Страница 66 из 91
11.30 утра. Правительство и высшее военное командование сообщают Анайе свое решение о ликвидации партизанского команданте. Полковник поручает сержанту расстрелять Че Гевару. (Прим. авт.: Позднее, на пресс-конференции в Вальегранде, Анайа на вопрос, не был ли Че, будучи раненым, добит военными, скажет, не моргнув глазом: «Это тенденциозный и ничем не подкрепленный слух».)
Вошел унтер-офицер. Руки его, державшие автомат, слегка дрожали.
Гевара: Что, тебе дали приказ покончить со мной? Боишься, парень?! Помочь тебе? Подожди немного... У меня сильно болит рана на ноге, но я хочу встать. Посмотришь, как должен умирать «мачо»... (Тот, опустив глаза, вышел из комнаты. В соседней комнате находились офицеры. Получив нагоняй и выпив залпом стакан рома, сержант снова пошел к пленному... На этот раз с ним вошел в комнату и лейтенант Марио Теран).
Гевара, увидев их, понял, что это — конец. Он вздохнул и тихо произнес: «Прощайте, дети мои, Алеида, брат Фидель!»...
Раздались выстрелы. Из девяти ран две (в шею и сердце) были смертельны. Но пули так и не смогли закрыть глаза Че. Они оставались открытыми еще несколько часов...
Товарищи Гевары, уходившие в тот день из Игеры, увидели пролетевший над ними вертолет. Они не знали, что этот вертолет увозил из Игеры труп их расстрелянного командира, его документы из рюкзака и Дневник.
Добавим только, что на следующий день, когда тело Гевары должны были привезти в Вальегранде, в аэропорту собралась огромная толпа жителей. С раннего утра они стояли там в ожидании прибытия вертолета. Конечно, среди них было много просто любопытных, но, думаем, не только...
А что же оставшиеся в живых соратники Че? Группа Инти прорывалась с боем. У одного из бойцов сохранился маленький приемник. По нему передавали о взятии в плен и гибели их командира. Несмотря на безмерную скорбь, они были полны решимости продолжать борьбу до конца. В тот же день из сообщения по радио им стало известно, что, кроме них, сохранилась еще одна группа из четырех человек. Этот маленький отряд во главе с кубинцем Помбо, прорвав два кольца окружения. 13 ноября вышел к шоссе Кочабамба — Санта-Крус. Единомышленники партизан из этих городов стали курсировать по этому шоссе, пока на одну из машин не натолкнулся Инти. Они были спасены и укрылись в Кочабамбе у надежных товарищей.
В феврале 1968 года Помбо и еще два кубинца сумели перейти боливийско-чилийскую границу. В Чили их арестовали и выслали на принадлежащий Чили остров Пасхи, откуда через Париж они благополучно добрались до Гаваны (не без содействия С. Альенде, о чем будет рассказано ниже).
Верные заветам своего командира, Инти и Дарио остались в Боливии, чтобы продолжать партизанскую борьбу. Но 9 марта 1969 года полиция напала на дом, где скрывался Инти. В перестрелке с ней он погиб. Такая же участь в последний день того же года ждала и Дарио. (Прим. авт.: Руководивший ликвидацией группы Инти полицейский агент Кинтанилья в награду был назначен боливийским консулом в Гамбурге. Но возмездие настигло его и в Европе — в апреле 1971 года в этом немецком городе был найден труп Кинтанильи с тремя пулями.)
Почему же «геррилья» Че Гевары в Боливии потерпела поражение? Сколько же статей, книг, исследований было написано по этому вопросу... Попробуем сделать небольшое «резюме», опираясь на наиболее объективных, с нашей точки зрения, авторов.
Все же приходится признать, что не были тщательно оценены все имевшиеся объективные и субъективные факторы, все «за» и «против» такой акции (в тексте мы пытались проиллюстрировать этот вывод). Это во-первых.
Во-вторых, сработал фактор довольно оперативной и мощной помощи правящим кругам Боливии со стороны Вашингтона (и тот же Че писал о том, что США «поумнели» после Кубинской революции и дважды не совершат одну и ту же ошибку!). При этом «контрфактор» — небольшой очаг зажжет огромный пожар народной борьбы, на который так рассчитывал Че Гевара — не сработал.
