Евреи и секс

– так рассказывает об этом эпизоде Письменная Тора. Обратим внимание, что Тора не называет имени самого человека, рожденного от связи еврейки с египтянином, но называет имя его матери, решившейся на такую связь, с тем, чтобы заклеймить ее имя в веках.

Комментаторы Торы видели в самой этой истории доказательство того, что ребенок, рожденный от смешанного союза, в той или иной степени будет испытывать раздвоение сознания: даже если он, будучи рожденным от незамужней еврейки, не будет считаться мамзером, внутри него все равно будет сидеть «египтянин» – начало, побуждающее его к враждебному отношению к народу своей матери, его религии и его законам.

Так это или нет, проверить, разумеется, невозможно, но сам подход Торы к теме сожительства с неевреями весьма показателен.

Еще более показательна для освещаемого нами вопроса история Пинхаса, внука первосвященника Аарона. Она произошла в последний период странствий евреев по Синайской пустыне, когда тысячи евреев предавались блуду с женщинами Моава. Пинхас вошел в шатер, где лидер колена Шимона Зимри совершал половой акт с дочерью моавитянского князя, и пронзил их обоих копьем – так, что, как сообщает, войдя в анус Зимри, оно вышло через его член и поразило чрево моавитянки. Евреи были возмущены этим жестоким самосудом. Но тогда сам Творец вмешивался в события и не только оправдал поступок Пинхаса, но и возвеличил его: Пинхас, будучи рожденным до того, как потомки Аарона получили право на священнослужение, удостаивается этого права. А согласно другому мидрашу, обретает вечную жизнь. Легенда говорит, что он прожил еще множество столетий, и пророк Элиягу (Илья), вознесенный на небо, был никем иным, как Пинхасом.

Наконец, даже плохо знакомому с Библией читателю наверняка памятна грустная история с судьей Шимшоном (в христианской традиции Самсоном), одержимым пагубной страстью к филистимлянке Далиле. В «Книге Судей» оговаривается, что эта страсть была послана Шимшону самим Богом, чтобы в итоге привести к победе евреев над филистимлянами. В итоге Самсон, вопреки воле родителей, настаивает на своем и женится на филистимлянке. Финал этой истории, как известно, трагичен: жена-филистимлянка предает Шимшона в руки своих соплеменников и те, воспользовавшись его временным бессилием из-за отрезанных волос, выкалывают ему глаза и приводят на посмешище в храм своего бога Дагона. Но во время этой языческой оргии к Шимшону возвращается его прежняя сила, и он с криком: «Погибни моя душа вместе с филистимлянами!» обрушивает несущую колонну храма Дагона, погребая под его обломками себя и сотни своих врагов…

Введя категорический запрет на смешанные браки евреев с неевреями, Тора делает только два исключения.

Первый касается моавитянок, то есть женщин из народа, ведущего свое происхождение от племянника Авраама – Лота: еврей может жениться на моавитянке при условии, что она прошла гиюр, то есть процесс обращения в еврейство. Именно от такого брака – судьи Боаза и прозелитки-моавитянки Рут – родился сын, которому предстояло стать прадедом самого царя Давида. Но вот еврейке выходить замуж за моавитянина уже категорически запрещено – еврейская женщина может выйти замуж только за еврея.

Второе исключение касается случая, когда еврейский мужчина встречает нееврейку на войне и влюбляется в нее. У войны свои законы, как бы подчеркивает Тора, солдата-еврея, находящегося в дали от дома и соблазнившегося красивой пленницей-нееврейкой, пожалуй, можно понять. Однако это вовсе не означает, что вспыхнувшая между евреем и гойкой связь должна завершиться их браком.

Вот что говорится в недельной главе Торы «Ки Теце»:

«Когда ты выйдешь на войну против своих врагов, и Бог, твой Бог, отдаст их в твои руки, и возьмешь у них пленных. И увидишь среди пленных красивую женщину, и возжелаешь ее, и захочешь взять себе в жены, то приведи ее в свой дом, и пусть она обреет свою голову, и не стрижет свои ногти, и снимет с себя одежду пленницы, и пусть сидит в твоем доме и месяц оплакивает своего отца и свою мать; а затем войдешь к ней и станешь ее мужем, и она будет тебе женой. Если же случится, что ты не захочешь ее, то отпусти ее, куда она пожелает, но за деньги не продавай ее, не издевайся над ней, ибо ты принудил ее.»

