Страница 62 из 85
Вместе с тем многие раввины вообще запрещают какое-либо общение с проститутками – в первую очередь из-за того, что последние не соблюдают законов ритуальной чистоты. А контакт с ритуально нечистой женщиной, как мы уже писали, влечет за собой, согласно Торе, самое страшное наказание – «карет», истребление души.
Проституция в Израиле
Вплоть до начала 70-х годов XX века число евреек-проституток в Израиле не превышало несколько десятков. Но, тем не менее, они были – и в подмандатной Палестине, и во вновь возрожденном Государстве Израиль.
Существует знаменитая история о том, как уже очень пожилая Голда Меир утверждала, что евреек-проституток вообще не существует и не существовало в природе. Когда премьерше сказали, что она, мягко говоря, не права, Голда отказалась в это поверить. Более того, обвинила своего собеседника, утверждающего, что еврейки-проститутки существуют, чуть ли не в «новом кровавом навете». Тогда обиженный визави заявил, что докажет свою правоту на месте. И вместе с главой правительства отправился прямиком на… Тель-Авивскую центральную автостанцию.
– Да, еврейки-проститутки действительно существуют, – удрученно признала после этой экскурсии Голда Меир, и тут же добавила: – Но они – не из нашей алии!
Подлинный всплеск проституции в Израиле пришелся на 90-е годы XX века – период массовой алии из бывшего СССР. Именно в этот период начался массированный импорт в публичные дома Тель-Авива, Хайфы и ряда других израильских городов девушек из России, Украины, Молдавии и Узбекистана. Как правило, владельцами многочисленных израильских публичных домов оказываются криминальные элементы, прибывшие из различных республик бывшего Союза и работающие в самом тесном контакте со своими бывшими подельниками. Если первые осуществляют набор девушек, то израильские сутенеры отвечают за их доставку в Израиль.
До конца 90-х годов одним из способов проникновения проституток в Израиль была подделка документов – новоприбывшие проститутки выдавались за евреек и, соответственно, новых репатрианток. Бывали случаи, когда будущие жрицы любви приезжали в страну в качестве туристок, а поддельные документы им изготавливали на месте. Однако в конце 90-х годов этот способ доставки оказался практически перекрыт. И тогда проституток стали доставлять через Египет – бедуины доводили их до Газы, где передавали в руки палестинцев, а те в свою очередь переправляли их через КПП на территорию Израиля.
О том, насколько добровольно эти девушки попадают в публичные дома и в каких условиях они содержатся, существует множество самых противоречивых сведений.
Статистические же исследования свидетельствуют, что работница массажного кабинета принимает до 15–20 клиентов за рабочий день и зарабатывает до 10 000 долларов в месяц. Примерно столько же или даже на 50% больше она приносит своему хозяину.
Опросы проституток, работающих в Израиле, показали, что большинство клиентов-евреев приходят к ним за оральным и анальным сексом. То есть за теми видами интимных отношений, в которых, как правило, им отказывают жены.
В то же время во многих публичных домах Израиля проститутка с разрешения хозяина обладает правом отказать клиенту в анальном сексе. Кроме того, практически во всех «интимных заведениях» обязательно использование презерватива.
И все же ничто так не убеждает в качестве иллюстрации к материалу как живой рассказ, услышанный непосредственно от «объекта» исследования.
Перед тем, как садиться за эту главу, мы встретились с одной из тех, кто промышляет проституцией на протяжении десяти последних лет.
Взяв с нас слово, что истинные имя и фамилия ее не будут преданы огласке, она решилась рассказать нам и о своем «трудовом пути», и о том, какие нравы царят сегодня на «фронте продажной любви».
Итак, вот ее исповедь…
…Поздним вечером мы сидим в небольшом кафе, расположенном в районе знаменитой алмазной биржи в Рамат-Гане. В овальном зеркале, висящем напротив, отражаются огни больших зданий, понатыканных в этом районе, как гвозди в йоговской доске.
