Страница 8 из 10
Значит, все же украл деньги, паразит.
– Отнесешь, – отрезал он.
Вмешиваться по мелочам он не собирается. А то сосед обнаглеет настолько, что станет зайцем ездить в городском транспорте, а Воскобойникову придется за него с каждым контролером собачиться.
– Олег Иванович-ч-ич! – заныл сразу Суворов и захныкал. – Но у меня нет денег! Где я их возьму-то?!
– Работать не пробовал?
– Кто меня возьмет-то, Олег Иванович?! Я же… Я же чудной!
– Это точно, – согласился со смешком Воскобойников, у него вдруг прорезалась одна идея, воспитательная, и Суворов не отвертится. – У меня для тебя есть работа, Сережа.
– Да?!
– Да.
– Прямо четыре тысячи стоит?
– Нет, чуть меньше, две тысячи, – решил не разбрасываться деньгами Олег. – Нужна информация, как ты понимаешь.
– Ага, – обрадовался Суворов.
И как-то он слишком быстро обрадовался, что Воскобойников тут же заподозрил его во вранье. Может, брешет, скотина, про четыре тысячи? Может, его бесплатно в помойку мордой сунули? А он вот решил поплакаться, чтобы его пожалели. А заодно и бабло получилось содрать.
А и ладно. Зато он ему потом не будет ничего должен. А то снова станет звонить ему среди ночи и рыдать в трубку, чтобы Олег его выручил.
– Короче, слушай…
Он присел на край стола, прищурился, пытаясь вспомнить свою последнюю встречу с Боголюбовым. Ни черта не получилось, встреча та состоялась давно, семь лет назад. Если не больше. И все крутилось как-то, вертелось вокруг Воскобойникова тогда. Не в вихре, конечно, но и омута теперешнего точно не было.
– Тут на днях мой один очень хороший знакомый кое-откуда вернулся. Просекаешь?
– Ага. – Что-что, а схватывал Суворов на лету и четыре сотни успел из сумки схватить, пока девица, возможно, отвернулась по телефону поговорить.
– Так вот вернулся он на два года раньше, чем должен был. Просекаешь?
– Так точно.
– Кто-то за него похлопотал. Вот ты и должен…
– Понял! – обрадовался дурак. – Узнать, кто, зачем и для каких целей?
– Соображаешь, когда захочешь, – похвалил его Воскобойников и тут же плеснул дегтя: – Какого же хрена тогда на четыре сотни польстился, идиот?
– Да я…
– Заткнись и слушай! Фамилия Боголюбов. Сергей Боголюбов. Сел он…
– Я помню, Олег Иванович. Я, может, и дурак, и неудачник, но память имею, – обиженно заныл Суворов Серега. – Он удавил убийцу своего сына. Руками удавил. Об этом тогда много писали. И даже по ящику несколько дней подряд показывали. Я смотрел!
– Да ну! – не поверил Воскобойников.
Суворов дома появлялся крайне редко. Все где-то слонялся, скитался. Искал на одно место приключений. Или они его находили прямо у подъездной двери. Или у барной стойки, вот как давеча. Когда ему телевизор смотреть? И уж тем более читать газеты?
– Я смотрел, Олег Иванович. – Суворов снова обиделся. – Чё вы мне никогда не верите-то?
– Не заслужил, – отрезал Олег.
– Мать сказала, что вас там могут показать, потому что вы этого мужика брали, вот я и смотрел. И вас видел по телику. Здорово!
– Что здорово?
– Классно вы там смотрелись, Олег Иванович. Такой прямо, как киногерой. В кожаной куртке, глаза в пол, суровый такой. Здорово!
Той кожаной куртки не было уже. Порвалась, износилась, и ему ее было очень жаль. Она и правда ему шла. Такой второй он найти так и не смог. И матери задание давал, та искала. Не нашла. Удачливой была та куртка, ему всегда в ней везло. Вот и Боголюбова в ней взял, Суворов не соврал.
– Ладно, проехали про героев, – оборвал он восторженный клекот Суворова. – Давай к делу.
– Ага!
– Так вот, кто-то за него похлопотал. Мне надо знать: кто? Мне надо знать: зачем? Мне надо знать: почему?
– Понял! Нет проблем, все сделаю!
– И надо знать это еще вчера.
– Понял, – менее уверенно произнес Серега. – А завтра можно?
– Завтра можно.
– А деньги сегодня можно, Олег Иванович? Я отработаю, вы же знаете!
