из статьи. Мне кажется, что подобные цитации фактов и свидетельств о тогдашних событиях будут отвечать и заявленному жанру — «История в письмах и рассказах очевидцев». А автор статьи многое имела возможность наблюдать воочию.

«В Интернете […],— говорилось в статье. — был опубликован документальный очерк «Переодетый генерал» (ж. «Дружба народов», 2007 г., № 5 […] Речь шла о человеке, сыгравшем огромную роль в жизни моего мужа Владимира Акимовича Зеболова…

С Петром Петровичем Вершигорой и его семьей он познакомил меня в начале 50-х, одновременно — с другими прославленными партизанами: Героем Советского Союза В.А.Карасевым, разведчиком и писателем Ю.А.Колесниковым (позднее, после перестройки, ставшим Героем России), партизаном И.И.Бережным.

Теперь я поняла […], сколь поверхностны были мои представления о жизни и судьбе П.П.Вершигоры, которую я, человек со стороны, видела в ореоле военного подвига и послевоенного триумфа, не подозревая о трагической подоплеке событий, не зная, что у этого парадного фасада была оборотная сторона, а там разыгрывался гнусный спектакль из провокаций, слежки, доносов, закулисных интриг, отравлявших личную и творческую жизнь писателя.

[…] Созрело решение познакомиться с автором. Встреча оказалась плодотворной. Писатель проявил большой интерес к материалам нашего домашнего архива, особенно многочисленным письмам П.П.Вершигоры к Владимиру Акимовичу, его библиотеке с редкими изданиями военных мемуаров, посмотрел документальный фильм о нем «Одна жизнь» Ростовской киностудии, снятый в 1982 г., записал нашу беседу […].

В конце 50-х гг. прошлого века […] постепенно становились доступными документы секретных архивов и органов КГБ, мемуарных и других источников […] Неудивительно, что писатель избрал в своем творчестве жанры биографического романа-расследования и очерка-портрета. В центре его произведений — противостояние человека и власти, таланта и посредственности, духовности и мещанства, подвиг личности, платящей непомерно высокую цену за достижение достойных жизненных целей. Герои книг […] — драматург Б.Брехт, прозаики Ю.Трифонов, Ф.Абрамов, И.Эренбург, поэт Б.Слуцкий, ученый П.Капица, писатель и воин Вершигора. При том что у романа и очерка возможности различны, композиция их сходна: герой поставлен в ситуацию выбора, испытания характера и воли, ответственности перед обществом и судом собственной совести, неизбежно перерастающую в противостояние тоталитарному государству. Кульминация нередко совпадает с событиями общенационального масштаба, когда противоречия общественной жизни обострены до предела.

Очерк состоит из 11 глав. Две первые посвящены биографии героя. Трудное детство, раннее сиротство, проявление художественных склонностей — к музыке и театру, овладение творческой профессией режиссера-документалиста, работа на Киевской киностудии им. А.Довженко.

Начало ВОВ круто изменило судьбу Петра Петровича. Без колебаний отказавшись от брони, он стал рядовым бойцом 264-й стрелковой дивизии. Вскоре она попала в окружение. Взяв на себя руководство вместо павших командиров, он, после четырех суток блужданий по немецким тылам, получив при этом осколочное ранение ноги, вывел остатки батальона на восточный берег Днепра. Это была первая репетиция будущей партизанской эпопеи. Выйдя из лазарета, Петр Петрович возглавил бригаду военных корреспондентов, отсюда попал в разведку, а в июне 1942 г. был заброшен с радисткой и помощником в освобожденный от немцев «партизанский край» Брянского фронта. Несколько месяцев спустя его разведгруппа влилась в Первое украинское партизанское соединение С.А.Ковпака, где Петр Петрович в короткое время становится одним из руководителей. Начался стремительный взлет к вершинам военной карьеры от рядового солдата до опытного партизанского полководца, генерал-майора, Героя Советского Союза, командующего Первой партизанской дивизией […].

На последнем витке ВОВ напомнили о себе художественные склонности. В крестьянской хате при свете керосиновой лампы он работал над своей первой и лучшей книгой «Люди с чистой совестью».

Она вышла в свет в 1946 г., имела оглушительный успех, была удостоена Государственной премии за 1947 г., внесена в список экранизаций на его родной Киевской киностудии, дала и множество жизненных привилегий: большую квартиру в доме писателей в Лаврушинском переулке, госдачу в Переделкино.

Тем более трагическим стал крутой поворот в судьбе, начавшийся два года спустя. По личному указанию Генсека Сталина книгу вычеркнули из кинопроектов: крамолу обнаружили в теоретических высказываниях писателя, в его взглядах на задачи литературы о войне. Он был среди тех, кто считал, что победа в ВОВ была достигнута вовсе не гением Сталина, а подвигом народа, что настоящую правду об этом могут сказать «бывалые люди», участники войны, а не беллетристы, кабинетные краснобаи… Он предвидел, сколь тернистым будет творческий путь, на который ступил, и писал в Предисловии к книге: «Была лишь одна трудность — найти в себе мужество говорить обо всем только правду»[…].

Противостояние писателя и власти проявилось и в других вопросах. П.П.Вершигора занял независимую позицию в так называемом «деле о Винницком подполье». Он встал на защиту чести украинских партизан, чей подвиг был описан в документальной повести Героя Советского Союза Д.Медведева «На берегах Южного Буга» (1952 г.). Автор, подвергшийся травле со стороны органов КГБ и официальной прессы, скоропостижно скончался в возрасте 56 лет […].

В 4-й главе события переносятся на десятилетие вперед, в 1958 г. Автор, молодой журналист, встречается с именитым писателем далеко от Москвы, на Волге, куда оба прибыли в качестве корреспондентов «Литературной газеты» для совместных репортажей о торжественном открытии Куйбышевской ГЭС […] Трудная судьба главной книги Вершигоры «Люди с чистой совестью», его писательского успеха и источника всех его житейских бед, созвучна драматизму исторического момента открытия величественного сооружения на Волге, которое одновременно было чудом техники, инженерной мысли, народного героического труда, но и актом насилия над природой, жертвоприношением. И этого не мог не почувствовать Хрущев, человек из народа, одаренный умом и смелостью, но невежественный и самоуверенный, к тому времени уже не только борец с культом личности Сталина, но и автор нелепой кукурузной кампании, и гонитель передовой художественной интеллигенции, и паяц на международной политической арене. В очерке мы видим его растерянным триумфатором, ощущающим всю трагическую двусмысленность победы человека над великой русской рекой, матушкой Волгой. […].