Елена К., дама лет тридцати пяти, сидит за столиком, повествуя о нелегкой доле женщин легкого поведения, летящих, как мотыльки, на огонь удачи, любви и похоти.
Прерываясь, она поднимает на нас свои прекрасные серые глаза, в которых то ли мелькают отблески зеркальных огней, то ли полыхает жгучее пламя тоски.
– Сегодня многие из нас, – говорит Елена, – тех, кто, плюнув на обстоятельства и условности, пошел с начала девяностых годов работать в массажные кабинеты, вышли на улицу. Но не потому, что там стало плохо. Там было плохо в самом начале, когда нас эксплуатировали хозяева-израильтяне. О, это был сущий ад, уж поверьте мне! Мы работали день и ночь, с нами обращались как с собаками, заставляя, простите за черный юмор, трахаться с кем попало и когда попало, невзирая на наше самочувствие, невзирая даже на те дни, что у женщин называют критическими. Но так было первые два-три года, когда мы были рабынями. Потом ситуация изменилась, Знаете, как израильтянин приходит в ресторан? Он не кушать туда приходит. Он смотрит, сколько в помещении стоит столиков, сколько посетителей находятся там в бойкое время, чем кормят, как обслуживают. И он примеривается: а сможет ли он открыть напротив такой же ресторан и раздавить конкурента? Вот так произошло и в массажных кабинетах. Мы присматривались, а затем стали по одному, потихоньку убирать этих хозяев. И затем практически все массажные кабинеты попали в руки русских девочек. А их беспомощные мужья, которые и до того прекрасно знали, чем занимаются их жены, сели на кассу и брали плату за вход. Теперь уже мы диктовали правила поведения, и мы нанимали на работу, но, разумеется, на куда более мягких условиях. Израильские проститутки покинули нас, не выдержав конкуренции. Израильские мужики благословляли «русское чудо» – такого сервиса и такого отношения к себе они и в самых своих розовых мечтах не могли пожелать! В самом деле, израильтянки равнодушны к клиентам. Они могли заниматься любовью, одновременно разговаривая по телефону со своим приятелем или разглядывая новый номер женского журнала. А русские отрабатывают свой номер на полную катушку…
Елена на минуту замолкает, делает небольшой глоток крепкого кофе, затягивается сигаретой и продолжает:
– Потом в стране началась стагнация, кризис, и кабинеты стали терпеть крах, клиентов становилось все меньше и меньше. Дело дошло до того, что мы пошли на снижение цен. Но и это не помогло. И многим из нас, чтобы зарабатывать на прежнем уровне, пришлось выйти на улицу. Но, знаете, мы подобны волкам: когда у этих животных еды вдоволь, они охотятся в одиночку; когда еда исчезает, они объединяются в стаю. Отныне мы выходим на работу стаями, отныне одна помогает другой. Если у моей коллеги ломка и нет денег на кокаин или другой наркотик, я помогу, я поддержу. Если какую-то нашу подругу за что-то отмутузят, и она нуждается в помощи, мы оставляем рабочие места и идем ее искать, находим, приводим в чувство, отвозим домой и только потом возвращаемся.
– Простите, Лена, у вас есть какая-то личная жизнь?
Она усмехается:
– Какая там личная жизнь? Ведь я человек общественный! О какой личной жизни можно говорить, если я за ночь пропускаю от десяти до пятнадцати мужчин?! Впрочем, недавно был у меня один приятель. Он прекрасно знал, чем я промышляю, никаких претензий ко мне не имел, я ему просто нравилась и все. Но я сама не смогла с ним жить. Во-первых, меня после работы, – а работаю я практически каждую ночь, – просто на него не хватало, а во-вторых, я даже с ним не могла бесплатно заниматься любовью!
– То есть, вы хотите сказать, что секс для вас стал каким-то механическим исполнением определенных двигательных функций?