– Куда ты денешься!
– А то меня на счетчик еще поставят, – болтал без остановки Серега. И тут же весьма бездарно проболтался: – А то было две, станет четыре…
Он сразу прикусил язык, а Воскобойников ядовито рассмеялся:
– Вот урод, а! Думаешь, я про четыре тысячи тебе поверил? Сразу понял, что ты на жалость давишь.
– Простите… – удавленным голосом пробормотал тот. – Простите меня, Олег Иванович… Я больше так не буду! И что теперь?! За работу не заплатите?!
– Смотря что нароешь. Если информация будет ценной, пятьсот рублей дам. Если нет, пинка под зад.
– За что пинка-то!
Суворов сопел в трубку с такой силой, что казалось, еще мгновение, и он расплачется.
– Чтобы не брехал мне, скотина, – беззлобно отозвался Воскобойников. – Ладно… Давай работай. Если чего ценного откопаешь, может, и еще накину. Все зависит от тебя теперь.
Он отключил телефон, положил его в карман. И решил съездить домой пообедать. И не столько есть хотелось, сколько любопытство жгло: а что там за хозяйку ему мать оставила в наследство?..
Глава 4
Он сел в свою машину, любовно протер панель кусочком байковой тряпочки, поцеловал рулевое колесо:
– Ласточка моя! Дождалась! Хоть ты-то…
В горле тут же засаднило от воспоминаний. Вот они все вместе, всей семьей, грузят багажник складными походными стульями, мангалом, столом, посудой. Ведерко с мясом Маша ставила всегда возле ног и всю дорогу придерживала.
– Чтобы не пролилось ни капли, – улыбалась она ему. – Весь цимес в маринаде, Сереж. Если маринада не будет, мясо высохнет, и можно его выбрасывать.
Ему было плевать, какое мясо есть и под каким маринадом, он наслаждался близостью семьи. Слушал их веселый треп, смех, улыбался их шуткам. Потом суетился вместе с ними у мангала, накрывал вместе с ними стол. Резал помидоры, доставал соль, если они ее не забыли. Часто забывали, очень часто. Маша сердилась, хмурилась, ворчала. И сколько откусывала от помидора, столько причитала, что с солью было бы вкуснее.
Он и за это любил ее тоже.
Счастье! Какое же это было счастье любить их, быть любимым ими.
Сын садился всегда сзади, за ним. Маша рядышком. И в дороге без конца наблюдала за мужем, оборачивалась на сына, улыбалась.
Как же их не хватает! Как же больно! По возвращении стало еще больнее, чем там, хотя и вещей их не было, и фотографии припрятали заботливые соседи. Все равно было больно.
А что? Может, плюнуть на предложение печальной женщины с красивым именем Алика и вернуться обратно на зону, а? Может, пусть она сама разгребает свои беды, ищет убийцу своего мужа? Почему он должен?!
– Для начала мы с вами несколько дней проведем в фирме моего мужа, – сообщила она ему вчера расписание на ближайшие несколько дней. – Там вы подробно изучите направление его бизнеса. Определите круг лиц, которые могли быть причастны к его гибели. Мы с вами составим список и…
– Вы ведь наверняка все это сделали до меня, – вдруг догадался Боголюбов.
– Это не важно. Мой взгляд и ваш – это разное.
Она разозлилась. А когда она злилась, ее лицо бледнело еще сильнее, а глаза из голубых превращались в фиолетовые.
Он разглядел, да! Разглядел в ней женщину. Молодую, сильную, гибкую. Она прятала тело под тряпками большего размера. Нелепые юбки до полу, в которых путались ее длинные ноги. Широкие кофты, скрадывающие тонкую талию и грудь. Простая прическа, никакого макияжа. Она не была, она хотела казаться тусклой и серой. Но он разглядел. И то, что разглядел, его расстроило.
Зачем ему общество такой интересной, сильной женщины?! К чему это?! Он может увлечься, потому что долго был один. Долго был без женщины. А это ни к чему хорошему не приведет. Он не мог себе даже представить развития возможных отношений именно с ней. Потому что он давно забыл, как это все развивается! Как сохнет во рту, как колотится сердце, как трясутся руки и бледнеет лицо, оттого что кто-то просто обнял тебя, прижался к тебе. Он забыл, и вспоминать не хотелось. Поэтому он старался рассматривать ее тайком, украдкой, как вор. И никаких мыслей не допускал на ее счет. Не домысливал, не фантазировал.