Страница 20 из 91
Не сумев сломить народ террором, Батиста не погнушался самым подлым средством: назначил награду за голову Фиделя Кастро. Во всех населенных пунктах провинции Ориенте были распространены объявления, в которых каждый, сообщивший сведения о «мятежных группах» под командованием Фиделя и Рауля Кастро, Че Гевары или других их групп, получит вознаграждение не менее 5 тысяч песо (песо в то время приравнивался к одному доллару США. — Ю.Г.). И добавлялось: «Размер вознаграждения может колебаться от 5 тысяч до 100 тысяч песо; наивысшая сумма в 100 тысяч песо будет заплачена за голову самого Фиделя Кастро. Примечание: имя сообщившего сведения навсегда останется в тайне»[111].
Анализируя и сравнивая итоги борьбы революционеров в городах и партизан, Гевара, будучи, как и Фидель, сторонником использования всех форм борьбы, приходит к выводу, что партизанская форма народной борьбы с деспотическим режимом является наиболее действенной и характеризуется меньшими жертвами для народа. «В то время как потери партизан были незначительны, — пишет он, — в городах гибли не только профессиональные революционеры, но и рядовые борцы и гражданское население, что объяснялось большой уязвимостью городских организаций во время репрессий, чинимых диктатурой»[112]. (Прим. авт.: То есть далеко «не с потолка», как казалось некоторым, в том числе и в нашей стране, делались выводы Эрнесто Геварой.)
Войска Батисты не смогли покорить Сьерра-Маэстру. Но вскоре страна узнала, что их постигла такая же участь и в отношении второго фронта под командованием Рауля Кастро, который действовал в долине. Во второй половине 1958 года повстанцы там уже контролировали территорию в 12 тысяч квадратных километров (на северо-востоке провинции Ориенте). На этой земле создавался революционный порядок, работали 200 школ и 300 подготовительных классов (невиданная ранее форма обучения в этих краях) для дошкольников, взимались налоги, имелись своя радиостанция и телефонная сеть, были сооружены семь взлетно-посадочных площадок, 12 госпиталей, действовали революционные суды, выходила газета, осуществлялась самая первая аграрная реформа[113].
После разгрома полков, наступавших на Сьерра-Маэстру, командование Повстанческой армии приняло решение продвигаться в направлении центральной провинции страны — Лас-Вильяс (с центром в г. Санта-Клара). Выполнять эту директиву было поручено колонне под командованием Че Гевары, недавно получившего высшее звание в упомянутой армии — команданте (теперь он был приравнен в звании к самому Фиделю!).
В качестве первоочередных задач Че было предписано постоянно блокировать дороги, связывавшие противоположные части острова и проходившие через Гавану, установить контакты со всеми политическими группировками, действовавшими в горных массивах этого района (там находится второй по значению горный хребет Кубы — Эскамбрай). Гевара наделялся также широкими полномочиями по созданию военной администрации в контролируемом его колонной районе.
И сразу же, как по команде, на геваровцев навалились горой трудности и непредвиденные обстоятельства. Свой путь колонна начала 30 августа, а уже 1 сентября сильный циклон (необычно ранний для острова) сделал непроходимыми все проселочные дороги. Двигаться же на машинах по единственному в этой зоне Центральному шоссе Гавана — Санта-Клара — Сантьяго было крайне рискованно из-за возможных налетов авиации. Поэтому бойцы, шли нагруженные большим количеством боеприпасов, в частности тащили на себе противотанковый гранатомет с 40 снарядами и все необходимое для длительного перехода и быстрой разбивки лагеря.
Вот что сообщал Че Фиделю Кастро в письме 8 сентября:
«Фидель, пишу тебе с равнины, над нами нет самолетов и относительно немного москитов. Приходится так спешить, что нет даже времени, чтобы досыта поесть. Хочу коротко рассказать все по порядку.
Выступили мы в ночь на 31 августа, имея при себе четырех лошадей. Ехать на машинах не представлялось возможным из-за отсутствия бензина и, кроме того, остерегались засады в районе Хибакоа. Но правительственных войск там не оказалось, и мы спокойно миновали этот населенный пункт. Однако пройти больше десяти километров нам не удалось: усталость в конце концов свалила нас, и мы остановились на ночлег, выбрав для этого небольшую ровную площадку в горах по другую сторону от дороги. Считаю, что следует иметь постоянно в районе Хибакоа взвод наших людей. Это позволило бы наладить дело со снабжением в районе, по которому идем.