В-третьих, почти полная изоляция партизан от левых сил Боливии, в том числе от компартии, руководство которой, вопреки первоначальным заверениям, практически (будем называть вещи своими именами!) предало отряд Че, лишив его обещанной помощи.
В-четвертых, было ошибочным возлагать надежды на серьезную помощь (помимо моральной) со стороны Кубы, в то время изолированной на континенте, удаленной от места действия партизан на несколько тысяч километров и связанной определенными обязательствами с государствами социалистического лагеря, не разделявшими тактику партизанской войны.
Глава 9 ПОЧЕМУ РАССТРЕЛЯЛИ ЧЕ?
Издавна люди считали, что убивать пленных не только безнравственно, но и большой грех. Тем более — раненых пленных. Вспомните, как вел себя в таких случаях партизан и врач Эрнесто Гевара. И на Кубе, и в Боливии он перевязывал им раны, лечил, а потом отпускал...
Совершенно иного представления придерживались его противники. Давайте посмотрим, почему они не просто убили его, а расстреляли безоружного, плененного, со связанными руками и тяжело раненного. Знали ли они, что совершают жуткое преступление, тем более для католиков убийство — великий грех? Бесспорно. Об этом свидетельствует все их поведение после расстрела партизанского командира.
Когда тело Гевары было доставлено в Вальегранде, представители армейского командования заявили журналистам, что он скончался от ран, полученных в последнем бою в ложбине Юро (такая ложь не случайна, она была попыткой снять с себя ответственность). Разоблачить эту ложь сумели журналисты.
Дело в том, что еще до того, как была выдвинута упомянутая «версия», недалекий командующий армией генерал Овандо похвалялся прессе, что, оказавшись в плену, Че признал свое поражение. Однако врачи, осматривавшие труп Гевары, официально констатировали две смертельные раны из нанесенных девяти — в область сердца и на шее. Свои выводы они подтвердили и приглашенным в морг журналистам. Последние в разных ракурсах фотографируют тело убитого партизана, лежащее на столе и обнаженное по пояс. Но вот незадача: в прессе появляются только снимки, сделанные с правой стороны тела, или такие, на которых практически не видны раны — они заретушеваны (позднее уже упоминавшийся министр Аргедас расскажет, что таковым было указание властей).
Всем стало ясно, что если Че получил смертельные раны в бою, то он не мог делать каких-либо заявлений после этого боя. А коль скоро он что-то заявлял, оказавшись в плену (а об этом говорили санитар, офицеры, учительница), то, значит, был убит, уже находясь там в руках у военных. Журналисты разыскали десятки свидетелей, которые подтвердили, что Гевара был доставлен в школу Игеры с одним пулевым ранением в ногу. Эти люди подтверждали также и расстрел Вилли и Чино в соседней с Че комнате. Рассказывали, что Вилли успел крикнуть перед смертью: «Я горд, что умираю вместе с Че!» Правда, прессу они тогда не интересовали.
Разразился скандал. Боливийским властям становилось все труднее выгораживать главного ответственного за это преступление — президента Баррьентоса. Поэтому генерал счел необходимым оправдаться публично. Он заявил корреспонденту «Вашингтон пост» следующее:
«Солдаты, захватившие Че, не обращались в Ла-Пас за инструкциями и не получали от нас приказа убить его. В этом не было необходимости. Военные части уже имели приказ не брать пленных (видимо, поняв, что проговорился, пытается выкрутиться. — Ю.Г.). Слишком часто партизаны, обещая сдаться в плен, встречали их огнем. Лично я предпочитал бы иметь его пленником, чтобы навсегда разрушить миф Гевары. И так как я президент и обязан изыскивать средства, чтобы помогать Боливии, я рассмотрел бы любое предложение передать его живым Фиделю Кастро или любому другому за, скажем, 20 миллионов долларов»[349]. (Коммент. авт.: Если учесть последовавшую после разгрома партизан американскую «помощь» Боливии, особенно по военной линии, то можно с уверенностью сказать, что генерал не прогадал и при другом варианте, убив Че.)
349
Цит. по: И. Лаврецкий. Указ. соч., с. 326.