Сифри в своих комментариях подчеркивает, что смысл острижения пленницы-нееврейки наголо и прочие процедуры –

«…призваны уменьшить ее физическую привлекательность, чтобы какое-то время мужчина мог наблюдать ее в обыденном, непарадном виде в своем доме, где у него будет время исследовать свое сердце и душу, чтобы решить, брать ее в жены или нет».

Если это подлинная любовь, то девушка и в таком виде останется для него привлекательной. А значит, что ее следует провести через церемонию гиюра, после чего на ней можно жениться. Если же это была просто страсть, «военно-полевой роман», то мужчина одумается и откажется от планов о браке. При этом Тора предостерегает еврея от жестокого обращения с пленницей, даже если он охладел к ней, и от ее продажи другому мужчине, то есть превращения пленницы в проститутку. Мы утверждаем, что Тора как бы напоминает, что среди неевреек есть немало женщин, обладающих в неменьшей степени, чем еврейки, честью и достоинством, и к ним нужно относиться с уважением.

В Талмуде указывается, что не случайно вслед за рассказом о том, при каких условиях еврей может жениться на нееврейке, следует рассказ о «буйном и непокорном сыне», представляющем собой угрозу для общества. Таким образом, по мнению мудрецов, Тора указывает евреям, что даже если такой смешанный брак и будет заключен, ничего хорошего из него получиться не может – рожденные от него дети вряд ли принесут счастье своим родителям.

Однако в период первого изгнания, или так называемого вавилонского пленения (597—527 гг. до н. э.), смешанные браки с вавилонянками и представителями других народов сначала вавилонской, а затем и персидской империи приняли у евреев поистине массовый характер.

Конец этой первой волны ассимиляции еврейского народа положил по возвращении на родину тогдашний его духовный лидер Эзра (в христианской традиции Ездра): он велел евреям прогнать всех жен-неевреек вместе с их детьми, которые, по еврейской традиции, также являются неевреями. Исторические хроники сохранили для нас рассказы о том, какой плач стоял тогда в Иудее, когда разрушались сотни и тысячи семей. По мнению историков, этот шаг Эзры в значительной степени восстановил против евреев окружающие их народы: отцы и братья изгнанных нееврейских жен были просто взбешены поступком своих недавних родственников.

«По свидетельству источника, Ездра сперва собрал представителей жречества, левитов и мирян и потребовал от них дать торжественную клятву – обязательство удалить от себя не только своих жен иноплеменного происхождения, но и родившихся от них детей, – писал известный советский гебраист М. И. Рижский. – Затем дано было знать по всей Иудее, чтобы все мужчины явились в Иерусалим, «а кто не придет чрез три дня, на все имение того… будет положено заклятье (т. е. оно будет изъято – М. Р.), и сам он будет отлучен (10:8). Народ собрался. „И сидел весь народ на площади у Дома Божия, дрожа, как по этому делу, так и от дождей. И встал Ездра священник и сказал им: вы сделали преступление, взяв себе жен иноплеменных, и тем увеличили вину Израиля. Итак, покайтесь в сем пред Богом отцов ваших, и исполняйте волю Его, и себя от народов земли, и от жен иноплеменных. И отвечало все собрание, и сказало громким голосом: как ты сказал, так и сделаем“ (10:9–12). Была учреждена особая комиссия, в которую должны были явиться виновные в этом грехе для расторжения браков с язычницами.

Вряд ли эту жестокую меру удалось осуществить так легко. Неемия, вторично приехавший в Иудею спустя много лет, сообщает в своих мемуарах: «Еще в те дни я видал иудеев, которые взяли себе жен из азотянок, аммонитянок и моавитянок; и оттого сыновья их вполовину говорят по-азотски или языком других народов, и не умеют говорить по-иудейски». Виновными в этом грехе оказались даже некоторые члены первосвященнической семьи. «Я, – повествует Неемия, – сделал им за это выговор и проклинал их, и некоторых из мужей бил, и рвал у них волоса и заклинал их Богом, чтобы они не отдавали дочерей своих за сыновей их и не брали дочерей их за сыновей своих и за себя» (Неем. 13:23–25).