Страница 68 из 91
«Когда к нам попали документы ЦРУ, я обнаружил одно донесение, датированное 34 днями раньше первого столкновения в Ньянкауасу 23 марта. В этом донесении содержались сведения о всех передвижениях Даньино Пачеко, который являлся казначеем в отряде партизан (Санчес из Дневника Гевары. — Ю.Г.)»[352].
Но почему же США, получив, казалось, такой прекрасный повод для интервенции в Боливию, отказались им воспользоваться (кстати, они и сам повод скрывали, чтобы не отвечать на поставленный нами вопрос)?
Объяснялось это (и, надо сказать, не без основания) опасениями создать в результате такой интервенции «второй Вьетнам» в Латинской Америке. Кроме того, соседние Аргентина и Бразилия, давно соперничавшие за влияние на эту страну, наверняка ввели бы туда свои войска. Такая тройственная интервенция скорее всего вызвала бы взрыв возмущения у боливийского народа. Крайне отрицательно восприняли бы такой ввод войск в Боливию и другие ее соседи — Чили и Перу. Данный вариант, в известной мере, мог быть на руку только Че Геваре и его партизанам.
Выбирая указанную линию замалчивания присутствия Че в Боливии, президент США тем самым избегал возможного конфликта с еще большими «ястребами», чем он сам. Они могли, узнав правду, настаивать на интервенции. Одновременно Джонсон отодвигал свержение верного Вашингтону Баррьентоса, которое могло бы ускориться в результате возможного революционного кризиса, спровоцированного партизанским движением.
В случае если бы партизанское выступление набрало трудноуправляемую силу, видимо, так рассуждали в Белом доме, можно было бы изменить тактику борьбы с ним.
Показания на следствии Дебре и Бустоса показали, что причин для резких движений у Вашингтона пока нет. Лучше помалкивать и не раздувать «мифы». Вот почему все стрелы были обращены не на командира партизан, а на безобидного французского журналиста. Для Дебре даже была сшита специальная тюремная роба с огромным номером «001» на спине (знайте, мол, граждане, кто враг № 1).
Однако было бы неправильно думать, что в Вашингтоне пустили развитие событий на самотек. Американцы стали действовать еще более активно, чтобы не допустить усиления антиимпериалистического движения на континенте. Была ужесточена блокада в отношении Кубы, агентами ЦРУ предпринимались попытки физической расправы с Фиделем Кастро (о некоторых из них мы говорили выше). Был оказан невиданный нажим на ОАГ с целью создания межамериканских вооруженных сил, под флагом которых было бы проще осуществлять любые интервенции в случае появления в регионе «подрывных элементов».
В самой Боливии также была активизирована деятельность США по всем линиям. Особенно это касалось военной разведки и спецслужб. Начальник разведки четвертой дивизии боливийской армии А. Сентено заявлял:
«Во всех действиях против партизан мы широко сотрудничали с агентами ЦРУ, в том числе с кубинцами Феликсом Рамосом и Эдуардо Гонсалесом (о них говорилось выше. — Ю.Г.) так как знали, что они служили Соединенным Штатам — стране, являвшейся нашей союзницей в антипартизанской борьбе»[353].
Офицер боливийской разведки М. Васкес был еще более многословен:
«Вся информация министерства внутренних дел, прежде чем поступить в разведывательный отдел армии, направлялась в американское посольство через сотрудника Центрального разведывательного управления США капитана Хьюго Мэррея. Эта информация предоставлялась его агентами, работавшими в министерстве внутренних дел...»[354].
Хорошая информированность о деятельности партизан позволяла американцам манипулировать общественным мнением. Уже 29 сентября телеграфные агентства США сообщили из Камири, что боливийские войска обнаружили отряд Че Гевары (якобы только сейчас!) в ложбине в 128 километрах к северо-западу от этого города и что туда перебрасываются части «рейнджеров». А «Нью-Йорк таймс» 7 октября (!) опубликовала статью под заголовком «Последнее сражение Че Гевары», предсказывая ему неминуемую гибель.