1 сентября пересекли дорогу и раздобыли три автомашины, которые у нас постоянно ломались, пока мы добрались до одной местной усадьбы... Здесь пришлось провести весь день, так как надвигался ураган. К нам подошли на близкое расстояние человек 40 из состава «сельской гвардии» (полиция в сельской местности, набиравшаяся из местных жителей — Ю.Г.), но они не стали вступать в бой и ушли.
Переждав немного, мы продолжили путь на автомашинах. Их тянули на буксире раздобытые нами четыре трактора. Но на следующий день по причине бездорожья от них пришлось отказаться и идти пешком. К наступлению ночи мы дошли до берегов реки Кауто. Из-за сильного разлива переправиться через нее в ту же ночь мы не смогли, а сделали это на следующий день, причем с большим трудом и потратив на это около восьми часов. Затем мы двинулись по разведанной нами проселочной дороге. Остались без лошадей, но надеемся достать их по дороге и прибыть в назначенный район. Сколько уйдет на это времени — точно сказать нельзя из-за постоянно возникающих трудностей на этих дьявольских дорогах. Постараюсь и дальше информировать тебя о ходе нашего дальнейшего продвижения, а заодно сообщать о местных жителях, которые могут пригодиться...
Пока все. Крепко обнимаю всех, кто остался там, в горах, которые отсюда уже едва вырисовываются на горизонте»[114].
По мере удаления от Орьенте колонна старалась избегать населенных мест. Ночью 9 сентября ее головной дозор попал в засаду. В коротком бою был уничтожен небольшой вражеский гарнизон, но противник теперь знал общее направление геваровской колонны. Снова наступили тяжелые дни, напоминавшие Эрнесто первые марши после высадки с «Гранмы».
Гевара писал об этом переходе:
«Голод и жажда, чувство бессилия перед врагом, который все теснее сжимал кольцо окружения, и к тому же страшная болезнь ног... превращавшая каждый шаг бойца в мучительную пытку, — все это привело к тому, что наш отряд стал походить на армию теней. Нам было очень трудно продвигаться вперед. День ото дня ухудшалось физическое состояние наших бойцов. Скудное питание еще больше усугубляло их плачевное положение. Но самые тяжелые дни наступили тогда, когда нас окружили недалеко от сентраля (сахарный завод вместе с плантацией сахарного тростника. — Ю.Г.) Барагуа. Мы оказались в зловонном болоте, без капли питьевой воды, с воздуха нас непрестанно атаковала вражеская авиация... Наша обувь совсем стала непригодной... колючие травы причиняли босым ногам нестерпимую боль. Наше положение было поистине отчаянным...»[115].
И все же благодаря неимоверной воле страдавшего от астмы командира («измученных людей, — пишет он, — можно было заставить двигаться лишь только бранью, оскорблениями, мольбой и всякого рода ухищрениями»)[116] окружение удалось прорвать. Колонна вплавь (!) переправилась через реку, разделявшую провинции Камагуэй и Лас-Вильяс. На горизонте засверкало голубое пятно горного одноименного массива.
И снова обстоятельное донесение главнокомандующему[117]:
«Наконец-то, после изнурительных ночных переходов пишу тебе из провинции Камагуэй (это уже на одну провинцию ближе к Гаване. — Ю.Г.). Надежд на то, чтобы в ближайшие дни ускорить наше продвижение, нет. В день проходим в среднем по 15—20 километров, половина моих людей — на лошадях, но седел нет. Камило находится где-то рядом, и я, чтобы встретиться с ним, ожидал его здесь неподалеку от рисовой плантации Бартлеса, но он не пришел. Равнина, по которой мы идем, огромна, москитов мало, и пока не встретили ни одного каскитоса (армейский солдат. — Ю.Г.); пролетающие над нами самолеты кажутся совсем маленькими и беззащитными. Передачи «Радио ребельде» (радиостанция Повстанческой армии. — Ю.Г.) прослушиваются с большим трудом, и то через Венесуэлу.
111
Granma, 1964, 30 diс.
112
Э. Че Гевара. Указ. соч., с. 216.
113
Там же.
114
Там же, с. 215.
115
Там же.
116
Там же, с. 216.
117
Там же, с. 238-239.