Жанна д'Арк

Другой пример смешения французского, английского и англо-нормандского языков – это язык, употребляемый дворецким Варвика в Руане в 1431-1432 годах. В его ежедневных записях и счетах мы находим сведения о людях, сидевших за столом Ричарда Бошана.

Широко распространена гипотеза, согласно которой, не вмешайся Жанна, "французский язык имел бы больше шансов задушить только что зарождающийся английский язык". Она не имеет под собой оснований. Как отмечает Франсуа де Суденберг, французский язык, кроме всего прочего, был языком геральдики и стал языком дипломатии, именно поэтому он являлся языком двора, знати и крупной буржуазии.

VII. Пленение Жанны д'Арк у Компьеня

Стала ли Жанна д'Арк жертвой предательства у Компьеня 23 мая 1430 года? Иначе говоря, умышленно ли приказал Гийом де Флави поднять мост, чтобы она не сумела скрыться? Можно также задать вопрос, насколько в действительности угрожала опасность городу Компьень и обязательно ли Флави нужно было "захлопывать дверь" перед Жанной? По мнению Александра Сореля, которое он высказал в своей работе "Пленение Жанны д'Арк у Компьеня и история осад этого города", опубликованной в 1889 году, Гийом де Флави – предатель. Однако в 1934 году выходит книга Ж.-Б. Мэтра, в которой он утверждает: "Гийом де Флави не предавал Жанну д'Арк". Что же случилось на самом деле?

В 1430 году жители Компьеня без радости смотрят в будущее: между 1415 и 1430 годами им пришлось выдержать восемь штурмов. Город будет еще взят арманьяками, затем бургундцами и англичанами. Поразмыслив, жители Компьеня решили "служить королю верой и правдой". Нетрудно понять, что, находясь в плену, Жанна испытывает добрые чувства к жителям Компьеня, выказавшим верность королю Карлу, и хочет защитить их.

Узнав о победах в Орлеане и в Пате, а затем о миропомазании в Реймсе, жители Компьеня изгнали английский гарнизон и послали ключи от города Карлу VII и Деве. На место убежденного сторонника бургундцев аббата из Сен-Корнея Жана Дасье они поставили Филиппа де Гамаша, аббата из Сен-Фарон-де-Мо; одного из нотаблей[118], Будона де Ла Фонтена, обвиненного в сговоре с бургундцами, жители просто изгнали.

В мае 1430 года бургундцы решили перейти на сторону англичан, и 23 апреля юный король Генрих VI высадился в Кале, прибыв туда с флотом, состоящим из 47 кораблей, на борту которых находилось более 2 000 человек. Его сопровождали кардинал Винчестерский, герцог Норфолкский, Хантингтон, Варвик, Стэффорд, Арундель и другие. Епископ Пьер Кошон был специально послан встречать короля в Кале. К этому же времени относится возобновление военных действий англичан и бургундцев; Карл VII пишет герцогу Савойскому, что хочет предложить своему кузену Филиппу Бургундскому сепаратный мир, и предлагает снова встретиться в Оксере 1 июня. Он очень скоро понял, что англичане к миру не стремятся, – ведь они не отпустили во Францию, как договорились ранее, герцогов Орлеанского и Бурбонского и графа д'Ё. Компьень и Крей также не были возвращены Жану Люксембургскому.

В то время как английская армия осаждает Пон-а-Шуази, Жанна входит 13 мая в Компьень, где ее со всеми почестями встречают эшевены. В ее распоряжении – 2 000 человек, и она, как всегда, предлагает застигнуть англичан врасплох. 15-го числа на рассвете предпринимается атака, эффект внезапности играет не последнюю роль; но тем не менее войско вынуждено отступить к Компьеню. Жанна решается тогда на новую вылазку: перерезать линию сообщения Урсан – Семпини – Нуайон и разобщить силы англичан. С этим намерением она отправляется в Суассон, но Гишар Бурнель не разрешает отрядам Жанны войти в город, и они вынуждены разбить лагерь в поле. Ранее Бурнель провел переговоры с Жаном Люксембургским и привлек на свою сторону епископа города Реньо де Фонтена. После прибытия Жанны он отдает Суассон Жану Люксембургскому за 4 000 золотых салю.

Будучи не в состоянии перейти реку Эну по каменному мосту Суассона, Жанна, обманутая Бурнелем, в ярости вынуждена повернуть к Компьеню и направиться в Крепи-ан-Валуа. Со своей стороны Филипп Добрый не сидит сложа руки и наводит временный мост через Уазу. Его армия разбивает лагерь напротив Компьеня, на северном берегу, и начинается осада города.