И все же хочется вернуться к вопросу, поставленному в названии этой главы, — почему расстреляли Че? Если кратко, то из-за патологической ненависти и животного страха. Да, да, именно страха перед фантасмой «подрывной деятельности» партизан, страха перед возможностью возникновения «второй Кубы» на континенте. Такая возможность больше всего пугала противников Че в Латинской Америке, равно как и их североамериканских покровителей.
Для более глубокого осмысления этого психологического феномена вспомним здесь об одном событии, которое произошло в Гаване в июльские дни 1967 года, когда отряд Че совершал с боями мучительные переходы по горам Боливии. Там заседала конференции Организации латиноамериканской солидарности (OЛAC), в которой приняли участие делегаты почти всех стран Латинской Америки, в том числе Боливии. Этот форум одобрил курс на развитие партизанского движения в регионе и направил «Поздравительное послание майору Че Геваре», провозгласив его «почетным гражданином нашей обшей родины — Латинской Америки». В этом документе конференция не только солидаризировалась с партизанским движением в Боливии, но и полностью одобряла идею Че Гевары о создании на континенте «нескольких Вьетнамов», способных превратить континент в «могилу империализма США».
Конференцию ОЛАС широко освещали СМИ всех латиноамериканских стран. Вашингтон рвал и метал по поводу ее резолюций, призывавших последовать примеру Че в масштабах всего континента. ОАГ созвала немедленно свою конференцию, которую президент Баррьентос истерично призывал к интервенции против Кубы.
Поэтому, добивая раненого Че Гевару, его противники стреляли не только в кубинского команданте, они стреляли в ОЛАС, Кубу, во всех и вся, что мешает им сохранять выгодное и комфортное «статус-кво» в Латинской Америке.
Глава 10 ЭХО ВЫСТРЕЛОВ В ИГЕРЕ
Любой выстрел имеет эхо. Имели его и девять выстрелов, оборвавших жизнь «героического партизана». Раскатистым эхом отозвались они не только в сердцах, но и в делах его последователей и сподвижников на континенте. Мы расскажем здесь о некоторых из них и не обо всех странах, где развивалась в той или иной форме освободительная борьба. Нам хотелось бы показать общую картину этой борьбы в регионе, чтобы читатель мог убедиться, что дело Че не было авантюрой одиночки, ни тем более блажью фанатика. Поэтому мы возьмем более широкий временной ракурс, нежели годы, непосредственно граничащие с пребыванием Гевары в Боливии.
Победа Кубинской революции явилась мощным побудительным фактором в движении народов Латинской Америки за укрепление национального суверенитета, завоевание экономической самостоятельности. Так, антиимпериалистические силы Бразилии создали осенью 1961 года Фронт национального освобождения, который выступил за проведение глубокой аграрной реформы, национализацию иностранных компаний, ограничение перевода прибылей за границу. В том же году было создано Движение за национальное освобождение в Мексике и Революционный патриотический фронт в Гватемале. После Второй мировой войны во многих странах региона наметился подъем рабочего движения, начали пробуждаться к активной политической жизни трудящиеся массы деревни. Возросла активность прогрессивной интеллигенции, студенчества, служащих. Часть студенчества, молодежи, стремясь форсировать революционные процессы, механически пыталась применить опыт Кубинской революции к условиям других латиноамериканских стран, создавала партизанские отряды.
Подвижническая деятельность, идеи Че Гевары имели заметные отзвуки в целом среди молодежи, особенно в студенческой среде. Кратко скажем о причинах данного явления на континенте.
Латиноамериканское студенчество, начиная с выступлений за Университетскую реформу (1918 г.), традиционно являлось наиболее политизированной частью общества.
352
См.: Лаврецкий, Указ. соч., с. 312 (сноска).
353
Presencia, 1968, 27 jul.
354
Ibidem.