Высший пилотаж

Маша напряглась, как натянутая струна, пока мои пальцы осторожно расстегивали бесконечную череду крючочков, один за другим, от высокого ворота до бедер. Я изо всех сил старался сдержать нетерпение, а мне просто хотелось рвануть тонкий, покрытый плотным кружевом шелк, чтобы поскорее прикоснуться к горячему, напоенному солнцем телу... Я не должен торопиться, надо отвлечься... Один, два, три... Эта знаменитая модельерша, словно в насмешку, поставила на моем пути столько преград...

Иона обнял меня, его горячие губы быстро коснулись шеи... Щекотно... мурашки пробегают по спине от его неровного дыхания. Легкая дрожь под коленками... Страшно... И в то же время я мысленно подгоняю его. Зачем он тянет, продлевая эту муку ожидания? Уж лучше разом! Я ведь приняла решение. Я знаю, что должна принадлежать ему, и я хочу этого... А он все путается в застежках, и я не вижу его лица... А это очень важно, какое у него лицо? Вдруг на нем самоуверенная насмешка, вдруг он смотрит на меня по-хозяйски, как властелин на свою наложницу? Почему он молчит? Такая тишина вокруг... Две свечи у изголовья бросают неровные колеблющиеся блики на затянутые присобранными драпировками стены... И мечутся по ним длинные тени: одна большая, Ионина, а другая маленькая, какая-то жалкая... И мне кажется, что на самом деле я уже не здесь, перед ним, а в этом царстве теней. Там я настоящая, а здесь только мое отражение...

Это белое платье как броня. Я чувствую себя, словно в коконе, я вся опутана липкими нитями-паутинками, а под ними, глубоко внутри что-то зреет. Так гусеница затихает на время, чтобы произошло долгожданное перерождение. Но она-то знает, что по законам природы непременно разорвет свой тесный плен и выпорхнет наружу легкой прекрасной бабочкой... А какая незнакомая сущность появится, когда лопнет мой кокон? Эти кружевные вериги медленно сползают с плеч... В комнате тепло, откуда же вдруг озноб? Почему тело покрывается мелкими мурашками? Наверное, это некрасиво... гусиная кожа... бр-р... Его руки медленно поворачивают меня... Его лицо так близко, а я почему-то не решаюсь поднять глаза...

Ее ресницы трепещут, полуоткрытые губы подрагивают, нежный румянец, словно жар, разливается по щекам... Она вся — ожидание, вся — робость и смущение. Но в глубине этих карих омутов плещется огонь... или это золотые блики от пламени свечей? Она колеблется долю секунды и вскидывает на меня отчаянный взгляд.

— Знаешь... — с трудом выдавливает Маша. — Я... У меня еще никогда...

— Я знаю, любимая...

Огненный шар надувается и лопается у меня в груди. Я останавливаю ее слова поцелуем. Сколько раз я сегодня уже целовал их под шутливый отсчет и бурные крики наших гостей. Но сейчас они совсем другие, мягкие, податливые... Маша больше не косится испуганно, не делает попыток вырваться из моих объятий... Мы не выпили ни капли, а я пьян совершенно. И этот сладкий хмель идет от ее губ. И знакомый запах земляники... Я глотаю терпкую земляничную наливку и никак не могу утолить жажду...

Сколько раз я представляла себе, как это будет происходить. И никогда не могла дойти до конца, даже в самых смелых мечтах. Мне хочется, чтобы он выпил меня всю, без остатка, словно бокал осушил. Но не залпом, а медленно... до последней капли... И горячие губы отнимают у меня силы, все плывет и качается, весь мир стал таким зыбким и неустойчивым. А внутри будто волны накатывают, разбиваются о скалу, вскипают миллионами брызг... Они точат эту скалу, она медленно погружается в пучину... И теперь настоящий шторм вздымает гигантский вал... цунами... Земля больше не держит меня, разорвалась наша прочная связь, и я повисла в воздухе, невесомая, не ощущающая больше ничего на свете, кроме настойчивых и ласковых губ моего любимого... Впрочем, у меня есть опора — это его руки. Они сильные и надежные, они подхватили меня, словно в моем теле совсем нет веса... Я просто легкая пушинка на его руках... И мы плывем, летим вместе куда-то в неизвестность в сладком предчувствии чуда... Нет, мы не летим... Иона несет меня к кровати. Но я могу только догадываться об этом, потому что не вижу ничего, кроме его глаз. В них сейчас сосредоточен весь мир, в этих черных обжигающих каплях, бездонных, словно разверзшаяся бездна... Сейчас я провалюсь в нее, я не могу больше балансировать на краю, я растворяюсь... меня нет больше... это уже не я... Какой сильный запах роз... Откуда? Мягкие шелковистые лепестки прикасаются к спине... Когда он успел осыпать ими наше брачное ложе? Нет, не ложе — поляну в волшебном саду. Только там растут розы, не имеющие шипов... Какая-то незнакомая мне сила рвется наружу, навстречу его рукам. И томительный, разрывающий душу восторг от медленных ласковых прикосновений...