Обеспокоенная Жанна отправляется в путь вечером 22 мая и пробирается через лес. Утром она выходит к Компьеню. Ее схватят, когда она попытается уйти к Марни. Чтобы понять, что способствовало взятию Жанны в плен, надо знать характер местности и план города в XV веке.

Итак, 23 мая она выходит, чтобы сразиться с англичанами, но видит перед собой более многочисленную армию, чем предполагала. Тогда она отдает приказ отходить и укрыться за крепостными стенами. Ворота закрыты, но какие ворота?

Перед Жанной закрыты не ворота города, а ворота моста или, более точно, ворота валов. Таким образом, перед Гийомом де Флави вопрос спасения города не стоял столь остро.

Компьень очень хорошо подготовился к защите; артиллерия, установленная на его стенах, мощная укрепленная башня, а также ворота Нотр-Дам, мост шириной 150 метров, перекинутый через Уазу, являлись надежными средствами обороны. Существовали также крепостной вал, рвы с водой, а также частокол перед рвом. Именно за этим последним укреплением Жанна и не смогла найти убежища. Стоит напомнить, что вал, преграждающий вход на мост, был сооружен из бруса, земли и соломы и представлял собой достаточно эффективную преграду, поскольку ядра отскакивали от него рикошетом или падали на него, не принося никакого вреда.

Существуют три свидетельства, которые заставляют полагать, что Гийом де Флави предал Жанну. В "Хронике Фландрии" есть такая запись:

"С тех пор некоторые говорят и утверждают, что, выполняя желание военачальников Франции, некоторые члены Королевского совета, благорасположенные к Филиппу Бургундскому и монсеньору Жану Люксембургскому, нашли предлог умертвить вышеназванную Деву на костре".

В "Хронике Генриха Токена" читаем следующее:

"Из-за предательства военачальников, которые не могли перенести, чтобы главенствовала девица и чтобы победа, которую они жаждали, вновь досталась ей, ее в конце концов продал англичанам Лотарингский бастард (sic!), который предательством взял ее в плен".

Третье свидетельство принадлежит адвокату Раппиу, который смело высказался на заседании Парижского парламента:

"Не уверен, что Гийом де Флави закрыл бы ворота Жанне Деве, не получив 30 000 желаемых экю, из-за чего она была схвачена, говорят также, что, закрыв вышеназванные ворота, он получил несколько слитков золота".

Этот адвокат, которому не был предъявлен иск, намекал на суммы, выплаченные герцогом Бургундским Гийому де Флави, чтобы добиться от него сдачи Компьеня.

Очень серьезный аргумент выдвинул Ж.-Б. Мэтр. Он считал, что капитан Компьеня был человеком, который "спас" свой город от бургундцев. Таким образом, он полагает, что необходимость защиты города оправдывает де Флави. На самом деле Гийомом де Флави двигало не что иное, как личный интерес: избавившись от Девы, он начал защищать город, который избрал столицей своего жалкого княжества.

К тому же Жан Шартье считает, что вдохновителем героической защиты Компьеня от англо-бургундцев был Филипп де Гамаш. Очевидно, Ж.-Б. Мэтр плохо изучил вопросы обороны города. В действительности – и мы думаем, что это веский аргумент, – опасности не было; даже если бы первые ворота остались открытыми, Жанна сумела бы найти убежище. И даже, на худой конец, если бы эти ворота оказались взяты, защита города была бы все равно обеспечена.

VIII. Жанна д'Арк – побочная дочь короля

Каждый год выходят в свет одно-два издания, объявляющие при поддержке широкой рекламы, что наконец-то обнаружены новые документы, позволяющие утверждать, что Жанна д'Арк не была сожжена, что она внебрачная дочь Изабеллы Баварской и Людовика Орлеанского, то есть сестра Карла VII. Безудержная фантазия толкает на инсинуации, согласно которым она совершила побег, а Кошон, Бедфорд, Варвик сделали все возможное, чтобы ее не сожгли и на костер возвели кого-то другого, и так далее и тому подобное…

118

Нотабли – во Франции XIV-XVIII вв. представители высшего духовенства, придворного дворянства и городских верхов, члены созывающегося королем собрания нотаблей. В отличие от депутатов Генеральных штатов нотабли не избирались сословиями, а назначались королем.