Сожми меня крепче, прижми к себе... мне хочется почувствовать твою силу, ведь я такая слабая... Как приятна эта слабость... Мне надоело быть сильной и независимой, я так от этого устала... Иона... Иван... Ванечка... Я шепчу это или мне только кажется? Твои пальцы чуть прижимают набухший сосок, накрывают всю грудь, спускаются ниже... И за ними вслед пробегает горячий ток, словно электрические разряды... Еще... дальше... мне совсем не стыдно, что я позволяю эти ласки... Я больше не стыжусь наготы... Посмотри на меня... Какой восторг и любовь в твоих глазах... Неужели это все мне?

Маша тихо стонет и шепчет мое имя... Она так прекрасна сейчас. Пшеничное золото волос, золотой отлив загорелого тела с двумя слепящими белизной полосками... Нетронутой белизной... Я первый, кому они раскрываются так доверчиво... Господи, я могу причинить ей боль! Прости меня, маленькая моя... Я чувствую себя просто чудовищем... Но и в этом тоже проявляется любовь. Знаешь, у нее много проявлений, и это таинство для двоих самый высший пик счастья... Просто ты еще не понимаешь этого... А твое тело само подается мне навстречу, напрягается, словно струна, выгибается вверх... И я медленно опускаюсь на него... Тебе не тяжело?

«Свеча горела на столе... Свеча горела...» Горят свечи у изголовья, упало на пол кружевное тонкое белье... И сейчас произойдет то, что я со страхом видела за этими мелодичными строками... Наверное, об этом можно писать стихи... Как жаль, что я этого не умею... Только какими словами я могу передать эти незнакомые ощущения? Судорожный жар внизу живота, дрожь Иониных пальцев, страх и нетерпение... Об этом не принято говорить вслух, это считается постыдным и неприличным... Но мне почему-то нравится такая интимная ласка, хочется продлить ее... нет... мне хочется большего... А может быть, так нельзя себя вести? Я ведь не знаю, как надо... Наверное, девушка должна скромно подавлять такие желания. Что он подумает обо мне?! Надо взять себя в руки... нельзя показывать свои сокровенные чувства... нельзя срывать с тайны последний покров... Нет...

Она словно опомнилась и посмотрела мне в лицо совершенно трезвыми испуганными глазами.

— Ты боишься?

— Нет... не надо...

— Хорошо... успокойся... я просто целую тебя... Так тебе нравится?

— Да...

Она крепко сжала колени. Она вся дрожит, как ребенок перед неведомой опасностью...

И я снова осыпаю поцелуями все ее тело, словно пытаюсь растопить ледяную царевну. И лед поддается... становится мягким и податливым, тает недоверие...

— Я люблю тебя... Ты моя единственная... Я ждал тебя всю жизнь...

Я сам не соображаю, что я еще шепчу в ее спутанные пряди... Только Машины руки крепко обвивают мою шею и прижимают меня к себе.

— Иона... Ванечка... Не слушай меня... Ты мой муж...

— Любимая...

Короткая острая боль, как спица, пронзила все тело. Кажется, я крикнула... Но он тут же закрыл мне губы поцелуем... Сильный, настойчивый язык разжал зубы, и я почувствовала во рту его вкус... чуть сладковатый, обжигающий... А боль отступила... только короткие толчки внутри рождали новые, незнакомые ощущения... Он слился со мной... Мы теперь одно целое: я и он... И мое тело послушно следует за его движениями... Такой странный завораживающий ритм... как неслышная мелодия... И ослепительный свет разливается внутри, заполняет меня всю... Я ничего не вижу, кроме ярких вспышек... Я парю в неведомом пространстве, поднимаюсь все выше и выше... дух захватывает, здесь совсем нет воздуха... ничего нет, кроме сверкающего сияния.